Идеи мученика Иустина Философа в канун Пятидесятницы
14 июня Православная Церковь отмечает день памяти святого мученика Иустина Философа – древнехристианского писателя и одного из первых апологетов.
Так случилось, что в этом году богослужебное почитание мученика Иустина Философа выпало на канун праздника Пятидесятницы, а потому хотелось бы немного остановиться на его учении о Боге и о Третьем Лице Пресвятой Троицы в частности.
Большинство терминов в православном богословии было взято из древнегреческой философии. А мученик Иустин был как раз одним из первых, кто начал прививать философские понятия христианскому вероучению.
Одним из его любимых и наиболее часто встречающихся наименований, прилагаемых к Богу, было выражение «Отец всего», которое очень созвучно с «творцом и отцом всего» упоминаемым Платоном в «Тимее». Однако уже на этом этапе богословской мысли происходила христианизация древнегреческой терминологии, так как для мученика Иустина чадом Божиим являлся не «космос», как в платонизме, а в первую очередь человек.
Вот, что он писал в полемике с Трифоном иудеем: «Мы, соблюдающие заповеди Христовы, называемся и есть от родившего нас для Бога Христа не только Иаков, Израиль, Иуда, Иосиф и Давид, но мы суть также истинные чада Божии». Главная идея в этом высказывании, чуждом и платонизму, и иудаизму, – мысль о том, что после Воплощения Второго Лица Св. Троицы Бог усыновляет людей через Христа. Это четкая мировоззренческая черта, отличающая взгляды св. Иустина от взглядов его оппонентов.
С другой стороны, несмотря на идею «усыновления», мученик-философ акцентировал внимание на трансцендентности Бога: «Нельзя прилагать никакого имени к Отцу всего, являющемуся Нерожденным». Этот запрет на именование Бога основан на той мысли, что имя может дать лишь кто-то старший, что, собственно говоря, будет абсурдно и кощунственно по отношению к Абсолюту. Имена «Отец», «Бог», «Творец», «Господь» и «Владыка», по мысли Иустина, – вовсе не имена, а названия, определяемые Его деяниями и благом.
«Мы, соблюдающие заповеди Христовы, называемся и есть от родившего нас для Бога Христа не только Иаков, Израиль, Иуда, Иосиф и Давид, но мы суть также истинные чада Божии».
Иустин Философ
Апофатические (т.е. отрицательные) свойства Божьи, такие как «непреложный», «нерожденный», «неизреченный», ставшие впоследствии классическими для христианского богословия, мученик Иустин также позаимствовал из арсенала эллинской философии. Он использовал их, чтобы подчеркнуть онтологическую пропасть, которая отделяет творение от своего Творца. Однако благодаря Божьему всемогуществу эта пропасть может быть преодолена, поэтому он писал, что Бог «остро видит и остро слышит, но не глазами и не ушами, но неизглаголанной Силой Своей».
Ко II веку, когда жил Иустин Философ, еще не было четко разработанного учения о Святом Духе, но мученик все-таки намечал определенные его контуры. Первое, на что обращал внимание апологет, это четкое отделение Духа, как Третьего Лица, от Первых Двух. Здесь св. Иустин проводил параллель между словами «а третье около третьего» из второго письма Платона, в котором тот говорил о третьем начале как мировой душе, и словами из книги Бытия: «Дух Божий, носящийся над водами» (Быт. 1, 2).
Язычники упрекали Иусттна Философа, как и многих христиан, в безбожии. В качестве ответа он предлагал некое исповедание веры, в котором Дух называется пророческим и, опять же, ясно отделяется от Отца и Сына. Иустин писал, что христиане поклоняются и почитают «Бога истиннейшего, Отца правды и целомудрия, и пришедшего от Него Сына вместе с воинством прочих последующих и уподобляющихся Ему благих Ангелов, равно и Духа пророческого».
Оригинальной мыслью Иустина Философа является понимание даров Святого Духа. Все начинается с предложения Трифона иудея истолковать слова пророка Исаии: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела» (Ис. 11, 1-3).
Мученик Иустин пояснял, что в Ветхом Завете дары Духа действовали разрозненно. Проявлялось это в том, что, например, пророк Даниил имел Дух совета и разума, а Соломон – Дух премудрости. С момента Воплощения Сына Божьего в израильском избранном народе действие этих разрозненных сил Духа прекратилось, а Крещение Христа было необходимо не Ему Самому, а чтобы через сошествие Духа в виде голубя все силы Духа в Нем сконцентрировались и сделались дарованиями, которые Христос раздает верующим в Него, в соответствии с достоинством каждого.
Отец Петр Преображенский – патролог, переведший в свое время сочинения Иустина Философа на русский язык, – писал по этому поводу следующее: «Отдельные силы Св. Духа не то же, что самый Дух как Ипостась. Иустин здесь говорит не о поглощении личности Св. Духа через Иисуса Христа, но о том, что Христос те силы Духа, которые до Его воплощения были сообщаемы пророкам ветхозаветным, после того воспринял в Самого Себя и соделался источником для сообщения их всем верующим, а вместе с тем положил конец ветхозаветному Домостроительству исполнением его пророчеств и прообразований».
Вспоминая слова Христа: «Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Ин. 16, 7) можно продолжить мысль мученика Иустина и сказать, что Пятидесятница является своего рода апогеем, вершиной раздачи даров Святого Духа, ради которых все Его силы и сконцентрировались в Сыне Божьем: «Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня; о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня; о суде же, что князь мира сего осужден. Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину; ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам. Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16,8-15).
