Почему такие разные жизненные кресты у людей
27 сентября – день Воздвижения Животворящего Креста Господня.
Крест Господень – один из самых главных парадоксов Христианства. Орудие пыток, на котором свершилась смерть Сына Божия, становится знаменем победы. Страдания стали путем к освобождению, мука – дорогой к нескончаемой радости.
Крест – это проходная дверь из мира материи в мир духа. Но почему она такая разная у каждого из людей? Есть ли хоть какой-то принцип в распределении величины и конфигураций наших крестов? Даже великие святые не могли найти ответ на этот вопрос. Со стороны кажется, что его вообще нет, никакого принципа нет, что все происходит случайно. Но у Бога не может быть случайностей, потому что все управляется Его благим промыслом.
Люди, далекие от знаний по церковной агиографии, опираясь только на одну фразу Псалтыри: «Смерть грешников люта», приводят нам примеры того, как страшно умирали безбожники и хулители веры. Указывая при этом, что святым и праведникам Господь дарует тихую и мирную кончину. Но разве не так же мучительно умирали и многие наши святые. Преподобная Синклитикия Александрийская заживо была изъедена червями. А как мучительно умирали преподобные Нектарий Эгинский и Паисий Афонский и сотни тысяч более или менее известных святых. Как и сейчас мучительно умирают невинные дети от онкологии, туберкулеза и других болезней. Разве не мучаются перед смертью праведники, которые прожили безупречную жизнь?
И разве мало примеров того, как спокойно и по сути безболезненно умирали тираны, садисты, виновные в смертях миллионов людей? Разве мучился Сталин перед смертью? А сколько палачей лагерей НКВД умерли спокойно и мирно дома на своей постели.
Но ведь сказать, что праведники таким вот образом очищаются перед переходом в вечность через страдания, а грешники умирают легко, потому что идут на вечные муки в ад, тоже нельзя. Потому что и среди явных грешников есть люди, которые очень мучительно умирают. Масон и по сути сатанист патриарх Константинопольский Мелентий умирал страшной смертью, у него была агония в течении шести суток. Таких примеров тоже немало. Так какой же мы можем сделать из этого вывод?
Как я уже и говорил, невозможно провести прямую связь между качеством духовной жизнью и качеством умирания. Если бы мы, люди, знали принцип, как и из чего вырастает крест, то мы сделали бы все от них зависящее, чтобы избавиться от любого, даже самого малого креста. Никто не хочет страдать, болеть, мучиться. Для человека естественно стремиться к радости и блаженству.
К тому же нужно понимать, что крест – это не только «за что», но и «зачем». Когда священномученик Анатолий Жураковский отбывал наказание в сталинских лагерях, он получил письмо от дочери Наталии Дмитриевной Опацкой. Наталия была человеком святой жизни, безупречной веры, высочайших нравственных качеств. Осенью 1936 года она тяжело заболела, а затем до конца года долго и мучительно умирала. Такая смерть праведницы очень смутила и поразила ее дочь, Веру, и она написала об этом в письме отцу Анатолию. Тот ей ответил следующее.
«Ты говоришь, что при виде таких страданий можно потерять веру. Я думаю, что ты никогда не смотрела пристально на Распятие, и не переживала Его тайны в глубине сердечной. Страдание Невинного, страшное смертельное страдание, крест, принимаемый на рамена перед лицом Вечности, ведь это самое основание нашего миропонимания, нашей веры… Взгляд, что страдание есть всегда наказание за личные грехи, вовсе не христианский… Он подвергнут уничтожающей критике еще в книге Иова. Но для вашей веры страдание есть преображение мир в целом, соучастие в творческих Божественных планах. Мы судим всегда по поверхности…Мы не видим тех глубоких слоев бытия, где совершаются подлинные события и перемены».
Когда преподобный Иосиф Исихаст терпел тяжелые муки, которые казались ему уже невыносимыми, ему явился Христос, Распятый на Кресте, и задал вопрос: «Все это я терплю ради тебя, а что ты можешь ради меня претерпеть?»
Община отца Анатолия Жураковского была в основном молодежной. Он сам был личностью всесторонне, гениально одаренной.
Но вот в самые тяжелые для этой общины годы на приходе отца Анатолия умирает раба Божия Александра, девочка двадцати лет. Она мечтала всю свою жизнь посвятить Богу, наполнить ее вечным смыслом. Умерла она от заражения крови, связанного с остеомиелитом. Потом умер юноша Василий семнадцати лет от брюшного тифа. В бессознательном состоянии он все время творил Иисусову молитву. А перед этим умер от туберкулеза Владимир, которому было пятнадцать лет. Умирал очень тяжело, мучительно. Отец Анатолий говорил о нем как о юноше, в котором как огонь жила пламенная любовь ко Христу, несокрушимая убежденность в истинности Евангелия. Владимир выделялся среди всех тем, что всегда жаждал дела и подвига. Это были лучше люди его общины, и именно они умерли неожиданно для всех почти одновременно.
Мой близкий друг, отец Сергий Бейлинов, умер в 1999 году в тридцать девять лет. Он был старше меня на восемь лет. Сейчас мне пятьдесят шесть, и я за всю свою жизнь не повстречал человека, который смог бы отдаленно сравняться с духовной красотой и талантами отца Сергия. Уверен, что если бы отец Сергий сейчас был жив, то это был бы великой старец. Но он умер буквально в самом начале своего духовного взлета.
С другой стороны, мы видим вокруг себя много людей, особенно среди тех, кто решает судьбы целых народов, смерть которых сделала бы наш мир значительно светлее. Но Бог почему-то не спешит убирать эту грязь с нашего мира. Судьбы Божии непостижимы для нас, так же как и не постижим для нас его промысел в отношении каждого человека.
Единственно, о чем мы можем говорить с уверенностью, так это о том, что в раю не распятых нет. Смертью ли своей, или несением креста всей своей жизни, люди входят в Царство Божие через свою Голгофу, другого пути туда нет. Вес этого креста для каждого свой, и его тяжесть определяется Богом. Что мы можем почерпнуть для себя из практических советов в отношении крестоношения?
Можно попытаться распределить свой крест по жизни более-менее равномерно. То есть не ждать, пока на тебя свалится тяжелая болезнь или жизненная ноша, а принуждать себя отрывать от своего креста хотя бы по маленькому кусочку ежедневно. Т.е. зауживать свой каждодневный жизненный путь где только можно и как только можно. Не есть сколько влезет, не спать сколько захочется, на позволять себе расслабляться, даже когда есть такая возможность. Понуждать поступать против своей воли, не потакать своему эгоизму. Делать не то, что хочешь, а наоборот, то, что не хочется и т.п. То есть становиться гонителем самого себя, не ждать, пока нас будет гнать Господь промыслом своей любви и посохом заботы о нашем спасении. Жить так, чтобы идти узким путем добровольно, а не поневоле.
