Религиозная политика Третьего Рейха. Часть 2

Папа римский Пий XI и Адольф Гитлер

Начало: Религиозная политика Третьего Рейха. Часть 1

Мы уже говорили, что религиозная политика Третьего Рейха в Германии сводилась к тому, чтобы окончательно «решить» христианский вопрос. Многие историки сходятся во мнении, что Гитлеру нужна была такая Церковь, которая бы полностью отвечала запросам новой государственной политики.

Кроме того, хотя еще в 1941 году Гитлер считал себя католиком, помимо создания карманной государственной единой Церкви он стремился во что бы то ни стало возродить культ поклонения языческим богам. Вместе с тем, нацистские идеологи неоднократно подчеркивали, что религия в Германии отделена от государства. Но несмотря на это, данный факт не мешал социал-демократической партии напрямую вмешиваться в дела Церкви.

Тактику для решения этих проблем фюрер избрал весьма интересную. Его режим никогда публично не занимал атеистическую позицию. Сам Гитлер несколько раз публично заявлял, что он христианин и католик, верит «во всемогущего творца» (правда, не уточнял при этом, в какого), и Церковь практически не критиковал. Но ближайшие соратники фюрера – Гиммлер, Геббельс и Борман – занимались церковными вопросами вплотную, а правительство применяло различные меры для того, чтобы ослабить влияние христианства на немецкое общество.

В то же время в своей речи в 1928 году Гитлер заявлял: «Мы не терпим никого в наших рядах, кто нападает на идеи христианства <…> в действительности наше движение – христианское». Однако позже глава немецкого государства любил подчеркивать, что нацизм является светской идеологией, основанной на науке, для которой в долгосрочной перспективе немыслимо «сосуществование с религией».

Напомним, что Гитлер назначил неоязычника Альфреда Розенберга главным нацистским идеологом. Последний попытался создать для немецких протестантов единую протестантскую Церковь Рейха, которая должна была войти в движение «Немецкие христиане». Это движение выступало против еврейских корней в христианстве, утверждало, что Иисус Христос был арийцем, а апостол Павел, будучи евреем, исказил учение Христа. Эти темы Гитлер активно развивал в частных беседах со своими сторонниками, которые потом претворяли их в жизнь.

Например, в мае 1939 года глава немецкого государства подписал указ об основании в Айзенахе теологического Института по вопросам «деевреизации». Это учреждение занималось тем, что переписывало библейские тексты, из которых удалялись любые упоминания об избранности или уникальной роли еврейского народа. Его сотрудники активно переписывали Священную Историю, удаляя из нее «неарийские» высказывания. Книги, составленные под эгидой этого позорного для всего человечества института, издавали десятками тысяч.

Одна из них называлась «Немцы с Господом – немецкая книга веры». Это была арийская и немецкая версия Священного Писания, которая во многих местах не только не совпадала с настоящим Писанием, но и противоречила ему. Например, вместо 10 заповедей она предлагала правоверному немцу целых 12. К священному Декалогу нацисты без зазрения совести добавили еще две заповеди: «Содержи кровь свою в чистоте» и «Чти вождя и учителя твоего». Кроме того, в нацистском издании Псалтыря имя Бога Ягве (Сущий), которое ассоциировалось с Богом Авраама, Исаака и Иакова, заменили на «спаситель страждущих». А фраза, которую можно было встретить уже в издании 1940 года, поражает своей циничностью: «Евангельский Иисус может стать спасителем только нашего немецкого народа, потому что он не воплощает идеи еврейства, а беспощадно борется с ними». Подытожил все эти сумасшедшие заявления директор этого самого института Вальтер Грундманн, который сказал: «Немецкий народ боролся против разрушения своей жизни и сущности евреями». Адольф Гитлер лично подписал указ о присвоении ему профессорского звания.

Практически сразу после прихода к власти фюрер начал жестокую борьбу против любых организаций, которые поддерживали свободу вероисповедания (одной из них была немецкая Лига вольнодумцев), и стал инициатором целого «движения против безбожников». Гитлер уверенно вещал: «У нас не было сомнений, что людям нужна, необходима эта вера. Поэтому мы повели борьбу с атеистическим движением, и не только путем теоретических дискуссий: мы вырвали его с корнем». Правда, в этом случае фюрер был, как всегда, немного нечестен…

Естественно, что у любого здравомыслящего человека, который сталкивается с этими фактами, возникает вполне резонный вопрос: а как такие противоречия могли уживаться в недрах нацистской идеологии? Прекрасный ответ дал британский историк Лоуренс Риз, который писал: «Самое точное объяснение подобных заявлений заключается в том, что Гитлер, как политик, хорошо представлял себе окружающую действительность, в которой он жил. <…> Если бы Гитлер слишком сильно отдалил себя или свое движение от христианства, то неясно, как бы он смог первенствовать на свободных выборах». То есть можно сделать вывод, что как человек Гитлер в Бога не верил и христианство презирал, но как политик – говорил о своей религиозности и любил порассуждать о поддержке Церкви. Так и хочется вспомнить фразу – «ничего личного, только бизнес».

Действительно, выступать с поднятым забралом против Церкви было довольно опасно, ведь по данным за 1939 год 95 % немцев продолжали называть себя католиками и протестантами, 3,5 % относили себя к «деистам» (нем. Gottgläubig – «верующие в Бога»), и только 1,5 % – к атеистам. Однако, как отмечал другой британский историк Ричард Эванс, именно в числе последних категорий, то есть среди тех, кто считал себя деистами и атеистами, находились «убежденные нацисты, порвавшие со своей Церковью по воле партии, которые пытаются с середины 1930-х годов снизить влияние христианства в обществе».

Интересно, что те, кого принято называть деистами, не называли себя христианами либо людьми, которые принадлежат к любой другой конфессии. Они считали себя религиозными, но были уверены, что никакой Церкви или религии для установления связи с Богом не нужно. Партия всячески поддерживала такую точку зрения на религию, однако, несмотря на все усилия по продвижению движений за создание государственной церкви и Gottgläubig, более 3 млн членов НСДАП продолжали быть людьми достаточно церковными, считали себя членами Римско-Католической Церкви и Немецкой конфедерации евангелических церквей и более того – исправно вносили десятину в своих церквях.

Естественно, что, захватив большую часть территорий Советского Союза, Гитлер никоим образом не мог оставить без внимания религиозный вопрос. И тут, точно так же, как в Германии, оккупационные власти занимали зачастую необъяснимую и совершенно противоречивую позицию.

С одной стороны, рейхсминистр Альфред Розенберг решил заниматься возрождением на подконтрольных Германии территориях религиозных общин, в первую очередь Православия. Однако, по глубокому убеждению рейхсминистра, эти самые общины должны были быть максимально независимыми и автономными. Возникновение единой и мощной церковной организации считалось недопустимым, так как в таком случае она могла вполне успешно возглавить борьбу против захватчиков.

Уже в июне 1942 года Розенберг составляет так называемый эдикт о терпимости, который, в сущности, должен был четко обозначить политику нацистов по отношению к Церкви в оккупированных областях. Но этот документ был настолько скандальным даже для нацистов, что против его публикации и вступления в силу в полном объеме выступил не кто иной, как Мартин Борман. Из-за его вмешательства этот эдикт на территории современной России так и не вышел. В свою очередь Кох (Украина) и Лозе (Прибалтика) опубликовали его сокращенные версии.

В этих существенно обрезанных вариантах немцы обещали полную религиозную свободу и провозглашали право верующих самим организовывать любые религиозные группы и объединения. В то же время, желая максимально ограничить власть церковной иерархии, оккупанты подчеркивали, что все эти религиозные объединения должны были быть полностью независимыми не только от влияния представителей клира с территорий других государств, но и друг от друга. Поэтому неудивительно, что гитлеровцы целиком и полностью поддерживали раскольников всех мастей, а самому фюреру приписывают следующее высказывание: «Мы должны избегать того, чтобы одна Церковь удовлетворяла религиозные нужды больших районов, и каждая деревня должна быть превращена в независимую секту. Если некоторые <…> захотят практиковать черную магию, <…> мы не должны ничего делать, чтобы воспрепятствовать им. <…> наша политика на широких просторах должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола».

С другой стороны (и тут мы, как и в случае с Германией, встречаемся с очередным противоречием в отношении религиозной политики Третьего Рейха), нацистскому руководству и генералитету Вермахта крайне необходимо было иметь хотя бы в каждом из регионов оккупированных территорий (Прибалтика, Украина) единую Православную Церковь.

В этом контексте следует отметить довольно интересное событие, которое имело место 20 июня 1942 года. Тогда на совещании в рейхсминистерстве восточных земель было принято решение, что оккупационные власти должны всячески содействовать объединению всех православных христиан вокруг московского экзарха. Цель предельно проста – если всех православных собрать воедино, то потом их будет намного проще выселить в отдельный рейхскомиссариат «Москва», создание которого планировалось сразу после войны.

Но нельзя не отметить и того факта, что по инициативе населения к богослужебной жизни и возрождению духовности возвращали тысячи храмов и десятки монастырей, которые были разрушены или закрыты в советское время. Из подполья вышли многие священники и монашествующие, которые способствовали новому духовному возрождению народа, и в скором времени на тех территориях, что были заняты немцами, храмов стало больше, чем на территории всего остального Советского Союза. В конечном итоге это привело к тому, что большевики просто вынуждены были поменять свое отношение к Православной Церкви.

В свою очередь, преследуя исключительно политические цели, нацисты требовали, чтобы все печатные органы, которые появлялись на оккупированных территориях, в обязательном порядке имели религиозную рубрику. Все материалы должны были сопровождаться фотографиями, которые бы наглядно свидетельствовали о том, что под властью немцев Церковь переживает период «религиозного возрождения». Подчеркивая роль большевизма в уничтожении Церкви, нацисты не забывали упомянуть, что «коммунизм – это выдумка евреев». Так что особо обольщаться по поводу того, что гитлеровцы поддерживали Церковь, не приходилось: в этом, как и во многих других случаях, они преследовали исключительно свои, пропагандистские цели.

Интересная ситуация сложилась в Белоруссии, где немцы инициировали создание национальной белорусской автокефальной Церкви. В своих чаяниях они сделали ставку на белорусских националистов, которые вернулись на родину из Чехии и Польши. Однако, несмотря на все попытки оккупационных властей создать национальную Церковь, их затея полностью провалилась, потому что митрополиту Пантелеимону (Рожновскому) удалось сохранить каноническое общение с Московским Патриархатом.

В Украине гитлеровцы поддерживали различные раскольнические группировки, среди которых особенно выделялись Автономная Церковь (глава – митр. Алексий (Громадский)) и Автокефальная (глава – митр. Поликарп (Сикорский)). Однако и здесь, как и во многих других местах, их надежды потерпели полное фиаско.

Таким образом в религиозной политике Третьего Рейха можно выделить несколько моментов, которые наилучшим образом характеризуют взаимоотношения Вермахта и Церкви:

1. Все решения относительно религии, а особенно христианства, принимались в зависимости от исторического момента.
2. Внутри Германии Гитлеру нужна была своя, государственная и легко управляемая Церковь, которая бы полностью соответствовала идеологическим устремлениям Третьего Рейха.
3. На оккупированных территориях Вермахт поддерживал различные раскольнические группировки. Поддержка канонической Церкви могла быть оказана только в перспективе дальнейшего уничтожения.
4. В конечном итоге на замену христианству должна была прийти новая религия, основанная на языческих принципах и полностью лишенная ценностей, на которых воспитывались многие поколения европейцев. Религия, главной ценностью которой становился «сверхчеловек».

Читайте также