От чего труднее всего отказаться в пост: подводим итоги

Если вслушаться в молитвословия Великого поста или вчитаться в великопостные поучения и проповеди авторитетных проповедников, станет очевидно, что к Четыредесятнице Церковь относится ответственно, с благоговением и даже, можно сказать, с некоторым трепетом. Оно и ясно: Великий пост – особый период года, значимый и в церковной, и в духовной жизни каждого.

С одной стороны, это понятно каждому церковному человеку, с другой – каждого второго с наступлением постной поры начинают тревожить вопросы, хоть и относящиеся напрямую к посту, но странно поверхностные и глубоко второстепенные. И игнорировать их никак не получается, ведь, при всей несводимости поста к этим вопросам, для многих именно они определяют его качество.

На первом месте у нас, конечно, устав поста. «Ничего не едим», «сухоядение», «сегодня масла нельзя»… Удивительно, как в наш церковно-бытовой обиход вошел чисто монастырский устав, который, к тому же, и родился-то совсем не в наших краях. Конечно, если человек стремится поститься в полном соответствии с требованиями календаря, это весьма похвально. Правда, лишь в том случае, если такой пост не расстраивает в итоге здоровья и не влияет негативно на отношения внутри семьи.

Часто ведь как бывает? Сначала человек со всей дотошностью и скрупулезностью соблюдает пост, как пишет Типикон: по несколько дней ничего не ест, хлебает жиденькую похлебку лишь по вторникам и четвергам, всерьез задается вопросом, можно ли есть вареную пищу в дни сухоядения. Но к середине поста организм начинает давать сбои, ведь в сочетании с нынешним, явно нездоровым, темпом жизни и вечной загруженностью работающего человека, такой режим питания по силам только очень здоровому человеку. И вот наш ревностный постник вынужден уже попивать кефир или закусывать творогом… Иные, конечно, выдерживают несмотря ни на что, правда, сами же потом признаются, что первое, с чем у них с недавних пор прочно ассоциируется пост – слабость, вялость или изжога.

Не подумайте, я далек от призывов бросить в печь все календари и игнорировать устав. Но не сама ли Церковь учит нас ответственно относиться к посту? Если так, то с самого начала стоит реально оценить свои силы, рабочую нагрузку и крепость здоровья. Если человек здоров и живет спокойной размеренной жизнью, то поститься по уставу, будь устав хоть десять раз монастырский, он может без особых проблем. Но если кому ясно, что голодать дни напролет или по три дня в неделю проводить без жидкой пищи ему не по силам (и абсолютно неважно, что является причиной – слабое здоровье или беспросветная жизненная задерганность), то пускай он постится так, как у него выходит. Сюда же можно отнести и тех, чей пост – подвиг для всей семьи. Когда, например, постящийся глава семьи проявляет усилие в воздержании, его домочадцы учатся не предлагать постящемуся не только скоромного, но и постного, неположенного в тот или иной день, а жена демонстрирует запредельное терпение, заботу и внимание, готовя каждый раз мужу-постнику лишь то, что ему сегодня разрешено. В такой ситуации строгое следование требованиям поста скорее приводит к семейным конфликтам и взаимному напряженному недовольству, нежели к умерщвлению страстей. Как бы там ни было, а сухоядение не важнее семейного мира. Особенно для христианина и особенно в Великом посту.

Поститься по Типикону, конечно же, полезно и хорошо. Как, впрочем, и поститься вообще. И тем, для кого пост по уставу пока недоступен, или недоступен вовсе, вряд ли стоит записывать себя в великие и неисправимые грешники. В самом крайнем случае, лишение себя только скоромной пищи, без всякой оглядки на устав – тоже пост. И если такое воздержание – единственное, на что способен человек, то вряд ли Господь за это с него взыщет.

Второй вопрос – отказ не только от еды. Вроде бы все мы хорошо знаем: наступил пост – телевизор не включаем, наушники кладем в дальний ящик стола, а в интернет заходим только по работе. На практике столь строгое отношение к посту присуще лишь пенсионерам. От новостей и вечернего сериала они отказываются легко, музыки не слушают, а в интернете тем, кто от семидесяти и старше, страшнее, чем Красной шапочке в темном лесу. Все остальные эти требования нарушают. Кто сознательно, кто невольно, но нарушают. Потом в этом исповедуются, потом опять нарушают, и так до бесконечности…

«Ну так что же, – спросите вы меня, – не нужно ни от чего этого отказываться?»

Может быть и нужно, но своевременно ли? Ведь, если по правде, мы – люди, преданные страстям. Причем страсть к развлечениям в нас далеко не самая страшная. Посмотрите, с какой легкостью сегодняшний православный идет на тяжкий грех: как легко и часто мы лжем, как спокойно участвуем в интригах, сколько в нас склочности, конфликтности, душевной немирности. Даже клевету – один из самых мерзких и страшных грехов, порок, давший имя дьяволу, каждый третий легко почисляет в «повседневные», «будничные» грехи языка…

Какой там интернет, какая музыка? Попробуйте на протяжении Великого поста ни разу не соврать, не спровоцировать конфликта, не оскорбить ближнего, не повысить голоса. Уже через неделю вы поймете, что год не включать телевизор в разы проще, чем полтора месяца не говорить неправды. А между тем, начинать нужно как раз таки с главного. С того, что больше всего укоренилось в душе. С чем труднее всего расстаться и что сложнее всего побороть. Собственно, для этого и установлен пост.

Так что будьте уверены, тот, кто поборол в себе лживость, склочность и привычку клеветать, легко сумеет отказаться в пост и от музыки с интернетом. Тому же, кем худшие человеческие страсти обладают в полной мере, вряд ли поможет выключенный телевизор.

Церковь учит нас серьезному и осознанному отношению к посту. И сколь бы мы ни были грешными, немощными и нерадивыми, одно нам под силу наверняка – в такое значимое для церкви время, как Великий пост, перестать размениваться на мелочи.