Возможен ли майдан в раю?

Неделя о Страшном суде вызывает у меня множество вопросов, которые останутся без ответа. Что значит «судить»? Ведь нельзя же свести суд к факту общего знаменателя, для всех одинакового? Грех грузина и немца – подлежит ли одинаковому суду Божьему? Поступок один, но предрасположенность у каждого к тому или иному виду греха разная. Разный букет генетической наследственности, воспитания, состояние интеллекта и прочее… Есть и множество других вопросов, на которые мы не знаем ответа, но есть то, что мы знаем наверняка.

Первое – это то, что Суд будет. Об этом нам говорит внутренняя совесть и интуиция, независимо от нашей веры или неверия. И второе, это то, что к нему почти никто не готовится. Большинство людей даже не задумываются над тем, что всем нам предстоит пройти вратами смерти и оказаться – где? Или в местах, где есть мир и благодать, или за вратами этого места, где будет «тьма и скрежет зубов». Мы, как правило, предусмотрительно относимся к своей работе, пенсии, здоровью – но, увы, не заглядываем дальше, за тот поворот жизни, который неизбежен на пути каждого из нас.

Конечно, мы можем отрицать суд Божий, как мы и привыкли отрицать все то, что нам не нравится. Но, увы, апостолы в этом отношении просто проясняют ту реальность, на которую мы склонны закрывать глаза. «Человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр.9:27), «ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить [соответственно тому], что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2Кор.5:10)

Все те сложные конструкции самообманов и самооправданий, которые мы строили всю нашу жизнь, рухнут в одно мгновение, и мы увидим то, что в глубине души знали всегда. Грех есть грех, зло есть зло, и мы сознательно раз за разом выбирали именно их. Ссылки на «других» с их злодействами не помогут, как не помогут и толстые книги, написанные теми или иными авторитетами, чтобы доказать, что грех – это не грех. Мы все знаем это заранее, хотя склонны яростно это отрицать.

Уже сейчас я чувствую, как языки этого адского пламени жгут меня и лижут за бока. Пламя моей ненависти, гордыни, уныния, малодушия, злости и прочего сворачивает мою душу, как огонь – бумажный лист. Мы по своей наивности иногда думаем, что Бог ведь добряк, Он же любовь, ну как-то уж там устроит меня, ну не такой уж я и плохой, вообще-то…

Но беда в другом. Беда в том, что рай – это место, где нет зла. Там нет боли и страха, ненависти и насилия, никто не властвует и не подавляет, не глумится и не злословит, не препирается и не ссорится, но есть только бесконечная любовь, и милость, и радость. Если нераскаянных и не успевших измениться грешников пустить в рай, то он уже не будет раем. Если злодеев, которые получают удовольствие от мучения и подавления других, которые и не мыслят себе какой-то иной жизни, пустить в рай, то он сейчас же станет адом.

Единственная возможность сохранить рай от превращения в ад – это держать грешников за дверью.

Более того, не только отъявленных злодеев невозможно пустить в рай, но и любого человека, который изъеден порчей греха, пускать в рай нельзя. И не потому, что у Бога не хватит милости, а потому, что никакая милость не может сделать так, чтобы зло и грех были допущены в рай, и он при этом остался раем. Это будет ад в адской степени. Дело в том, что на земле развитие греха сдерживается хотя бы наличием смерти. А если ее не будет?! Во что превратиться рай, куда проникнут нераскаянные грешники?

Вы можете себе представить Серафима Саровского, который бы жег скаты на майдане и бросал камни в людей? А можете представить Амвросия Оптинского, который бегает с дубинкой по «Дому профсоюзов» в Одессе и тюкает ею всех, кто под руку попадется? Тоже нет?! Значит и в раю это будет невозможно. А вот если Бог всех тех персонажей, которые готовы ради своей идеи – неважно какой, пускай даже самой хорошей – убивать, насиловать, пытать, пустит в рай, то мы получим в раю майдан на следующий день после Страшного суда.

То распределение мест в раю революционеры посчитают несправедливым, то возмутятся отбором, то скажут, что среди двенадцати апостолов на судейских престолах одни евреи, то архистратиг Михаил не в вышиванке – возмутиться всегда будет чем. Вы можете представить среди Горнего Иерусалима на его Центральной площади майдан? Я – нет. Потому что это уже будет не Рай, это что-то другое, до боли знакомое. Именно до боли.

Вот и весь суд. Ничто нечистое не может войти в мир чистоты. И дело здесь не в Боге, а в нас. Да и сам суд будет не там – «где-то» и «когда-то», он уже происходит «здесь» и «сейчас». Там, на Страшном суде, будет только провозглашен приговор, а здесь, на Земле, идут судебные прения. Жизнь христианина – это жизнь перед Лицом суда Божия. Как это будет выглядеть на суде? Что я скажу об этом? Суд – этот тот выбор, который мы совершаем на Земле. «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Иоан.3:19-21).

Свет Христа – если я допущу его в свою жизнь – обличит мои дела, побудит меня пересмотреть мои ценности и устремления. В чем-то признать себя неправым, от чего-то отказаться. И если я пойду навстречу этому Свету – я буду оправдан. Если я отвергну этот свет – буду осужден. В конечном итоге есть только два варианта – мы либо приходим ко свету, либо уходим во тьму.