Православие или «религия будущего»: четыре речи главы Фанара в Киеве

Во время визита в Украину патриарх Варфоломей произнес несколько спичей, которые оказались несколько в тени его встреч с политиками. А между тем, проанализировав «киевские» речи патриарха Варфоломея, можно понять тенденции, которые существуют в Константинопольском патриархате, и куда они в конечном счете направлены. Константинопольская Поместная Церковь, несмотря на разрыв евхаристического общения, пока остается частью Православия, и то, что происходит в ней, так или иначе накладывает свой отпечаток на всех. Фанар формулирует повестку дальнейшего развития Православия и предлагает (навязывает) ее остальным. С ней можно согласиться, можно отвергнуть, но для начала нужно понять, в чем она заключается.

Существует несколько форм заявлений, по которым можно судить о позиции того или иного субъекта. Одна из них – речь. Эта форма наиболее полно раскрывает позицию говорящего, поскольку готовится заранее и рассчитана на ту аудиторию, перед которой произносится. Таких речей патриархом Варфоломеем в Киеве было произнесено несколько, но мы выделим четыре:

• 21 августа в Михайловском Златоверхом монастыре во время так называемой доксологии;
• 22 августа в Софии Киевской во время литургии;
• 23 августа во время приема в Киево-Могилянской академии;
• 23 августа – обращение к Всеукраинскому Совету Церквей  и религиозных организаций.

Теперь обо всем по порядку.

Речь в Михайловском Златоверхом монастыре

Это была приветственная речь во второй день визита, логически она разделяется на две части:

• хвала Константинопольскому патриархату,
• хвала Сергею Думенко.

Уже в первых словах, после благодарения Богу за честь приехать в Киев, патриарх Варфоломей акцентирует внимание на том, что князь Владимир принял веру именно от «Великой Константинопольской Церкви и Державы Нового Рима».

Часто из уст фанариотов слышится резкая критика теории «Москва – третий Рим», которая была довольно популярной в XVI-XVII вв. Но в настоящее время в России эта теория упоминается лишь как исторический факт, а вот Константинопольский патриархат идею «Константинополь – новый (второй) Рим» ставит в основание собственной идентичности, причем современной. И это при том, что, во-первых, этот «второй Рим» более 500 лет находится на территории мусульманского государства, во-вторых, теории второго, третьего и так далее «Римов» принципиально ничем не отличаются друг от друга, а в-третьих, эти теории не имеют никакого основания в Новом Завете. В лучшем случае они являются благочестивой попыткой осмыслить форму государственного устройства при господстве христианской религии.

Далее «его божественное всесвятейшество» еще раз напоминает, что «Киевская Митрополия, несмотря на то, что трубят про обратное, была неотъемлемой канонической территорией и Митрополией под руководством нашего Святейшего Апостольского и Патриаршего престола» (с этим, конечно же, никто не спорит, а тем более, об этом не трубит) и перечисляет те Поместные Церкви, которые возникли благодаря Константинопольскому патриархату. При этом патриарх Варфоломей утверждает, что Фанар «никогда не вспоминает дни великого огорчения, пощечин, обид и гвоздей, но всегда идет путем прощения, благодеяния и исцеления всех своих детей без исключения». В этих словах можем видеть намек, что УПЦ огорчила «его божественное всесвятейшество», отказавшись подчиняться беззаконным распоряжениям о признании раскольников. Но почему же, если Константинополь всегда идет путем прощения и благодеяния для всех, почему же тогда патриарх Варфоломей отказался выйти к верующим УПЦ, ожидавшим его под Верховной Радой? Почему он не захотел их облагодетельствовать? Или они ему не дети?

Если Константинополь всегда идет путем прощения и благодеяния для всех, почему же тогда патриарх Варфоломей отказался выйти к верующим УПЦ, ожидавшим его под Верховной Радой? Или они ему не дети?

Далее идет довольно интересное утверждение о том, что «Вселенский патриархат с самого начала был надежным хранителем блага Церкви, и хотя во времена расцвета и большой силы он мог установить пирамидальную форму устройства Восточной Православной Церкви, но он с отвращением отбросил эту мысль и не отступил ни от переданной ему экклезиологии, ни от освященной Соборами системы Пентархии».

Во-первых, если раньше Константинополь отверг идею построения Церкви с собой во главе, то почему же он продвигает эту идею сегодня? Во-вторых, Вселенские Соборы вовсе не освящали систему Пентархии (пяти патриархатов) в том смысле, что не придавали ей какого-то сакрального значения. Это была просто система административного устройства Церкви в средние века. В-третьих, патриарх Варфоломей акцентирует внимание та том, что Константинопольский патриархат является ответственным за православную экклезиологию, которая ему «была передана». Однако нам неизвестен факт такой передачи, эта экклезиология принадлежит всем без исключения Поместным Церквям.

Далее идет речь о том, что «Вселенский Патриархат никогда, пользуясь существующей имперской властью, не избирал путь культурной и языковой ассимиляции национальностей, которые приходили к вере Евангельской».

Это верно лишь для начального периода христианизации славянских народов, когда трудами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, а также их учеников, наши народы получили возможность познакомится со Священным Писанием и совершать богослужения на своем родном языке. А вот когда болгары, сербы, румыны и другие народы подпадали под политическую власть Византийской или сменившей ее Османской империи, тогда как раз и происходила насильственная эллинизация, которая выражалась в том, что на епископские и иные важные должности назначались этнические греки, местным народам навязывались греческие обычаи, а порой и греческий язык богослужения. Именно этим объясняется то, что данные народы, освободившись от османского ига, сразу же требовали и независимости от Константинопольского патриархата. Кстати, подобную ситуацию доминирования эллинизма можно наблюдать и сегодня. Например, в Иерусалимской и Александрийской Церквях, где паства – арабы и африканцы, а практически все епископы – греки. Да что далеко ходить, «духовенству» ПЦУ на литургии с главой Фанара в Софии запретили надевать митры, а разрешили только греческие камилавки.

После сего патриарх Варфоломей заявил, что Церковь (надо понимать Константинопольская) действует в «духе примирения противостояний, единения разорванного, взаимного существования различий», и что этим объясняется «забота Великой Церкви о единстве Православия в Украине и о благополучии всего украинского народа».

Если раньше Константинополь отверг идею построения Церкви с собой во главе, то почему же он продвигает эту идею сегодня?

Как говорят, было бы смешно, если бы не было так грустно. Ведь после вмешательства патриарха Варфоломея в украинские церковные дела разделение в украинском обществе не только не исчезло, но значительно усилилось, религиозное противостояние приобрело более жестокие и непримиримые формы, а существовавший до того времени раскол перекинулся на всю Православную Церковь. Более того, тот самый Филарет, которого Фанар назвал законным архиереем, организовал в ПЦУ новый раскол. О каком единстве может идти речь?

Далее последовали явно льстивые и наигранные дифирамбы в адрес главы ПЦУ Сергея Думенко, на которых мы останавливаться не будем. Заметим лишь, что в ракурсе существующего противостояния «иерархов» ПЦУ за влияние в рамках этой организации, похвалы главы Фанара – это, скорее, призыв прекратить все внутренние склоки и объединиться вокруг Сергея Петровича.

Речь в Софии Киевской

Поскольку данная речь произносилась в рамках литургии, она содержала в себе и цитаты из Евангелия, и отдельные отсылки собственно к христианству. Но, к сожалению, все это оказалось лишь прелюдией к главной теме речи: «Константинополь – Церковь-мать». Рассказав в очередной раз, как Фанар любит и заботится о всех своих детях, патриарх Варфоломей решил затронуть тему «уврачевания» им украинского церковного раскола и дарования «автокефалии» ПЦУ. При этом «его божественное всесвятейшество» ничтоже сумняшеся присвоил себе право вершить суд во всей Православной Церкви: «Обязанность суда, решения спорных вопросов как раз и является главным Крестом каждого смиренного Архиерея Константинополя, самым драгоценным и самым священным для каждого из нас». Вообще-то самым драгоценным и священным для архиерея должна быть проповедь Христа и соединение людей с Богом, но в понимании главы Фанара – это судебная функция.

Патриарх Варфоломей: «Восстановление в церковном евхаристическом общении церковных частей, которые существовали в отсутствии порядка, поскольку появились вследствие не каноничного и здорового процесса, не было безрассудным, незначительным, умышленным или лишенным церковного основания решением. Напротив, оно было основано на надежном и краеугольном Камне Церкви, Господе нашем Иисусе Христе».

Интересно то, как называет патриарх Варфоломей украинских раскольников – «церковные части, которые существовали в отсутствие порядка, поскольку появились вследствие не каноничного и здорового процесса». Каноническое право такого определения не знает вовсе. Святитель Василий Великий в своем Первом каноническом послании к Амфилохию, епископу Иконийскому, системно рассматривает вопрос о различных степенях отделения от Церкви: «Иное нарекли они ересию, иное расколом, а иное самочинным сборищем».

Согласно этой классификации, филаретовский раскол в своем начале (когда бывший Киевский митрополит не подчинился Архиерейскому собору) подпадал под определение самочинного сборища: «Аще кто, быв обличен во грехе, удален от священнослужения, не покорился правилам: а сам удержал за собою предстояние и священнослужение, и с ним отступили некоторые другие, оставив кафолическую церковь: сие есть самочинное сборище». И даже в этом, относительно легком случае святитель Василий предписывает покаяние, как единственное средство уврачевания разделения: «Находящихся в самочинных сборищах исправляти приличным покаянием и обращением, и паки присоединяти к церкви». Однако очень быстро, как только Филарет, будучи в состоянии запрета в священнослужении, стал «рукополагать» «епископов», его деятельность приобрела определение – раскол, что и подавно предполагает покаяние для возвращения в Церковь.

Что ж, слово «покаяние» в речи Патриарха Варфоломея присутствует, но оно упомянуто вскользь: «Ожидания Великой Христовой Церкви, в надежде на раскаяние, возвращение и излечение мучительного отклонения не может толковаться с укором и осуждением».

Другими словами, патриарх Варфоломей ждал-ждал от раскольников покаяния, но раз оно не появилось, то решил легализовать их и так. Такая логика очень напоминает эпизод из книги Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»: «В подъезде сидел комендант. У всех входящих он строго требовал пропуск, но если ему пропуска не давали, то он пускал и так».

Но самое возмутительное – это то, что решение признать украинских раскольников и принять их в общение без покаяния патриарх Варфоломей объявил «основанным на Христе». Игнорирование покаяния как Таинства для воссоединения с Церковью «основано на Христе»? Сослужение Божественной литургии с лицами, не имеющими священного сана «основано на Христе»? Захваты храмов и насилие над верующими «основаны на Христе»? Почему же патриарх Варфоломей не вышел к изгнанным из своих храмов верующим УПЦ, которые претерпели побои и унижения, подверглись оскорблениям и травле, и не сказал, что все это «основано на Христе»? По правде говоря, это заявление граничит с кощунством, как и заявление о том, что Фанар лечит расколы «мудро, рассудительно, терпеливо и с любовью благодаря Животворящему Духу, а не мертвой букве…».

Самое возмутительное – это то, что решение признать украинских раскольников и принять их в общение без покаяния патриарх Варфоломей объявил «основанным на Христе».

Дальше глава Фанара порассуждал об автокефалиях и автономиях, посетовав, что «высказываются опасные экклесиологические взгляды касательно того, что установленное Святыми и Вселенскими Соборами является якобы неактуальным, анахронизмом, неавторитетным, и одним словом мертвым. Провозглашается принижение значимости Константинопольского Архиепископа до уровня музейного экспоната».

Очень странно слышать это из уст человека, буквально несколько минут назад сказавшего, что он лечит расколы «благодаря Животворящему Духу, а не мертвой букве…». То есть то, что каноны Церкви требуют от раскольников покаяния, патриарх Варфоломей назвал «мертвой буквой», а то, что Константинополь уже вовсе не «царствующий град» и не «город царя и синклита» – «опасным экклесиологическим взглядом».

Речь в Киево-Могилянской академии

Эту речь «его божественное всесвятейшество» произнес во время торжественного приема по случаю присвоения ему звания почетного доктора. Состояла она из трех частей:

• создание ПЦУ и предоставление ей «автокефалии»;
• охрана окружающей среды;
• межрелигиозный диалог.

Свои беззаконные и антиканонические решения по созданию ПЦУ патриарх Варфоломей назвал «пастырской заботой о духовной справедливости и свободе», заявив, что «предоставление автокефалии было критически важным для исцеления схизм и расколов в поместной Церкви», а также выразил уверенность, что «предоставление автокефалии в конце концов поможет решить вопросы единства». Если бы не знать, что за всем проектом ПЦУ стоят функционеры американского Госдепартамента, то можно было бы и поверить в искренность патриарха Варфоломея.

Интересно, как глава Фанара высказывается о деятельности раскольников, анафематствование которых он еще недавно признавал и заверял всех, что не имеет намерения вступать в общение с ними: «До недавнего времени большинство украинцев было отчуждено от остального православного мира, и хотя они искали автокефалии, их усилия не противоречили сути единства, а соответствовали правильному пути к единству Церкви». Что здесь обращает на себя внимание?

Во-первых, под словами «большинство украинцев было отчуждено от остального православного мира» глава Фанара явно имеет ввиду сторонников УПЦ КП (до 2018 года). Но в реальности большинство украинцев принадлежат к УПЦ. Это можно понять и по количеству общин, которых в канонической Церкви вдвое больше, чем у ПЦУ, и увидеть собственными глазами на Великом крестном ходе в Киеве, на котором одномоментно собираются сотни тысяч людей. Храмы же ПЦУ полупусты, а крестных ходов у них практически нет вообще.

Во-вторых, как понимать слова, что действия украинских раскольников «соответствуют правильному пути к единству Церкви»? Выходит, что церковный раскол, который все время считался смертным грехом, теперь – путь к единству? Как тут не вспомнить цитату Джорджа Оруэлла: «Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – сила»?

Как понимать слова, что действия украинских раскольников «соответствуют правильному пути к единству Церкви»? Выходит, что церковный раскол, который все время считался смертным грехом, теперь – путь к единству? Как тут не вспомнить цитату Джорджа Оруэлла: «Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – сила»?

Патриарх Варфоломей отвергает любые упреки в претензии на главенство в Церкви и одновременно заявляет, что «Вселенский Патриархат, единственный в православном мире Престол, ответственный за каноническое предоставление автокефального статуса». Впору еще раз прочитать определение когнитивного диссонанса.

По вопросу охраны окружающей среды и «зеленого этоса» патриарх Варфоломей ничего нового не сказал. Стоит обратить внимание на то, как оригинально глава Фанара интерпретирует праздник Преображения: «Праздник Преображения Господня <…> подчеркивает святость всего творения, которое получает и отдает предчувствие окончательного воскресения и восстановления всего в будущем веке. Как тело Господне было прославлено на горе Фавор, так и мы, люди, и все творение, будет искуплено и оновлено в Божием Царстве».

Это не что иное, как описание теории апокатастасиса, согласно которой адские муки не являются вечными и, в конце концов, все творение будет восстановлено Богом в том первозданном безгрешном виде, в котором оно и было создано. Несмотря на то, что подобные взгляды можно найти в творениях некоторых святых отцов, теорию апокатастасиса Церковь отвергла, как противоречащую четким и ясным словам Господа: «И пойдут сии в му́ку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25:46) и даже наложила анафему на тех, кто придерживается подобной теории: «Отвергающим бессмертие души, кончину века, суд будущий и воздаяние вечное за добродетели на небесах, а за грехи осуждение, – анафема» (Чин анафематствования в Неделю Торжества Православия).

Говоря о межрелигиозном диалоге, патриарх Варфоломей также не сказал ничего нового: нужно больше общаться, узнавать друг друга, развеивать предубеждения. «Нет сомнения в том, что религии могут сильно способствовать миру в мире. Настоящая вера расширяет мировоззрение, освобождает силы любви и разрывает путы стерильного эгоцентризма», - заявил глава Фанара.

Обращение к Всеукраинскому совету церквей и религиозных организаций

Теме межрелигиозного диалога практически полностью было посвящено и данное обращение. Умело манипулируя сознанием слушателей, патриарх Варфоломей обусловил необходимость экуменического сближения ужасами войн XX века и в особенности Второй мировой войны: «Несмотря на ужасы XX века, наиболее жестокой эры в истории человечества, наше понимание диалога становится более значимым инструментом для наведения мостов и примирения. Это движение сближения и примирения в нашем мире четко подтверждается привлечением христиан к экуменическому диалогу».

Глава Фанара отдельно упомянул взаимное снятие анафем 1054 г., о котором в 1965 г. заявили Константинопольский патриарх Афинагор и римский папа Павел VI, выразив надежду, что в конце концов это приведет к восстановлению евхаристического общения. Этот и другие месседжи о скором объединении Ватикана и Фанара, сделанные во время визита патриарха Варфоломея в Киев, заслуживают отдельного рассмотрения, здесь же хотелось бы обратить внимание вот на что: глава Фанара пытается убедить своих слушателей в том, что экуменизм отвечает сущности Православия, а отказ от него является проявлением ненависти экстремизма, т.е. чем-то таким, что противоположно заповеди о любви к ближнему.

Патриарх Варфоломей: «Для Православной Церкви межконфессиональный диалог с самого начала имеет коренное значение ради влияния самого православия на религиозно-плюралистическую среду». Здесь следует остановиться и пояснить. В заявлениях православных иерархов и даже официальных документах Поместных Православных Церквей, в том числе и Русской, участие в экуменических организациях, да и экуменические контакты вообще, объясняются простой необходимостью – необходимостью свидетельствовать о Православии как о единой истинной религии перед инославным миром и другими религиями. И в словах главы Фанара скрыто лукавство, потому что до появления экуменизма в его современной форме, т.е. после Второй мировой войны, никогда участие в совместных молитвах с инославными и иноверными, принятие совместных заявлений и другие формы экуменизма не рассматривались Православием как способ свидетельства об Истине. Наоборот – совместные молитвы считались грехом, каноническим преступлением и обычно наказывались каноническими прещениями.

Однако сейчас на все это предпочитают закрывать глаза, поскольку экуменизм стал довольно модной темой, а главное – всемерно поддерживается «сильными мира сего». И если на заре экуменизма еще можно было говорить о каком-то потенциальном свидетельстве о Православии перед всем миром, то сегодня, по прошествии многих десятилетий, можно однозначно утверждать – НИКАКОГО влияния Православия на «религиозно-плюралистическую среду» не происходит. Наоборот, происходит эрозия православного сознания в сторону отказа от верности православным догматам или преуменьшения их значения. Поэтому во многих Поместных Церквях идея об отказе от экуменизма приобретает все больше и больше сторонников как среди верующих, так и среди епископата. И это воспринимается сторонниками экуменизма как прямая угроза, они стараются выставить верность православному вероучению и морали как мракобесие и фундаментализм.

Патриарх Варфоломей: «Однако мы чувствуем некоторые очень сильные реакции против межконфессионального диалога. Рост религиозного фундаментализма и экстремизма, ненависти и этнофилетизма – это явления, которые перечеркивают все религиозные традиции, порождая самоизоляцию, ограниченность и неприятие инаковости… Экстремизм и ненависть стремятся приватизировать истину путем пропаганды этоса взаимной исключительности».

Если мы заявляем о том, что Православие – единственная истинная религия, а Церковь – единственный ковчег спасения, то мы, по словам «его божественного всесвятейшества», приватизируем Истину, культивируем ненависть и «этос исключительности». Если это не отступление от Православия, то что это?!

Если мы заявляем о том, что Православие – единственная истинная религия, а Церковь – единственный ковчег спасения, то мы, по словам «его божественного всесвятейшества», приватизируем Истину, культивируем ненависть и «этос исключительности». Если это не отступление от Православия, то что это?!

Выводы

Итак, из всего вышеуслышанного мы можем определить основные темы повестки дня Константинопольского патриархата. Это: привилегии Фанара, его статус «матери-церкви» и опека над всеми своими «дочками», вопросы канонической территории, автокефалии, эллинизма, защиты окружающей среды и межрелигиозного диалога.

А вот чего нет в речах «его божественного всесвятейшества», так это проповеди о Христе, о Его заповедях, о покаянии и о Царстве Божием. Если даже патриарх Варфоломей и упоминает о каких-либо религиозных тезисах, так только для того, чтобы подвести своих слушателей к рассуждениям о роли Константинопольского патриархата. Если он и упоминает о заповеди любви к ближнему, то только в контексте обоснования своих исключительных привилегий. Чтобы понять разницу между истинным пастырем Христова стада и человеком, радеющем о величии Константинопольского патриархата, достаточно сравнить слово Блаженнейшего Митрополита Онуфрия на Литургии 22 августа в Киево-Печерской лавре и речь патриарха Варфоломея в тот же день на Литургии в Софии Киевской. Слово Митрополита Онуфрия было ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО о Христе, об истинной вере, о том, что надо бояться Бога, и тогда мы не будем страшиться ничего. О том, что человек должен идти по волнам житейского моря с упованием на Христа и исполнять Его веления, невзирая ни на что. Настоятельно рекомендуем пройти по ссылке и самим убедиться, что Митрополит Онуфрий проповедует Христа, в то время как патриарх Варфоломей старается оправдать свое вмешательство в украинские церковные дела, а также убедить всех в том, что он не музейный экспонат.

Господь заповедал своим апостолам: «…идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28:19,20). Но вместо этого патриарх Варфоломей предлагает своим слушателям сосредоточить внимание на вопросах первенства, привилегий, автокефалий и тому подобном. По большому счету, это все склочное блуждание в нюансах канонического права и практики его применения, бесконечное выяснение кто кому «церковь-мать», и у кого какие привилегии, кто может даровать автокефалию, а кто нет. Все это дискредитирует само Православие. Из живого и действенного Тела Христова Церковь превращается в какой-то рудимент средневековья, озабоченного, чтобы кто-то кого-то вдруг не опередил в Диптихе или не присвоил себе чужих привилегий. Людям нужна чистая вода Православного учения, а не муть постоянного выяснения отношений. «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7:37), – сказал Христос. Чем можно напиться из речей патриарха Варфоломея? Чему научиться? Почитать Константинопольский патриархат и исполнять все его решения, какими бы беззаконными они ни были?

Вот в этом и кроется главная опасность, исходящая из Фанара – он представляет Православие как религию Константинопольского патриархата, где происходит незаметная подмена – Христос отходит на второй план, а главное внимание сосредоточивается на величии Константинополя. Речи главы Фанара, их тематика и содержание ясно свидетельствуют о том, что верующим предлагается не слишком много думать о Христе, о покаянии, о борьбе со страстями, о Царстве Божием и о пути к нему. Вместо этого предлагается иная повестка дня – величие Константинопольского патриархата, «мудрость» его решений, охрана окружающей среды и межрелигиозный диалог. Бог даровал человеку свободу, и каждый человек может избрать то, что читает нужным.

Отдельно следует остановиться на экуменических моментах. Патриарх Варфоломей заявляет о необходимости межрелигиозного диалога и клеймит фундаменталистами всех, кто выступает против экуменизма. Также он в очередной раз намекает на скорое объединение с Ватиканом. Таким образом, направление развития Православия, которое предлагает патриарх Варфоломей, – это восстановление евхаристического общения с католиками и дальнейшее сближение с другими конфессиями и религиями. К чему это может привести, догадаться не сложно. Один американский иеромонах Серафим Роуз написал об этом весьма полезную книгу: «Православие и религия будущего». И, похоже, патриарх Варфоломей намерен поставить нас перед таким вот выбором – или Православие, или эта самая «религия будущего».