Русский Афон: История афонской кельи Белозерка и старцев, ее прославивших

Келья святителя Николая Белозерка состоит в зависимости от Хиландарского монастыря. Это одна из немногих келий, которые сейчас легко найти. Она расположена всего в получасе ходьбы от небольшой горной столицы Афона – Карьесы.

Буразери – это и есть бывшая келья Белозерка. Греки на свой лад называют ее так. Она расположена у дороги, ведущей из Кареи в Иверский монастырь.

По преданию, сам святитель Савва, вскоре после создания Хиландарского монастыря, отправился в Иерусалим. И возвращаясь назад, он высадился на восточной стороне полуострова. А по дороге в Карею заблудился. И уже глубокой ночью ему попалась на пути келья, в которой он и заночевал. Потом оказалось, что пустующая келья принадлежала Проту. Утром святитель Савва поблагодарил Прота, а тот в свою очередь, подарил ему свою келью. В последствии Савва перестроил ее и любил приходить туда, ища уединения.

В 1882 году в ней поселился ученик известного старца Хаджи Георгия, русский иеросхимонах Антоний. Его послали туда известный игумен Макарий (Сушкин) и духовник отец Иероним. С ним в эту келью перешло 12 русских послушников. С этого момента начинается история русской кельи Белозерка, одна из самых славных историй на Святой Горе Афон.

Позже на Афон принял постриг старший сын отца Антония, Петр, который и стал впоследствии настоятелем кельи. На его плечи легли основные труды по возрождению обители. Ему пришлось обращаться в Россию и писать множество просительных писем.

В 1890-х годах в этой келье подвизался известный царевич русский, иеромонах Парфений. А в начале 1900-х подвизался известный старец Тихон Русский, Тихон (Голенков).

В те времена келья имела два храма: верхний в честь святителя Николая и нижний. Во имя Покрова Божией Матери. Сегодня это сама известная келья на Афоне и самая большая. Собственно, это даже не келья, а маленький монастырек, в котором уже давно живут греки, но до сих пор прослеживается русский стиль.

Старец этой кельи Арсений является одним из самых авторитетных старцев на Афонской Горе, известный художник и еще более известный духовник. Он один из самых строгих духовников Афона и встретится с ним очень непросто. Это учитель непрестанной Иисусовой молитвы и, конечно, учитель послушания. Молитва и послушание – это два столпа, на которых зиждется богословие старца Арсения.

Но, тема нашей беседы совсем другая. Это – Русский Афон или русские старцы, подвизавшиеся в келье Белозерка.

В начале ХХ века Белозерка процвела, яко крин. Она была полна духовниками, подвижниками, отшельниками. Многие русские старцы, достойные канонизации, дожили здесь до 60-х годов, а мы ничего о них не знаем. А это не угодно Богу.

Чтобы понять, кто мы – нужно узнать, кто наши деды и прадеды. И может быть, когда-нибудь русские поймут, что самое дорогое, что у них есть – это их славная история.

– О папе Тихоне я узнал от известного старца Нектария Караманлис, который некоторое время был его послушником. А в начале прошлого века в нашей келье Белозерка было несколько легендарных русских старцев. Я, к сожалению, никого из них не застал. Но всех их хорошо знал Нектарий Караманлис. Старец Нектарий рассказывал мне о подвигах старца Тихона. Он еще в Белозерке начал сухоядение и никогда не оставлял его. А на капсале он почти ничего не вкушал. Так приняв в юности подвиги поста и воздержания, он не оставлял их всю жизнь.

А старец Нектарий Караманлис рассказал мне и о русском монахе Парфении, которого он лично знал. Отец Парфений был царского рода. В нашей келии Буразери он был грамотеем, т.е. секретарем. Он вел переписку, через него приходили пожертвования. А в нашей келье строили большой храм, и отец Парфений получил письмо от одной русской крестьянки.

Она писала так: «Я бы очень хотела вложить лепту в русский храм на Афоне. Но я бедная крестьянка, бедная девушка. У меня ничего нет пожертвовать. Но я придумала вот что. Я остригла свои волосы и продала их барышням, которые собираются замуж. И эти деньги я посылаю вам, чтобы вы помянули и мое имя».

В те годы остричь волосы девушке в России – это было бесчестие. Это означало, что она блудница. Получив это письмо, секретарь кельи отец Парфений ужаснулся. Он сказал себе: «Мы, монахи, отреклись от всего и имеем здесь все необходимое. Даже имеем чай и сахар. А бедный народ, не имея и этого, отдает нам последнее – свои волосы. Наверное, в общежительном монашестве что-то не так».

Отец Парфений не стал искать компромиссов со своей совестью и ушел на страшную Карулю, где начал истощать свое тело в подвигах, постах и бдениях. Он поселился в пещере, стал нести там сверхъестественные подвиги, так что через некоторое время он стал одним из самых известных карульских старцев.

Он, действительно, был великим аскетом. Хотя, однажды папа Ефрем Катунакский в личной беседе сказал мне: «Ты знаешь, я думаю так, что если бы отец Парфений не оставил место своего пострига и покаяния, кельи Белозерка, он бы стал великим святым».

Старец Ефрем высоко ценил афонскую традицию, по которой монах не должен оставлять место своего пострига.

А кроме Тихона и Парфения в келье Белозерка был еще один известный старец – отец Сергий. Обыкновенный русский иерей. Он служил литургию каждый день и тоже прославился на всю Святую Гору своими подвигами поста и воздержания. А когда он состарился отец, Нектарий Караманлис, который был у него послушником некоторое время, взял его к себе в келью, досматривать. Но старец Сергий прожил у него всего несколько недель. Потом он сказал: «Я скоро умру. Вернусь-ка я на место своего пострига, на место покаяния, в келью Буразери». Он вернулся в келью. И, действительно, через некоторое время, он преставился ко Господу. Так что он предузнал время своей кончины.

В те времена для монаха в этом не было ничего удивительного. Господь очень многим открывал время их преставления в иную жизнь.

А когда старец Сергий преставился, отец Нектарий Караманлис пошел в келью, чтобы помочь облачить его в новые одежды для погребения. И оказалось, что отец Сергий носил параман и железный крест – вериги. И эти вериги вместе с параманом вросли в его тело. Такие сверхъестественные подвиги воздержания он нес.

Знаете, прежде чем наше братство пришло в келью Белозерка, в ней жил старец Харлампий со своим братством. Отец Харлампий Деонисиатис – известный учитель Иисусовой молитвы. Он рассказывал мне, что со временем, по афонской традиции, кости отца Сергия достали из могилы, и они были совершенно желтые. Когда он уходил из кельи, он сказал мне напутствие: «Ты должен найти эти кости, от них будут происходить чудеса. Обязательно найди их».

Прошло много лет. Мы пробовали обнаружить их, но не смогли.

Все эти отцы были ровесниками папы Тихона. Они вместе поступили в Буразири, примерно в одно и то же время приняли постриг и хорошо знали друг друга.

Папа Сергий преставился примерно около 1962 года, а папа Тихон в 1968 году.

Знаю я еще четвертого русского старца, жившего в нашей келье. Это старец Симеон. Папа Симеон, иерей. Он имел послушание в кузнице, он был кузнец. Он делал для братства тяпки, грабли, топоры, ножи, вилы и мотыги. Его Господь отметил непрестанным даром слез. Слезы изливались из его глаз действительно непрестанно. И днем и ночью. Да так, что как он не пытался это скрыть, он просто не мог. И тогда он придумал вот что: он всем говорил, что от кузнечного жара он повредил глаза и они теперь у него постоянно слезятся.

Таких даров в те времена никто больше не имел. Вот такие были подвижники.

Знаете, все эти четыре русских старца, священника, прославивших нашу келью, имели похожее устроение. Все они каждый день служили Божественную литургию и даже когда они не могли служить – они приглашали к себе священника, чтобы он совершил службу.

В греческих кельях на Афоне принято служить только в праздники.

Я бы хотел все это описать в книге, но, конечно же, совершенно нет времени.

В наше время монахи очень любят рассуждать о великих добродетелях, о созерцании, сверъестественных подвигах. А сами они не могут оказывать даже обычного послушания. А это неправильно. Поэтому, я думаю, знать об этих подвигах русских старцев, превосходящих естества чин, многим даже неполезно.

И еще я хочу отметить, сейчас появилась тенденция создавать старцев из ничего и приписывать им подвиги. Старцев становится меньше, а люди нуждаются в светочах, в ориентирах. Так что я в своем рассказе предпочитаю чего-то не сказать, чем сказать что-то лишнее. Мне кажется, для нашего времени это более правильно. Потому что это свойство нашей эпохи: старцев не хватает, и люди создают их, выдумывая себе образ.

Я даже приведу такой случай. Патриарх Константинопольский Варфоломей хотел прославить афонского старца Ефрема Катунакского. Но приемник старца отец Иосиф, старец кельи на Катунаках, ответил так: «Мы жили рядом со старцем Ефремом и лучше других знаем высоту его подвига и его добродетели. Но нас пугает тенденция создавать старцев из ничего, приписывая тем надуманные подвиги. Поэтому мы вам не предоставим ни документов, ни свидетельств о старце Ефреме».

И так, отцы, лучше чего-то не сказать, чем сказать что-то лишнее.

По материалам Информационного портала Святой Горы Афон