«Сегодня в нашей Церкви золото очищается от примесей»

Василий Ломаченко не нуждается в представлении: он выиграл все, что можно в любительском и профессиональном боксе. Его не однажды признавали лучшим боксером года вне зависимости от весовой категории. За невероятную скорость движения и мысли Ломаченко называют «Матрицей», проводя аналогии с Нео из знаменитого фильма. В свои 35 лет он практически уже стал легендой мирового бокса.

Но для верующих УПЦ Василий в первую очередь – православный христианин, человек, который сегодня не боится публично высказываться в поддержку своей Церкви, несмотря на хейт и угрозы радикалов. Мы предлагаем вашему вниманию интервью, в котором Василий Ломаченко рассказывает, как пришел к вере, почему в 33 года у него произошел духовный перелом и каким он видит будущее нашей Церкви.

– Как начинался христианин Василий Ломаченко?

– Основной пример для меня – это отец. Каждое воскресенье он пытался вести меня в храм на службу. Я ходил с ним, но раньше это происходило только потому, что для меня отец был и есть авторитетом. Да, я понимал, что где-то есть Высшие силы, что есть Бог, но все это было, как и у большинства людей, на уровне «Бог внутри меня». Я считал, что могу и поспать в воскресенье, а в храм можно сходить в любое время – чтобы поставить свечку или попросить, что мне нужно.

Но сегодня я уже хожу на воскресную службу практически не пропуская, и там я стараюсь уже не просить, а благодарить.

Как правило, перед каждым поединком, перед соревнованиями мы ходили в церковь к батюшке, брали у него благословение и ехали на соревнования. После соревнований, по инициативе отца, мы шли в храм, читали благодарственную молитву. В храм я ходил только тогда, когда нужно было ехать на соревнования и сразу после соревнований. И то, после соревнований, если бы не мой отец, я бы, наверное, не ходил. У меня было понимание, что да, наверное, Господь помог, но, скорее всего, это я же вроде бы делаю. Вроде же я тренируюсь усердно, тренируюсь тяжело. Мол, все закономерно – я выиграл соревнование потому, что хорошо тренировался, я был сильнее, чем другие.

Но сегодня ты понимаешь такую вещь, что да, ты тренируешься, да, ты выступаешь, выигрываешь. Но это Всевышний все дает – дает тебе ту же силу для тренировок. В любом случае каждый человек получает талант при рождении. Здесь вопрос, нашел он этот талант или нет? Развил он этот талант или нет? В моем случае Всевышний дал мне талант трудолюбия в зале, талант того, что я стал боксером, тем, кто я сегодня есть. Но это сейчас я начинаю понимать. Сегодня я понимаю, что это все благодаря Господу. Не было бы его поддержки, не было бы на то воли Всевышнего, вряд ли у меня что-то получилось бы.

Вообще, мне кажется, что мы, православные, должны, как только батюшки служат службы, неважно, понедельник это, вторник или среда, когда есть служба – нужно быть на ней в храме. Но, как правило, у нас, у мирян, это получается только в воскресенье. И это понятно – люди на работе, люди заняты. Поэтому есть воскресный день, когда без исключения все должны быть в храме и благодарить Всевышнего за то, что мы сегодня живем, за то, что мы проснулись, за то, что у нас есть что поесть.

– К вере люди чаще приходят из-за болезней, проблем, осознания своей немощи. Спортсмен же наоборот – символ силы и уверенности в себе. Многие так и говорят – я достиг всего сам, без всякого Бога. Вы – легендарный спортсмен, добившийся выдающихся результатов. Что бы Вы сказали таким своим коллегам?

– Я не думаю, что мой ответ на кого-то повлияет или поможет. Единственное, что

я знаю из личного опыта, – нужно сделать шаг-два навстречу Богу, и тогда Он сделает тебе навстречу десять шагов.

Я не так давно пришел глубоко и осознано к православной вере. Я вроде как всю жизнь был православным. Меня крестили, у меня семья православная, я в храм ходил, когда отец заставлял. Но осознанно, духовно я начал развиваться года два-три назад, после поражения в поединке с Лопесом. Тогда у меня случился тот момент, который поменял мое отношение к жизни и мое отношение к вере.

Недаром говорят, что жизнь меняется у человека после 33 лет. Я никогда не понимал этого. И когда мне исполнилось 33 года, тогда я это почувствовал. Оно как-то так совпало – и поражение, и как раз 33 года. Тогда я понял, что я смог на себя посмотреть со стороны, я смог увидеть то, что делал неправильно.

Те проблемы, которые у меня были, те успехи, которые у меня были… Я начал просто понимать, откуда это и от Кого это.

Если я раньше считал, что мир крутится вокруг меня, то в этот момент я понял, что это совершенно не так. Все, что есть сегодня у меня да и у любого человека, все, что ему достается либо же наоборот отнимается, – это все идет от Всевышнего, от Господа. А это уже зависит от того, как мы живем, какой жизнью мы живем.

– Многие православные считают бокс антихристианским занятием, где один образ Божий калечит другой. Нет ли у Вас внутреннего конфликта, когда для победы нужно нанести урон сопернику, но христианин не должен причинять другому боль?

– Это чувство появилось у меня относительно недавно – после того как я понял, что такое Бог и что такое православный человек. После этого у меня появились эти сомнения. Когда я выхожу боксировать, у меня уже нет той кровожадности, которая была раньше. Раньше ты об этом не задумывался, ты понимал – есть противник, и для того, чтобы победить, его нужно уничтожить. Не важно, будет это по очкам или это будет нокаут, или нокдаун. Цель была – нанести как можно больше урона. Сегодня, конечно, это уже пропало. Слава Богу, что это пропало. Для меня достаточно явно выиграть, быть на голову выше и стараться, конечно, это делать по очкам.

В любом случае это такой вид спорта, что ты от этого не застрахован. Но если есть возможность, когда ты чувствуешь, что ты на голову выше соперника и можешь его нокаутировать, лучше не делать этого.

Из опыта и практики я знаю, что поединок можно выиграть и без того, чтобы соперника добивать или уничтожать. Может быть, мало кто об этом задумывается, но у соперника точно так же есть родители, дети, друзья, близкие, которые смотрят и переживают за него. Всегда нужно ставить себя на место другого человека. Тогда ты сразу же, возможно, начнешь действовать как-то по-другому.

– Сегодня очень редко кто отваживается публично поддерживать УПЦ. Вы – один из таких людей. Коллеги и близкие не советуют ли, что лучше молчать и не «вызывать огонь на себя»?

– Разное мнение есть, очень по-разному. Важно же, что чувствуешь и делаешь именно ты. Каждая овечка потом будет подвешена за свой хвостик. Я определился с истиной, определился с тем, куда я иду и куда я хочу. Я стараюсь сделать все возможное для этого.

Можно же провести параллели со своими родителями. Если ваших родителей будут обижать, унижать, то нормальная реакция любого человека – встать на защиту. И он будет защищать, не жалея своей жизни. Он будет за своих родителей стоять горой. Точно так для меня и Церковь, и храм, и православная вера. Это наша мать, без которой мы просто погибнем.

Реакция любого православного человека – встать на защиту. Но, опять же... В сравнении с тем, как люди отстаивают Православную Церковь (я отслеживаю в интернете), в сравнении с тем, как их гонят, как они страдают... То, что я какие-то посты делаю или как-то высказываюсь, я не считаю это серьезной поддержкой. А вот люди, которые стоят там (на защите храмов, – Ред.), рискуя жизнью, свободой, на них нужно акцентировать внимание.

– В Сети были Ваши фото из Киево-Печерской лавры. Как долго Вы были там на послушании?

– Я несколько раз приходил в Киево-Печерскую лавру прикладываться к мощам и там познакомился с монахами. Они пригласили, говорили, что если будет у меня возможность, время, то чтобы приходил на послушание. Как-то после поединка я вернулся и позвонил, попросил о такой возможности. Мы приехали ненадолго, буквально на полдня, потрудились немного и поехали домой.

– Вы общаетесь с Блаженнейшим Митрополитом Онуфрием. Кто он для Вас?

– Очень светлый человек. У людей, которые очень давно духовно развиваются, чувствуется сила и мощь, которой Всевышний их наделяет. Сложно подобрать какие-то слова, сложно это описывать. Но чувствуется сила человека. Ты прекрасно понимаешь, что все это он получает благодаря своим молитвам, благодаря стараниям, благодаря любви к Господу. Наверное, вот этим отвечает ему Господь и дает ему внутреннюю энергию, которую человек может почувствовать, даже находясь просто рядом.

– Изгнание УПЦ из Киево-Печерской лавры, массовые захваты ее храмов, хейт в СМИ и во власти. Как Вы все это можете прокомментировать? Так может быть в правовом государстве?

– Для того, чтобы комментировать действия того или иного человека, нужно самому быть очень чистым. Я к таким себя не отношу. Поэтому критиковать кого-то сегодня, говорить об этом – будет неправильно. Я больше стараюсь копать внутри себя, копать поглубже – что я делаю, как я делаю. Нужно смотреть больше на себя, стараться себя больше исправлять. А то, что происходит вокруг, – конечно, это неприятно, 100% так не должно быть. Больно смотреть на это, очень больно. С какой бы точки зрения мы на это ни смотрели, так точно не должно происходить.

– Каким Вы видите будущее нашей Церкви?

–  Я очень давно слушал одну песню, и недавно она снова попалась мне в плейлисте. Я услышал там такие слова: «Очистить золото от примеси». Это то, что сегодня происходит с нашей Церковью. Сейчас как раз золото очищается от примеси. Какой я вижу нашу Православную Церковь в будущем? Золотой и цветущей.