Новомученики XX столетия: митрополит Владимир Киевский
Жизнь этого человека – живое свидетельство о Христе в тех ситуациях, когда многие предпочли бы промолчать, не нарушать заведенного порядка. А его смерть – достойный венец такой жизни.
Митрополит Владимир (Богоявленский) – первый иерарх, принявший мученическую кончину от рук большевиков. Его смерть положила начало невиданным доселе гонениям на Церковь Христову, которые продолжались в общей сложности 70 лет. Символично, что именно в Киеве, где в 988 г. произошло Крещение Руси, в 1918 г. начались гонения, почти полностью уничтожившие Церковь.
Ранние годы
О жизни владыки до архиерейской хиротонии скажем немного. Он родился в 1848 г. в с. Мало-Моршевка Тамбовской области в семье священника и был наречен Василием. В 9 лет он лишился отца, а в 10 поступил в духовное училище, которое окончил в 1864 г. в числе лучших выпускников. Потом учился в Тамбовской семинарии, где также был одним из лучших, и в 1870 г. поступил в Киевскую духовную академию.
Отличительной чертой характера будущего священномученика с детских лет была застенчивость. С одной стороны, это ограждало его от того нравственного упадка, который царил в тогдашних бурсах, а с другой – он тяжело сходился с людьми, не заводил друзей, не слишком доверял окружающим. Это не позволило ему, выражаясь современным языком, сформировать вокруг себя команду, которая способна была бы эффективно воплощать в жизнь его начинания. Часто ему приходилось в одиночку идти против системы, бороться с непониманием и нежеланием менять привычное течение дел. Его также всегда отличало стремление исполнить заветы Христа, явить правду, чего бы это ни стоило. Можно сказать, что он не умел приспосабливаться и улавливать конъюнктуру, но вместе с этим он не был революционером в широком смысле этого слова и не стремился все изменить.
Просто он старался исполнить волю Божию в рамках тех обстоятельств, в которые был поставлен.
В Киевской академии Василий Богоявленский избрал церковно-практическое отделение, на котором изучались науки, связанные с пастырской деятельностью: пастырское богословие, гомилетика, литургика, церковное право, литература и иностранные языки. В 1873 г. он защитил диссертацию на тему: «О праве церковного отлучения», а в 1874 г. был выпущен из Академии в звании кандидата богословия.
После окончания Киевской духовной академии Василий Богоявленский вернулся в родную Тамбовскую семинарию, где преподавал гомилетику, литургику, каноническое право, Священное Писание, а также немецкий язык. Кроме этого, он преподавал географию в епархиальном женском училище и в женской гимназии.
В 1876 г. Василий Богоявленский вступил в брак с Александрой Васильевной Салтыковой, но священный сан принял только через шесть лет, в 1882 г. Его первым местом служения стал Покровский собор города Козлова Тамбовской области, где он стал помощником настоятеля. Уже через год отец Василий был назначен благочинным церквей г. Козлова и настоятелем Троицкой церкви.
Первое, что удивило паству о. Василия, была живая проповедь, которую он произносил, а не зачитывал по бумажке, как было принято.
Второе удивление – это просветительская деятельность вне богослужения. Он организовывал встречи с людьми, пастырские беседы, проводил лекции. Старался привить людям осознанную веру во Христа, а не просто механически выполнять религиозные ритуалы. Эта деятельность сразу же вызвала непонимание и тихое противление среди духовенства и многих жителей Козлова. Но со временем все увидели искреннее стремление о. Василия нести людям проповедь Евангелия. В 1883 г. по инициативе отца Василия было создано Братство при кладбищенской Крестовоздвиженской церкви, которое занималось благотворительностью и просветительской деятельностью.
В 1885 г. о. Василия постигло тяжелое испытание – от туберкулеза скончалась его супруга, а затем и единственный ребенок. Он воспринял это как промысел Божий и через год принял монашество с именем Владимир.
На следующий же день после пострижения он был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Козловского Свято-Троицкого мужского монастыря. А еще через год переведен на должность настоятеля в Новгородский Антониев монастырь и назначен членом Новгородской духовной консистории. Это отражало дух того времени. Человека, еще и одного дня не пробывшего монахом, назначают настоятелем монастыря. Священника, знакомого только с семейным укладом жизни, ставят руководителем монахов.
В большинстве таких случаев это не приносило монашескому чину ничего, кроме вреда. Но в данном случае неопытность в монашеском делании компенсировалась высокими духовными качествами будущего святителя и его стремлением нести Евангельскую проповедь всем, с кем он соприкасался. На новом месте своего служения о. Владимир также стал проводить внебогослужебные беседы, открыл епархиальную библиотеку, организовал религиозно-нравственные чтения для народа.
В 1888 г. в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге архимандрит Владимир был хиротонисан во епископа Старорусского, викария Новгородской епархии.
Начало архиерейского служения
На своей первой архиерейской кафедре владыка Владимир пробыл недолго, около трех лет. Запомнился проведением духовно-нравственных бесед в Софиевском кафедральном соборе, организацией юбилейных торжеств в честь 900-летия Крещения Руси и перенесением чудотворной иконы Божией Матери Старорусской из Тихвина в Старую Руссу. Старорусская икона появилась в Старой Руссе по одним источникам в 1470, а по другим – в 1570 г.
Точно известно, что в 1570 г. она была временно перенесена из Старой Руссы в Тихвин, где вспыхнула эпидемия моровой язвы. Согласно преданию, эпидемия прекратилась, но тихвинцы еще более 300 лет под разными предлогами отказывались отдавать икону обратно, порой грозились народными бунтами. А жители Старой Руссы, соответственно, все эти годы искали способ икону вернуть.
И вот в 1888 г. икона все же была возвращена торжественным крестным ходом, который встречал в Старой Руссе епископ Владимир.
Самарская кафедра
В начале 1891 г. епископ Владимир был назначен на Самарскую кафедру, где стал правящим архиереем. Пробыл он на этой кафедре менее двух лет, но годы эти были очень тяжелыми и даже трагическими. Как и на прежних местах своего служения, он сразу же озаботился духовным просвещением вверенной ему паствы. Духовно-нравственные беседы, публичные чтения, личное общение с людьми любых сословий и общественного положения.
В Самаре епископ Владимир не только сам проводил беседы с народом, но и настоятельно призывал к этому духовенство. Он завел обычай в разных храмах своей епархии поочередно назначать чтение акафиста с последующей проповедью и беседой. Акафист читал сам, а проповедь и наставление поручал священнику. При этом сам не уходил из храма, а садился на скамью и слушал проповедь как обычный прихожанин.
Чтения для интеллигенции проводились в здании Городской Думы и были настолько популярными, что зала заседаний просто не вмещала всех желающих. Особое внимание владыка уделял делу воспитания детей. Его стараниями было открыто около ста пятидесяти церковноприходских школ. Обучение и воспитание детей он считал священным долгом духовенства. В 1891 г. в день памяти равноапостольных Кирилла и Мефодия, 11 мая, он учредил праздник для всех учащих и учащихся. Школьники и студенты со всех учебных заведений были приглашены в кафедральный собор на торжественное богослужение с последующей беседой и раздачей литературы. Такая активная деятельность владыки многим пришлась не по нраву, имели место проявления тихого саботажа. Например, праздник в честь свв. Кирилла и Мефодия удалось устроить только со второй попытки.
Кроме этого, епископ Владимир ходатайствовал перед Святейшим Синодом об открытии миссии для просвещения иноверных жителей самарского края. Также он создал братство имени святителя Алексия для организации просветительской деятельности.
В 1892 г. Самарскую губернию поразили два бедствия: вследствие неурожая начался голод, а вследствие голода началась эпидемия холеры. Епископ Владимир всем сердцем откликнулся на народную беду. Он распорядился выделить на помощь нуждающимся денежные средства из епархии. В самой Самаре, а также в каждом уездном городе он учредил церковные комитеты для сбора средств и раздачи пожертвований. При монастырях и богатых приходах были открыты столовые и чайные для бедняков. Бесплатно кормили всех студентов и воспитанников учебных заведений. В епархии составили списки духовенства, особо нуждавшегося в помощи, затем в эти списки стали включать представителей и других сословий.
Когда началась эпидемия холеры, владыка стал служить на площадях Самары молебны перед Смоленской иконой Божией Матери. Рискуя заразиться, он лично посещал лазареты и больницы, утешая страждущих и оказывая им помощь. Когда число смертей стало исчисляться сотнями в день, епископ Владимир стал служить панихиды на Самарском кладбище.
Но не все жители Самары стремились помочь нуждающимся. Как раз в это время в Самаре проживал молодой В. И. Ленин, только начинавший свою революционную деятельность. Он и его единомышленники старались использовать голод и эпидемию для своих революционный целей, для разжигания народного недовольства.
Один из соратников Ленина, В. В. Водовозов писал в своих воспоминаниях: «Вл. Ульянов… резко и определенно выступил против кормления голодающих. Его позиция, насколько я ее сейчас вспоминаю, — а запомнил я ее хорошо, ибо мне приходилось не мало с ним о ней спорить, – сводилась к следующему: голод есть прямой результат определенного социального строя; пока этот строй существует, такие голодовки неизбежны; уничтожить их можно, лишь уничтожив этот строй. <…> Он заставит мужика задуматься над основами капиталистического строя, разобьет веру в царя и царизм и, следовательно, в свое время облегчит победу революции».
Вот такая обстановка была тогда в Самаре. Но и окончание голода и эпидемии не принесло владыке Владимиру радости, он видел, что народ после окончания бедствия нисколько не вразумился и вернулся к своей прежней греховной жизни. «К сожалению, едва только удаляется от нас гнев Божий, жизнь города начинает уже опять принимать тот вид, какой она имела до болезни: храмы Божии снова пустеют, площади града опять оглашаются бесчинными плясками, бесстыдными песнями», – сказал он после очередного молебна на площади перед кафедральным собором.
Грузинский экзархат
18 октября 1892 года епископ Владимир был назначен экзархом Грузии с возведением в сан архиепископа. Это было назначение, о котором вполне можно было сказать: на кафедру, как на Голгофу. Грузинская Церковь – одна из самых древних, по преданию ее основал апостол Андрей Первозванный, собравший первую христианскую общину в местечке Ацкури. Когда в 1801 г. Грузия вошла в состав Российской империи, Грузинская Церковь пользовалась у народа безраздельным авторитетом и управлялась патриархом-католикосом с собором епископов, как это и предусмотрено канонами. А Русская Церковь к тому времени вот уже 100 лет фактически была частью госаппарата и управлялась не патриархом и епископами, а светским чиновником, обер-прокурором Святейшего Синода, действовавшим от имени и в интересах царя.
С Грузинской Церковью особо не церемонились: автокефалию отменили, патриарха убрали, из 13 епархий оставили всего две и встроили в систему управления Русской Церковью со всеми вытекающими последствиями. И вполне естественно, что грузинское духовенство и паства не жаловали Русскую Церковь и в целом Российскую империю.
Архиепископ Владимир все это прекрасно понимал и, хотя не был сторонником немедленного возрождения грузинской автокефалии, делал все от него зависящее для блага Грузинской Церкви. Начать с того, что он выучил грузинский язык и служил на нем литургию. В 1894 г. он поддержал направленный грузинской общественностью в Святейший Синод доклад, в котором содержались жалобы на притеснения грузинского духовенства и предлагались шаги по реформированию управления Грузинским Экзархатом, в частности: назначение экзархом грузинского архиерея и увеличение количества епархий.
Как и раньше, владыка развернул активную деятельность в сфере духовного просвещения: публичные чтения, беседы, открытие и обеспечение всем необходимым церковно-приходских школ, учреждение братства в Тифлисе, открытие Кутаисской духовной семинарии.
Кроме этого, он активно занимался восстановлением храмов, за время его служения в Грузии было построено и отреставрировано около ста храмов.
Через год после назначения на Грузинскую кафедру ему пришлось столкнуться с той же бедой, что и в Самаре – эпидемией холеры. Он также распорядился выделить средства в помощь нуждающимся, организовал бесплатные столовые и чайные для самых бедных, посещал больницы и приюты. Также служил молебны на площадях и устраивал крестные ходы в тех районах, где холера свирепствовала больше всего.
И несмотря на все это владыка Владимир также встречал сопротивление своим действиям, непонимание, а порой и открытую вражду. В Святейший Синод во множестве поступали клеветнические доносы на него. Еще один новомученик, протоиерей Иоанн Восторгов, также служивший в эти годы в Грузии, писал: «...я знал о том, какая ненависть окружала экзарха, какая царила клевета, направленная против него, и как тяжело было его положение среди грузинского клира. <…> Нестяжательность, простота, всем известное трудолюбие, исправность во всем, даже, и по преимуществу, иноческое целомудрие – все в экзархе подвергалось заподозриванию и всевозможным клеветническим доносам».
Московская и Санкт-Петербургская кафедры
21 февраля 1898 г. владыка Владимир был назначен митрополитом Московским и Коломенским. Здесь вся его обычная деятельность продолжилась, только уже в больших масштабах. Добавилась активная борьба с пьянством, в 1911 г. он организовал и провел Всероссийский антиалкогольный съезд, а в 1912 г. – Всероссийский съезд практических деятелей по борьбе с алкоголизмом.
Но самым заметным было его вовлечение в политическую деятельность, а именно борьбу с революционными идеями, все больше и больше захватывавшими умы граждан. Правдивый с самого детства, он и здесь не стал кривить душой и заниматься дипломатическими реверансами, а назвал все своими именами. Его послание «Что нам делать в эти тревожные дни», посвященное революции 1905 г., было настолько резким, что духовенство не решилось его зачитывать с амвона своих храмов. Возник серьезный конфликт, который разбирался на уровне Святейшего Синода. Синодалы согласились, что послание лучше не обнародовать.
Отношение владыки к идеям социализма и коммунизма сводилось к следующему: народ вправе требовать социальной справедливости, но должен это делать законными методами.
Революция 1905 г. также стала триггером реформы церковного управления, которая вызревала уже несколько столетий. Главными моментами этой реформы было проведение Поместного Собора, чего не было уже 200 лет, и избрание патриарха. Для организации Собора, на проведение которого еще даже не было согласия императора, в 1906 г. было созвано Предсоборное присутствие при Святейшем Синоде. Председателем Присутствия стал архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), будущий патриарх, а его заместителем – митрополит Владимир (Богоявленский).
23 ноября 1912 г. митрополит Владимир был назначен на столичную Санкт-Петербургскую кафедру и стал первенствующим членом Святейшего Синода. Эта должность не давала никаких особых полномочий, а, скорее, была призвана несколько заретушировать тот факт, что Церковью управлял светский чиновник. В столице духовно-просветительская деятельность владыки была продолжена, продолжилась и борьба с пьянством. В частности, он добился от Святейшего Синода установления Всероссийского дня трезвости в день Усекновения главы Иоанна Предтечи. На столичной кафедре его застала Первая мировая война. Митрополит Владимир создал епархиальный фонд помощи семьям военных, лазарет на 70 коек и комитет помощи беженцам. Всеми силами он старался облегчить страдания людей от этой войны.
Но еще большим испытанием стала так называемая распутинщина. Историки до сего дня не могут прийти к единому мнению по поводу личности Григория Распутина и степени его влияния на государственные и церковные дела. Одни считают это влияние незначительным, другие утверждают, что Распутин мог уволить любого архиерея или министра и поставить на его место другого.
Как бы там ни было, а первенствующий член Святейшего Синода митрополит Владимир (Богоявленский) считал деятельность Распутина весьма пагубной для Церкви и государства. В 1915 г. он добился аудиенции у императора Николая II и высказал в лицо царю все, что он думает о Распутине.
Активный участник всех тех событий митрополит Антоний (Храповицкий) впоследствии написал: «В то время, как другие совершенно изолгались и постоянно изменяли своим убеждениям, митрополит Владимир не боялся говорить “правду царям” и не “с улыбкой”, как наш старинный поэт, но со слезами, сознательно подвергая себя огорчениям и страданиям, и в то же время претерпевая все житейские скорби со смирением и с величайшей твердостью души. Да, это был живой пример нашим владыкам, часто в последние годы переживавшим борьбу между правдой и выгодой, между совестью и честью от людей, – пример тому, как должно предпочитать первое второму!».
Некоторые источники утверждают, что царь согласился с мнением владыки, но сказал, что царица ни за что не даст в обиду Распутина. Вскоре после аудиенции у Николая II, в ноябре 1915 г., митрополит Владимир был смещен с Петроградской кафедры и отправлен в Киев, что понималось как почетная ссылка. Впрочем, за ним осталось звание первенствующего члена Синода.
Киевская Голгофа
В Киеве митрополиту Владимиру пришлось столкнуться с проблемами, связанными с оккупацией части территории Украины, а также революционным брожением. Как первенствующий член Синода он был вынужден часто отлучаться в Петроград, где и проводил большую часть времени. Это вызывало недовольство в среде киевского духовенства и мирян. В Киеве митрополита Владимира застали февральская и октябрьская революции 1917 г.
После отречения царя и создания Временного правительства большинство членов Святейшего Синода подали в отставку. Митрополит Владимир был в их числе. Возвратившись в Киев в марте 1917 г., владыка узнал, что в его отсутствие был создан так называемый Исполнительный комитет духовенства и мирян, который пытался, заручившись поддержкой Центральной Рады, захватить церковное управление. Митрополит Владимир отверг претензии Исполнительного комитета, назвав его самочинным учреждением.
В апреле 1917 г., когда владыка опять был вынужден уехать в Петроград, в Киеве состоялся епархиальный съезд, который сформировал новый орган – Епархиальную раду. Также съезд принял постановление, что «в автономной Украине должна быть независимой от Синода украинская церковь».
По некоторым источникам митрополит Владимир дал свое благословение на проведение этого съезда, но был против его идей об автокефалии.
Впрочем, никаких конкретных решений съезд не принял, а постановил провести следующий съезд в начале августа 1917 г. На этом съезде владыка Владимир присутствовал лично. Ему пришлось выслушать столько оскорблений и клеветы в свой адрес, что он на несколько дней слег в постель. А 15 августа 1917 г. он выехал в Москву, где открылся Поместный Собор Русской Православной Церкви, на котором владыка был почетным председателем.
23 ноября 1917 г. в Киеве была создана «Всеукраинская православная церковная рада» (ВПЦР) во главе с архиепископом Алексием (Дородницыным). Этот архиерей до своего появления в Киеве был архиепископом Владимирским и Шуйским. Но весной 1917 г. был смещен с кафедры Святейшим Синодом по требованию духовенства и мирян своей епархии за деспотические методы управления, грубое обращение с духовенством, а также в связи с обвинениями в близости к Г. Е. Распутину. Нетрудно догадаться, что все эти факторы делали его врагом митрополиту Владимиру.
Осенью 1917 г. Алексей (Дородницын) приехал в Киев и самовольно поселился в Киево-Печерской лавре. Уловив политическую конъюнктуру, он на волне автокефальных настроений попытался захватить церковную власть и сместить митрополита Владимира. Как это знакомо! Низложенный архиерей, обвиненный в деспотизме, хочет стать главой Украинской церкви и для реализации своих амбиций использует автокефалистские настроения части духовенства и мирян.
Главной задачей, которую ставила перед собой ВПЦР, был созыв Всеукраинского церковного собора. Дородницын и его соратники предполагали, что этот Собор проголосует за автокефалию. 6 ноября 1917 г. ВПЦР направила митрополиту Владимиру, находившемуся в Москве, письмо с призывом не возвращаться в Киев и уйти в отставку с поста Киевского митрополита.
Но владыка отказался это делать и 2 декабря 1917 г. приехал в Киев и поселился в своей Митрополичьей резиденции в Киево-Печерской лавре. А в Лавре уже проживал Алексий (Дородницын), успевший настроить часть монахов против митрополита Владимира.
Как ни парадоксально, но Поместный Собор РПЦ в Москве не стал возражать против проведения Собора в Киеве и даже отправил туда делегацию во главе с митрополитом Платоном (Рождественским). Заседания Собора открылись 7 января 1918 г. в Софии Киевской. Митрополит Владимир был избран почетным председателем, а реальным председателем стал епископ Балтский Пимен (Пегов). Вероятно, так произошло потому, что митрополит Владимир изначально был против проведения Собора, но дал свое благословение ради мира церковного.
На первом же заседании Собор принял решение извергнуть из сана архиепископа Алексия (Дородницына) за непослушание священноначалию и нарушение канонов. По вопросу автокефалии Украинской Церкви много спорили, но к окончательному решению так и не пришли, а решили отложить этот вопрос до мая 1918 г., когда предполагалось провести вторую сессию Собора.
Перерыв в работе Собора был обусловлен тем, что на Киев наступали войска большевиков, которые жестоко обстреливали город. А после того, как Киев ими был захвачен 23 января 1918 г., устроили настоящий террор, с массовыми убийствами и грабежами.
Мученическая кончина
Киево-Печерская лавра также подверглась насилию и грабежам. Красноармейцы ходили по храмам и келиям, кощунствовали, издевались над братией и забирали, что попадет под руку. Вечером 25 января 1918 г. в покои митрополита вошли пятеро вооруженных людей, которые потребовали, чтобы владыка оделся и проследовал за ними. Митрополит Владимир уже понял, что его поведут на расстрел. Он сказал об этом некоторым присутствовавшим там монахам, благословил и попрощался со своим келейником.
Его вывели из Лавры через Экономические ворота и расстреляли недалеко от лаврской стены. После того, как владыка упал, его несколько раз проткнули штыком, а затем ограбили. Перед смертью он молился и простил своих убийц.
Утром 26 января 1918 г. тело святителя было найдено случайными прохожими. Это означает, что лаврские монахи и находившиеся рядом с митрополитом люди даже не поинтересовались судьбой владыки, не последовали за ним хотя бы издали, а тем более не попытались защитить его от красноармейцев. Возможно, это объясняется атмосферой страха, царившей в те дни в Киеве. Тело священномученика было освидетельствовано медиками, облачено в архиерейские облачения и положено в Михайловской церкви.
29 января 1918 г. в Успенском соборе Лавры состоялось отпевание митрополита Владимира. Погребен был владыка в Крестовоздвиженском храме на Ближних пещерах. В 1992 г. священномученик Владимир был причислен к лику святых, его мощи были обретены и ныне покоятся в Дальних пещерах Киево-Печерской лавры.
Заключение
В чем значение подвига священномученика Владимира Киевского для нас, его потомков? В первую очередь, это пример праведной жизни. Бытует мнение, что в наше время невозможно жить по заповедям Евангелия, что это не согласуется с ритмом современной жизни, с правилами того мира, в котором мы живем и так далее. Так говорят сейчас, но так же говорили всегда. Во все времена те, кто не хотел жить согласно Евангелию, оправдывали себя подобными аргументами. И вот те праведники, которые жили рядом с такими, оправдывающими себя людьми, являлись живым свидетельством того, что в любые времена, в любых обстоятельствах можно жить по заповедям Божиим.
Митрополит Владимир не просто жил в сложное время, он еще и занимал высокие посты в церковной иерархии при совершенно антицерковной системе управления Церковью, когда Церковь не имела ни патриарха, ни соборного управления. Когда она всецело подчинялась воле монарха и зависела от личности обер-прокурора Святейшего Синода, фактически руководившего Церковью. И в лице митрополита Владимира мы видим не бунтаря против этой системы, а смиренного труженика на ниве Христовой, который делал все возможное, чтобы нести благую весть о Христе людям, который при всех сложностях и противоречиях тогдашней жизни спасал души человеческие, исполнял не формально, а действенно напутственные слова Христа апостолам: «…идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына, и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам…» (Мф. 28:19,20).
Он выходил на площади с проповедью о Христе, он собирал людей и в храмах, и в залах различных учреждений, он не боялся, что ему зададут неудобные вопросы (а такие вопросы тогда очень часто задавались под воздействием революционных настроений). А ведь он просто мог жить спокойной, размеренной жизнью русского архиерея и не выходить за рамки принятых в то время форм поведения. Но он горел духом, пламенел любовью к Богу и именно поэтому мог зажечь огонь веры в сердцах людей.
Следующий урок, которых дает нам священномученик Владимир – это безбоязненное исповедание правды перед лицом власть имущих. Владыка не мог, например, не понимать, чем чревато его выступление против Распутина, но тем не менее считал своим долгом сделать это.
И, наконец, его мученическая кончина являет нам пример того, как должен принимать смерть настоящий христианин: спокойно, с полным преданием себя в волю Божию, с надеждой на жизнь вечную. Последние мгновения перед выстрелами – молитва, крестное знамение, прощение убийц.
Святый священномучениче Владимире, моли Бога о нас!
