Что сделала для Руси княгиня Ольга
В святцах Ольга именуется святой равноапостольной княгиней. Это совершенно справедливо, хотя мы многого до сих пор не понимаем в ее подвиге.
В тропаре святой княгине Ольге говорится: «…взыскавши Бога и Творца всяческих и Того обретши, паки рождение Крещением прияла еси…», т. е. высказывается мысль, что Киевская княгиня в принятии христианства руководствовалась прежде всего религиозными мотивами. В данном случае это действительно так, но часто властители народов в принятии христианства или перемены конфессии руководствуются еще и политическими мотивами. Порой они переплетаются настолько, что разделить их практически невозможно.
Но некоторые моменты все же показывают, что для человека важнее: истина или политическая выгода. Были такие моменты и в жизни святой княгини Ольги.
О дате рождения княгини Ольги историки спорят до сих пор. Различные источники дают очень большой разброс: от 894 года до 928. Указание на то, что она родом из Пскова, многие трактуют по-разному. По одним источникам – это русский Псков, причем не город, а местность, так как города Пскова тогда еще не существовало. По другим – это болгарский город Плиска, бывший в то время столицей, по третьим – прикарпатское селение Плеснеск.
Версия о том, что она была простолюдинка и занималась тем, что гребла на веслах на переправе, появилась только в середине XVI века в редакции ее жития, написанной в Москве протопопом Сильвестром, духовником Ивана Грозного. Скорее всего это вымысел, хотя и красивый: умная и красивая простолюдинка из глухого села покоряет сердце Киевского князя.
Но, вероятнее всего, дело было иначе: Ольга (на варяжский манер – Хельга) была дочерью или одного из болгарских князей, как повествует один из списков Повести временных лет (ПВЛ), или княжеского воеводы Олега, что допускает Типографская летопись (XV в.), или, что более вероятно, дочерью смотрителя переправы через реку Великую, откуда и могла взяться сама эта история с веслами.
Но дело в том, что это не была бедная лодочка, на которой переправлялись случайные путники. Эта переправа была одним из узловых пунктов знаменитого военно-торгового «пути из варяг в греки». По своему значению, это как сегодня, к примеру, порт Роттердам. Контроль над этой переправой имел огромную важность, а смотритель переправы принадлежал к высшим кругам тогдашнего общества.
Так что брак Киевского князя Игоря и варяжки Ольги был отнюдь не неравный.
В Киеве Игорь (на варяжский манер – Ингвар) княжил долго, с 912 по 945 гг. Но закончилось его княжение тем, что в 945 г. он захотел взять с древлян дополнительную дань, за что и был убит. Киевским князем формально стал его трехлетний сын, Святослав, а фактической правительницей – вдова, княгиня Ольга.
Интересно, что Повесть довольно подробно повествует о мести Ольги за своего убитого мужа, которая осуществлялась в четыре захода и сопровождалась обманом и жестокостью. Включение такие нелицеприятных деталей в житие святой княгини может говорить о том, что они действительно имели место.
Относительно крещения святой Ольги точных сведений не имеется. Повесть временных лет утверждает, что она крестилась в Константинополе, причем крестил ее сам патриарх, а крестным отцом стал император Константин VII Багрянородный (Порфирогенит). По другим данным она прибыла в Константинополь уже крещенной. Повесть при этом приводит весьма неправдоподобную историю о том, что якобы Константин настолько пленился ее красотой и умом, что уговаривал выйти за него замуж, а Ольга этого никак не хотела.
«И видев ю добру сущу зело лицем и смыслену, удививъся царь разуму ея, беседова к ней и рек ей: "Подобна если царствовати в граде с нами"» (ПВЛ).
И только при помощи хитрости и остроумия ей удалось избежать столь нежелательного замужества. Сначала она отказала императору на том основании, что не крещена. Затем согласилась креститься только при условии, что крестным отцом будет сам император. А в итоге повторно отказалась выйти замуж за Константина, поскольку тот уже был ее крестным отцом. Как Константин Порфирогенит, который был чуть ли не самым образованным из всех византийских императоров, не смог разгадать столь очевидной уловки, Повесть умалчивает. Как и о мотивах того, почему Ольга не хотела за него замуж, ведь это сулило одни выгоды и ей самой, и Киевскому государству.
Впрочем, сама история о браке с представителем византийского императорского дома свидетельствует о том, что эта тема была или основной, или одной из основных во время визита Ольги в Константинополь.
Визит этот состоялся в 957 г., и о нем есть подробная запись в историческом документе «О церемониях византийского двора», авторства самого Константина Порфирогенита. Согласно этому источнику, Константин дважды удостоил Ольгу приема в императорском дворце. И хотя наши отечественные летописи говорят о пышных приемах о богатых дарах, на самом деле все обстояло значительно скромнее. Вся описанная церемония, оказанные почести и розданные подарки были примерно на уровне приема сарацинского посла, которого Константин принимал примерно в это же время.
Тот факт, что Ольга дважды добивалась аудиенции у императора, что она дожидалась этих аудиенций очень долго (всего она прожила в Константинополе своим иждивением с апреля по октябрь 957 г.), и то, что за этим визитом не последовало никаких значительных исторических событий, говорит о том, что визит был неудачным. Ольга не добилась того, ради чего она предприняла путешествие в Константинополь. Но чего она могла добиваться от византийского императора?
Из логики тогдашней обстановки и происходивших событий, наиболее вероятным предположением будет то, что княгиня Ольга хотела породниться с императорским домом путем заключения брачного союза для своего сына Святослава, а также устроить крещение своего народа. Оба этих проекта были взаимосвязанными и взаимообусловленными.
Крещение на Руси в то время уже назрело, но требовало определенных усилий, поскольку языческая партия была еще также очень сильна.
Святослав, сын княгини Ольги и формальный Киевский князь уже был в то время примерно пятнадцати лет и, судя по своему темпераменту, тяготел к языческой партии. Христианская партия была также сильна. Еще во времена князя Игоря, во время его военных походов на Константинополь, источники говорят о значительном количестве христиан в княжеском войске и вообще административной верхушке.
Например, в договоре 944 г. сказано: «Иже помыслит от страны русския разрушити таковую любовь, и елико их крещение прияли суть, да приимут месть от Бога Вседержителя, осужденье на погибель и в сий век и в будущий. И елико их есть не хрещено, да не имут помощи от Бога, ни от Перуна...». Заметим, что христиане здесь упоминаются на первом месте. В утверждение договора они приносили клятву в русской посольской церкви св. пророка Илии в Константинополе.
Как повествует Повесть временных лет: «Се бо бе съборная церкы, мнози бо беша варязи хрестеяни». Потом по прибытии в Киев византийских послов клятвы повторялись тем же способом, христиане клялись уже в киевском храме пророка Илии, а язычники у статуи Перуна. Известно также, что значительная часть русского купечества также уже исповедовала христианство. Христиане могли строить храмы и совершать богослужения и при Игоре, и при Ольге, и даже при Святославе. Единственные известные нам гонения в этот период устроил святой князь Владимир незадолго до своего обращения.
Таким образом на Руси в то время сложился паритет, сформировалась некая точка бифуркации, когда Русь могла или принять христианство, или откатиться назад к язычеству. Брак с кем-то из византийской императорской династии мог быть тем самым триггером, который заставил бы ситуацию развиваться именно по первому пути. Но византийцы в этом отказали.
Разочарование Ольги было очень сильным. Когда вскоре император прислал на Русь послов с требованием предоставить в его распоряжение русские войска, о чем, вероятно, шла речь на переговорах в Константинополе, Ольга ответила крайне резко и недружелюбно.
Повесть говорит об этом следующее: «Си же Ольга приде Киеву. И посла к ней царь Гречьский, глаголя: "Яко многа дарих тя, ты бо глаголаше ко мне, яко аще возъвращуся в Русь, многи дары прислю ти: челядь, воск и скъру и вои в помощь". Отвещавши Ольга и рече к слом: "Аще ты, рьцы, тако же постоиши у мене в Почайне, яко же аз в Суду, то тогда ти дам": И отпусти слы, сь рекши».
То есть Ольга потребовала, чтобы византийский василевс пришел на Русь и простоял несколько месяцев в ожидании аудиенции у киевской княгини!
И вот в этот момент обнаружилось то, к чему Ольга стремилась на самом деле: к политическому возвышению себя, своего сына и своей державы или к истинной вере во Христа. Если бы Ольге было все равно, какое христианство, восточное или западное, примет Русь, она вполне могла бы обратиться на запад. На западе находился римский папа, который уже на тот момент имел более внушительную паству и был еще более значимой фигурой в христианском мире, чем Константинопольский патриарх, а также король германцев Оттон I Великий, владевший значительной частью Европы. Формирование Священной Римской империи находилось уже на своей завершающей стадии, а сам Оттон вскоре, в 962 г., получил от папы корону и титул императора.
Да, породниться с Византией было престижнее, но и западный проект был весьма перспективен, и если бы не религиозные убеждения святой княгини Ольги, вероятнее всего, он был бы использован.
После неудачи в Константинополе западный вариант был настолько самоочевидным, что окружение княгини Ольги решилось на весьма рискованную затею: не посвятив ее в свои планы, они послали к Оттону послов, якобы от имени княгини Ольги, и попросили прислать на Русь епископа для крещения страны.
Западная летопись Х века под названием «Продолжатель Регинона» рассказывает, что в 959 г. «Пришли к королю (Оттону I Великому – Ред.), как после оказалось, лживым образом послы Елены, королевы Ругов (Helenae reginae Rugorum), которая при константинопольском императоре Романе крестилась в Константинополе, и просили посвятить для этого народа епископа и священников».
В следующем году такой епископ был посвящен, но скончался, не успев уехать на Русь. Вместо него в 961 г. был посвящен некий Адальберт, который на Русь попал, но был выгнан оттуда с позором и едва смог остаться в живых. Под 962 г. «Продолжатель Регинона» повествует следующее: «В этом году возвратился назад Адальберт, поставленный в епископы для Ругов, ибо не преуспел ни в чем том, зачем был послан, и видел все свои старания напрасными. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты. А сам он с великим трудом едва спасся».
В чем же была причина такого жесткого отвержения «западного варианта», который, как мы видим, поддерживался значительной частью киевской знати?
Есть предположение, что Ольга считала единственно приемлемым для Руси союз с Византией, который должен был быть закреплен крещением русов и/или династическим браком с императорским домом. Но более вероятной выглядит версия, согласно которой Ольга сознательно сделала выбор в пользу византийского православия, а не западного католичества.
«Византийский проект» потерпел неудачу.
Не имея перспектив породниться с императором Византии, Святослав однозначно склонился на сторону языческой партии, к которой и так тяготел. Это означало, что окно возможностей для реализации задуманных Ольгой преобразований закрывается, как минимум на несколько десятилетий. По политическим расчетам «западный вариант» был последней возможностью в это окно проскочить. Но, оказалось, что для княгини Ольги намного более важными были чисто религиозные аргументы.
Формального разделения на православие и католичество еще не произошло (оно случится только в 1054 г.), Церковь была еще единой, но различные религиозные традиции на Востоке и Западе уже сформировались и разделение было вопросом времени. Конечно, вряд ли можно представить, что киевская знать разбиралась в различиях западного и восточного богословия, но она прекрасно отдавала себе отчет в том, что собой представляет папство.
Дело в том, что это время пришлось завершение периода, который называется в истории католичества «порнократией». Это один из самых позорных периодов истории Ватикана.
В течение 60 лет, с 904 по 963 гг., как пишет историк Е. Гергей, «богатые и влиятельные жаждущие власти женщины сажали на папский престол своих друзей, любовников, родственников. Не понравившихся им пап они без всяких проволочек свергали, убирали с дороги». О коррупции, безнравственности и разврате, царившем в Ватикане в те времена, писали почти все современники, оставившие свои заметки. Вопиющие факты убийств, блуда и прочих грехов признают практически все историки католичества.
Не имея возможности хоть как-то оправдать или приуменьшить происходившее, им ничего не оставалось, как придумать теорию, согласно которой только истинная Церковь была способна пережить такой позор и нравственную деградацию. И все это продолжалось не год и не два, а целых 60 лет, что было достаточно для того, чтобы об этом узнали на Руси, даже при том уровне коммуникаций.
А папа Иоанн XII, который занимал ватиканский престол во время правления княгини Ольги, вообще был, по свидетельству историков, самым аморальным из всех пап.
Современник событий Лиутпранд Кремонский писал об Иоанне XII: «…он прелюбодействовал со вдовой Ренье, со служанкой отца Стефана, со вдовой Анной и с его собственной племянницей, и он превратил священный дворец в публичный дом <…> он ослепил своего духовника Бенедикта, и после этого Бенедикт умер; что он убил Иоанна, кардинал-иподиакона, после его кастрации. <…> Все священнослужители, а также миряне заявили, что он пил вино с дьяволом. Они сказали, что при игре в кости он взывал к Юпитеру, Венере и другим идолам. Они даже сказали, что он не празднует утреню и не делает крестного знамения».
Более поздний историк Луи-Мари Корменен дает такую характеристику: «Иоанн XII был достоин того, чтобы быть конкурентом Элагабала (римский император II века, обвиняемый в крайней распущенности и всяческих извращениях) <…> разбойник, убийца и кровосмеситель, недостойный представлять Христа на папском престоле. Этот отвратительный священник осквернял кафедру Святого Петра в течение девяти долгих лет и заслуживает того, чтобы называться самым мерзким из пап».
И даже активные сторонники папства дают ему хотя и более сдержанную, но все равно категорически отрицательную характеристику. «Не может быть сомнения, что Иоанн XII был совсем не тем, кем Папа Римский, пастор христиан, должен быть» (Хорас Манн).
Вот этой-то перспективы подчинения «самому мерзкому из пап» и не желала для Руси княгиня Ольга. По всей видимости, для нее религиозный выбор был совершенно однозначен – восточное православие.
И коль план по крещению Руси и родству с византийским императорским домом потерпел крах, она стала делать то, что было в ее силах, для утверждения христианства на Руси.
Прежде всего, это попытка убедить сына Святослава в истинности христианской веры и целесообразности крещения. ПВЛ повествует об этом так: «Живяще же Ольга с сыном своим Святославом и учашеть и мати креститися. И небрежаше того ни во уши приимати. Но аще кто хотяше креститися, не браняху, но ругахуся тому. Неверным бо вера хрестьянска уродьство есть...».
Ей не удалось сделать своего сына христианином, но усилия не пропали даром: Святослав относился к христианству довольно толерантно. Самое страшное, что грозило христианам на Руси в то время, были насмешки со стороны язычников.
Когда Святослав покинул Киев ради своих военных походов, Ольга стала воспитывать сыновей Святослава: Ярополка, Олега и Владимира. И хотя ее влияние на каждого из них было разным, плоды этого воспитания проявились и в Ярополке, который был христиански настроенным князем, а по некоторым источникам даже крещенным, и позднее во Владимире, который в итоге стал крестителем Руси.
Кроме этого, Ольга разрушала идольские капища и строила храмы. Конечно, это делалось не по всей Руси, а только в ее личных владениях. Так известно, что она построила в Киеве храм Святой Софии, в котором и была погребена после своей кончины в 969 г.
Повесть временных лет говорит об этом так: «По трех днех умре Ольга. И плакася по ней сын ея и внуци ея и людье вси плачем великим. И несоша и погребоша ю на месте. И бе заповедала Ольга не творити тризны над собою. Бе бо имущи презвутер, сей похорони блаженную Ольгу. Си бысть предътекуши крестьянстей земли, аки деньница пред солнцем и аки зоря пред светом».
Заметим, что Ольга не пыталась отстранить от власти Святослава, несогласного с ее мировоззрением, не задумывала переворот в его отсутствие, не стремилась во что бы то ни стало войти в историю крестительницей Руси. Византийская история, к слову, пестрит подобными примерами. Она смиренно приняла волю Божию и делала то, что было возможным в тех обстоятельствах. Она проявила искреннюю любовь к своему сыну и внукам.
Святая княгиня Ольга своей мудростью, смирением, любовью и заботой о народе заслужила огромный авторитет и уважение. Ее роль в крещении Руси поистине огромна. Она явила собой пример истинно христианской жизни, который не мог не вызвать у ее соотечественников уважения и желания подражать ей. Своей жизнью она показала пример многим и прежде всего внуку Владимиру, которому было суждено окончить начатое ею дело.
Святая равноапостольная княгине Ольго, моли Бога о нас!
