Украденная святыня: история строительства Владимирского собора

Событие это не может быть заурядным, как не может быть заурядным возникновение любого православного храма, где будет служиться литургия. Сегодня Владимирский собор захвачен раскольнической религиозной организацией, но этот факт ничуть не уничижает величия, а только добавляет трагизма к современному периоду его истории.

Большинство из нас, членов Церкви Христовой, крайне редко заходит в собор, но чаще только лишь сокрушенно вздыхает об утраченной святыне. Несмотря на это, к годовщине его освящения, хотелось бы немного поговорить об истории создания этого шедевра христианской культуры и духовности.

Начнем с того, что киевский издатель Стефан Кульженко, через два года после завершения работ по строительству и украшению храма, издал посвященный ему альбом, в котором называл собор единственным по искренности религиозного чувства, художественному исполнению и богатству замысла храмом-памятником святому просветителю земли русской. Трудно с этим не согласиться, мы ведь часто даже не осознаем, какое чудо было создано помощью Божьей и человеческими руками прямо возле нас.

Все началось с того, что святитель Филарет (Амфитеатров) – мощи которого сейчас почивают в Дальних пещерах лавры – в 1853 году обратился к императору Николаю I с просьбой о строительстве в Киеве святыни-памятника равноапостольному князю Владимиру. Через год было утверждено решение российского государя о строительстве собора на деньги благотворителей. Разработку проекта будущего шедевра поручили академику архитектуры Ивану Васильевичу Штрому. Изначально участок земли для строительства был выделен на территории древнего города Ярослава.

В 1855 г. российским императором становится Александр II, который посетил Киев через два года после своего восхождения на престол. Одним из результатов этого события стало издание императорского указа о строительстве собора возле университета святого князя Владимира (ныне Национальный университет им. Тараса Шевченко), именно в том месте, где мы привыкли его видеть.

Разработка строительства такого проекта – дело, требующее не только значительных умственных затрат, но и приличного количества времени. По этой причине Иван Штром подготовил чертежи для предоставления их на утверждение строительного комитета лишь к 1859 году. Изначальный замысел предполагал строительство крестообразного храма в неовизантийском стиле, увенчанного тринадцатью золотыми куполами. В этом виде проект отправили в Санкт-Петербург, где его одобрил император Александр II.

Теперь давайте отметим, почему же итоговый внешний вид собора отличается от первоначального замысла. Здесь нет никаких секретов или необычных событий. Все дело в простой прозе жизни, выразившейся в банальной нехватке материальных средств. В целях экономии денег, переработку изначального проекта поручили киевскому епархиальному архитектору Павлу Ивановичу Спарро. Собственно говоря, он не стал кардинально переделывать проект, а только лишь убрал боковые нефы, из-за чего собор приобрел прямоугольную форму, и сократил количество куполов с 13 до 7.

Руководство строительством было поручено киевскому и санкт-петербургскому архитектору Александру Викентьевичу Беретти, который также внес некоторые свои дополнительные изменения. Здесь мы видим, что складывается интересная ситуация, когда среди разработчиков архитектурного облика одной их главных святынь восточных славян нет ни одного специалиста со славянской фамилией.

Наконец, 28 (15 по ст. ст.) июля 1862 года, в день празднования памяти святого князя Владимира, Киевский митрополит Арсений (Москвин) заложил первый камень в основание строительства нового собора.

Всего за четыре года (это при тогдашних технологиях и материалах) храм был построен до куполов. Но оптимизм быстро иссяк, так как на арках, перекрытиях и опорных стенах появились глубокие трещины. Все дальнейшие работы пришлось остановить. Тогда же из лучших киевских архитекторов был создан комитет, в задачи которого входило выяснение причин появления этих самых трещин и разработка дальнейших действий.

На помощь киевлянам из Санкт-Петербурга приехал также Иван Штром. Выводы комитета показали, что при переработке проекта в произведенных расчетах было допущено несколько серьезных математических ошибок. Однако тогда дальше теоретических заключений дело не пошло. Руководивший стройкой Александр Беретти очень сильно переживал из-за сложившейся ситуации, попал в психиатрическую больницу, где впоследствии и скончался.

В течение практически десяти лет, плоть до 1875 года, возведение храма было заморожено.

Сдвиг с мертвой точки произошел благодаря императору Александру II, в экстренном порядке распорядившегося как можно скорее продолжить строительство собора. Причиной тому послужило его очередное посещение Киева и возмущение, что такой важный «недострой» находится на пути от железнодорожного вокзала до центра города. Архитектор Рудольф Бернгард (опять иностранец), срочно приехавший из северной столицы, произвел необходимые расчеты и разработал способ ликвидации образовавшихся трещин.

Наконец-то в 1876-м строительные работы были возобновлены. Примечательно еще и то, что куратором дальнейшего возведения собора стал наш соотечественник киевский архитектор Владимир Николаев. Именно благодаря ему внутренние помещения храма были разделены на три нефа с трема округлыми апсидами в восточной части, которые мы можем наблюдать и сегодня. Для укрепления стен он также разработал две небольших апсиды по бокам храма.

И вот к 1882 году вся эпопея строительства подошла к концу, но говорить о полном окончании работ было еще рано, так как предстоял большой труд по формированию внутреннего убранства и росписи собора. И тут нас ждет еще одна занимательная история.

Изначально план внутреннего оформления Владимирского собора поручили профессору теории и истории искусства Петербургского университета Адриану Викторовичу Прахову. Выбор этого незаурядного ученого был вполне оправдан, ведь именно он открыл фрески XII века в Кирилловской церкви, а также производил научные исследования в Софийском соборе на Волыни и Черниговском Елецком монастыре.

Прахов целый год потратил на то, чтобы разработать детализированный чертеж с предполагаемыми местами размещения каждой фрески и указанием их точного размера. Однако строительный комитет отказался от реализации предложенного проекта ввиду его большой стоимости. Бюджетный же вариант перепоручили разработать уже известному нам Владимиру Николаеву.

Прахов же решил не сдаваться и, вполне ожидаемо для такого настроя, обратился в столицу. Свои идеи он передал Петербургскому археологическому обществу, которому они очень понравились. Дело дошло и до обер-прокурора Святейшего Правительствующего Синода и министра внутренних дел графа Дмитрия Андреевича Толстого. «Звонок сверху» сделал свое дело и Адриана Прахова назначили на должность руководителя художественного оформления собора.

Прахов с большим энтузиазмом берется за работу и в 1885 году приглашает в Киев известнейших и талантливейших мастеров того времени: Михаила Врубеля, Павла и Александра Сведомских, Михаила Нестерова, Вильгельма Котарбинского и, конечно же, Виктора Васнецова. По непонятной причине отказался от участия в проекте Николай Николаевич Ге.

Изначально предполагалось, что главным художником будет Михаил Врубель, так как он был хорошо знаком с Праховым еще со времен работы в Кирилловской церкви. Однако Михаил Александрович очень увлекся женой Адриана Викторовича, потому получил от профессора лишь задание на разработку нескольких орнаментов. Говорят, что если бы Врубель остался главным художником, то мы бы увидели совершенно другой Владимирский собор. В то время у него уже наметился отход от Христа с уклоном в мистически-космические темы, а итогом этого душевного и творческого процесса художника стал некий «демонизм». Известным фактом является то, что он более сорока раз переписывал лицо «демона сидящего».

Работы по росписи собора планировалось закончить в течении двух лет, но в итоге весь труд затянулся на целых 11, а потраченная сумма выросла со 150 тыс. рублей в начале, до 400 тыс. – в итоге. Дабы лучше понять, что это за деньги, их несложно перевести в современный долларовый эквивалент. Учитывая паритет покупательной способности, 1 тогдашний рубль равен примерно 60 современным долларам. Итак, умножаем 400 тыс. на 60 и получаем 24 млн. у.е. Так сумма выглядит более впечатляюще.

Всего в росписи собора принимало участие 96 живописцев, но самой решающей и определяющей была все-таки роль Васнецова. Интересно, что на создание образа Богородицы, в центральной апсиде храма, у него ушло целых два года. Сам же Виктор Михайлович эту работу считал главнейшим делом всей своей жизни и всегда повторял: «Нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела, как украшение храма».

Он был удивительным человеком, а главной характеристикой его души могут стать всего четыре слова, произнесенные им после окончания работ: «Я поставил свечку Богу».

Находясь внутри собора, мы можем видеть, что в художественном стиле росписей нет строгой приверженности догматической традиции. Наряду с заимствованиями из древних византийских памятников, например, крест на фоне звездного неба, присутствуют и такие сюжеты в которых ангелы несут души праведников к вратам рая.

Низкий, непривычный для русских храмов, иконостас, разработанный Праховым, был также позаимствован из византийских памятников. Кроме того, Адриан Викторович спроектировал и ряд архитектурных элементов внутреннего убранства. На фасадах собора можно наблюдать мозаичные изображения, созданные в мастерской А. А. Фролова в Санкт-Петербурге по эскизам Васнецова. Внутренняя же мозаика была выполнена венецианскими мастерами. Все работы были окончательно завершены в 1896 году.

Как мы отметили с самого начала, освящение собора и первую литургию совершил митрополит Иоанникий 1 сентября того же года. На этом торжественном богослужении присутствовал император Николай II, который особо отметил образ великомученицы Варвары, работы Михаила Нестерова и сказал следующее: «Мы де с императрицей давно знаем этот образ по фотографиям и любовались им всю обедню».

В 1929 году Владимирский собор был закрыт и превращен в музей антирелигиозной пропаганды. Какое-то время в нем размещались фонды органов местной власти, а затем книгохранилище педагогического института. В 1944-м, после освобождения Киева от немецких оккупантов, Владимирский собор стал кафедральным храмом киевского митрополита, а через 48 лет был захвачен боевиками из УНА-УНСО и переведен под юрисдикцию раскольнической УПЦ КП.

Сегодня украинские схизматики не беспокоятся о том, что с 1875 года собор достраивался на деньги российского императора Александра II, что практически все шедевры внутреннего убранства были созданы руками русских мастеров. Своими кощунственными «богослужениями» они готовы плевать в могилы Васнецова и Нестерова, Беретти, Штрома и Прахова. Но мы верим, что наступит время, когда эта «свечка», однажды поставленная не только Виктором Михайловичем, но и всеми, кто приложил свои усилия для ее создания, снова засияет во славу Божью.

А до тех пор стоит все-таки иногда заходить во Владимирский собор, чтоб увидеть, на что способен человеческий гений, вдохновленный Духом Святым.