Когда жизнь – это бой: «Иерей-сан. Исповедь самурая»

«Сначала полюби тех, кому хочешь рассказать о Христе,
потом сделай так, чтобы они тебя полюбили,
а потом говори им о Христе»
(Николай Японский)

Современность окончательно убедила нас в том, что быть христианином сегодня – значит бороться: за существование, за веру, за Вечность... И Тот, Кто явил нам истину, дал жизнь, и Первым прошёл путь, который ведёт к спасению, на собственном примере показал, что с Господом – это всегда бой, всегда выбор и всегда жертва. Да, цена спасения человеческой души высокая, но если ты воин и с тобой Бог, то кто против тебя? Главное – впустить Его в свою жизнь и знать путь, по которому следует идти.

О том, как найти или не потерять Путь, бороть внешних и внутренних «демонов» и любить ближнего рассказал молодой российский режиссёр Егор Баранов в киноленте «Иерей-сан. Исповедь самурая» (2015). Фильм заметен не только своим авторским замыслом, но и актёрским составом, в числе которого сценарист этого кинопроекта Иван Охлобыстин и звезда «Смертельной битвы» (1995) Кэри-Хироюки Тагава. Неоднозначным оказался и сюжет фильма.

В священнической рясе и японских сандалиях православный священник из прогрессивного Токио попадает в забитую российскую глубинку. (Примечание: в этом другая ирония, чем та, которая может возникнуть у украинского зрителя: его «предшественник» – Николай Японский – принёс в Японию православие именно из России). Герой оказывается в мире, где «всё разваливается» – утрата духовных ценностей, моральный упадок и непрерывные взрывы агрессии друг против друга. Оно и неудивительно, ведь «нет церкви – нет и мира», – констатирует отец Николай, и берётся за восстановление храма и душ персонажей этой истории.

Благодаря ему сначала мёртвое сакральное сооружение, в котором пересекаются все повествования фильма, начинает «оживать», как и те, кто приобщается к его восстановлению. (Примечание: интересно, что храм, где проходили съёмки фильма, отстраивался самом деле). Не случайно кульминация событий приходится на весну, не случайно дважды в исполнении ребёнка звучит отрывок из стихотворения Сергея Есенина – «Троица во дворе», Троица в храме, воскресла Троица в душах каждого из героев. Впрочем, это уже результат, а путь к нему лежит через ряд сложных «операций», через которые проходят персонажи «Исповеди самурая».

Несмотря на общераспространённое заблуждение, строительство храма – это процесс, основанный на вере, а не на бизнес-вкладах. Даже при наличии спонсоров не будет ничего, если при этом нет ни капли сердца. И на пути к его раскрытию в человеке только одна преграда – она сама. Поэтому каждый из персонажей борется со своим внутренним врагом – одной из страстей, от которой зависит: пьянством, жестокостью, завистью, эгоизмом. Не остаётся в стороне и главный герой этой истории: помочь другому возродить себя и через это исцелиться самому, – похоже, именно это происходит с отцом Николаем.

«Среди раздора найти гармонию, в трудностях найти возможность», – с такими словами правящий архиерей Токио благословляет Такура уехать из Японии. Это именно та позиция, из которой сегодня должен исходить каждый из нас. Не всем выпадает начать всё с начала, как это случилось с отцом Николаем, но любой может сделать стартом уже этот день. Отец Николай не проходит испытания веры в Японии, но получает «второй шанс» и с достоинством его реализует. А мы понимаем: веру можно исповедовать где угодно. Для этого вообще нет «благоприятных» или «не благоприятных» условий: если ты со Христом, то ты с Ним всегда. Даже в месте, где «Бога давно уже нет», а «чертей полно».

Просто приходит Господь к каждому по-разному, каждому посылает своё испытание и свой определяющий выбор. Перед ним оказывается и бывший хоккеист Пётр, который в своё время подавал блестящие надежды в спорте, однако профессиональная травма лишила его какого-либо шанса на многообещающее будущее. Поэтому он пропивает свою жизнь и делает несчастным не только себя, но и ту, которая ещё не потеряла веры в него, – свою жену. Благодаря отцу Николаю герой осознаёт, что закончилась не жизнь, как он считал, а «детство», и теперь пришло время принять за неё бой. Перед такой необходимостью оказывается каждый герой фильма...

Однако, можно ли противостоять злу, пользуясь его же методами? Этот вопрос изначально держит в напряжении зрителя «Исповеди самурая». Удар за женщину, удар за крест – разве это не поступок, достойный человека, даже если он в сутане священника? Да, но только если агрессия и ненависть при этом не овладеют им, в противном случае это повлечёт за собой только ещё больше зла, раздора и смертей. Праведный гнев возможен, но его нужно ровно столько, чтобы спасти другого, защитить Отечество или отстоять веру. В «насилии-с-благородными-намерениями» существует опасность – слишком легко переступить черту. Поэтому преодолевать зло лучше другими методами – добром, смирением и любовью, чем в конце концов и овладевает отец Николай, чему учит свою маленькую, но верную паству.

(Примечание: Как православный христианин, Тагава, у которого за плечами опыт восточных единоборств, убеждён, что бой воина – это особая борьба, ведь основана она на чёткой системе ценностей, глубинной мотивации и правильном духовном руководстве. Для священника она допустима только в последнюю очередь – в первую очередь следует позволить Богу действовать через себя).

Не случайно в конце фильма упоминается житие Николая Японского, который проявил незаурядное мужество, мудрость и смирение по отношению к тому, кто мог стать его убийцей, – и это сделало его победителем. Отец Николай, который в начале своей «исповеди» шёл путём мести самурая, становится на путь, по которому идёт христианин – путь прощения и любви. (Примечание: среди первых японцев, которые стали православными благодаря Николаю Японскому, были именно самураи).

Путь самурая – это путь смерти: он живёт так, будто его тело уже мертво. Он осознаёт, что смерть может настигнуть его в любой момент, поэтому не испытывает страха и становится сильнее (из «Пути самурая» Ямамото Цунэтомо). Путь христианина – это отсутствие страха смерти, потому что «Бог не боится. <...> Боязнь — значит отсутствие смирения, а это – признак отсутствия веры» (митр. Лимассольский Афанасий). Особое отношение к смерти у самураев объясняется также убеждённостью в том, что то, как человек умирает, будет свидетельствовать о том, какой была его жизнь. Для самурая жизнь без чести не стоит того, чтобы проживать её, поэтому лучше «достойная» смерть (даже если это харакири), чем «недостойная» жизнь. Для христианина жизнь не имеет смысла без Бога и покаяния, какой бы финал ни подготовил для него Господь.

Быть «мёртвым» с рождения, что предусмотрено путём самурая – хорошая перспектива для «бесстрашного» воина, готового умереть ради отстаивания «кодекса чести», высокой идеи или «благородной» мести. Но этого недостаточно, чтобы быть христианином: его путь иной, чем путь самурая. В нём не меньше мужества и борьбы, однако без жертвенности и любви он невозможен, потому что именно это предполагает вера, которую исповедовал Господь наш Иисус Христос. Она не зависит от географических границ, цвета кожи или языка, на котором говорит каждый из нас, – она «в сердце» и в Храме, до которого ещё надо дойти. Кинолента Егора Баранова показывает путь, который туда ведёт.

«Скажи, ты боишься смерти?», – спрашивает герой Петра Мамонова отца Николая. «А волки боялись?», – риторически отвечает ему тот, а зритель в это время фокусирует внимание на убитой охотником туше волка... Ничто не застрахует человека от прихода смерти, однако, не её нужно остерегаться. «Я не боюсь смерти, я боюсь быть недостойным служить моему Господу», – суммирует отец Николай. Быть достойным Его – единственный принцип, которым должен руководствоваться человек, выбирая, какой дорогой ему идти. И не важно, как много придётся при этом терять. Если это может спасти другого или способствовать спасению чьей-то души – сомнений не должно быть, потому что именно так поступил бы Христос.

Не случайно особенную символику в фильме приобретает звон, который поднимается на колокольню параллельно тому, как каждый из героев встаёт над своими страстями. Это тот звон, в каждом ударе которого будет находиться душа убитого Коли, смерть которого станет «выкупной жертвой» за «обновлённую» жизнь других. Этот колокол упадёт как раз в тот момент, когда, казалось бы, героев ждёт неминуемая расправа прямо в храме. Однако, когда надежды на спасение не остаётся, но есть вера, на помощь приходит Сам Господь. В такие моменты остаться непреклонным нет шанса даже у величайшего циника и скряги, которого в «Исповеди самурая» играет Иван Охлобыстин. Бизнесмен Нелюбин, который живёт по принципу «кто платит, тот и Бог», и нет не то чтобы веры в Господа, но и обычной человечности, одновременно осознаёт: над всем только Бог, а Он «поругаем не бывает» (Гал. 6,7).

Немало после просмотра «Исповеди самурая» должны осмыслить и мы. Фильм-притча, фильм-проповедь, фильм-миссия, по версии «Украина.ру», учит нас вере, в которой нет места двойным стандартам («Если Пасха – мы постимся, если Рождество – совсем другое дело, ведь рядом Новый год...», – иронизирует Нелюбин, а мы понимаем, что в целом это касается каждого из нас). Он показывает, что быть православным христианином – это быть «воином» и «борцом», у которого любящее сердце, так как в такой комбинации вера будет истинной. Он утверждает, что жизнь христианина – это бой, нередко смертельный, но именно в нём спасается душа.

Вместо послесловия

Бесспорно, в «Исповеди самурая» есть то, что вызывает «сопротивление»: и фрагменты «лучших традиций» 90-х (бандитизм, продажность милиции, хищники-бизнесмены), и тривиальность образа беспросветной сельской глуши, и несколько поверхностная компиляция выдержек из восточных практик, языческих верований и православной традиции. Однако, «Иерей-сан» – это нечто большее, чем показ уголовных слоёв японского мегаполиса и типичных беспорядков, которые возможны в глухих провинциях.

Это экранизация о духовных причинах материальных последствий; о том, как дьявол, находясь среди людей, умело манипулирует их страстями; о замаранной совести и том, что Господь до последнего даёт возможность её «отбелить». Это фильм о значении чести и семьи в жизни человека, о внутренних принципах христианина, силу молитвы и значимость духовной свободы для личности. Он о том, что любые внутренние изменения начинаются с осознания собственной ничтожности перед Лицом Бога и прощении, особенно тогда, когда ближний – твой враг. Это лента о том, как каждая жизнь становится «исповедью», если в нём появляется Любовь...

Читайте также