Они опечатывали храм со словами: В каком аду мы будем за это гореть?
Рассказ священника УПЦ о межконфессиональном конфликте в одном украинском селе.
Посмотрев на заголовок этих размышлений, читатель, наверное, подсознательно настроится на сакрально-мистический смысл текста. На самом деле все значительно проще.
Мой рассказ не прочитан в древней летописи, он не выдуман, не услышан в рассказах о святых-прозорливцах, которые могли видеть невидимый человеческому глазу духовный мир. Он – современный, о живых людях, которых я знаю с самого детства. Знаю, но не могу понять их перемены и их поступков. И именно в этом трагичность и жуть данного рассказа.
Все началось совсем недавно. В мое родное село, в дома (а точнее – в головы) односельчан, в мой храм добралась духовная трагедия современности – церковное разделение. Люди, которые в течение десятилетий не вспоминали Бога и Его Святой Церкви, а также те, кто посещал храм, как бюро ритуальных услуг, решили следовать последним тенденциям современности – приобщиться к развитию и распространению «новообразованной Церкви» путем уничтожения Единой, Святой, Соборной и Апостольской.
Чтобы не «изобретать велосипед», пошли неоднократно испытанным за последние месяцы путем – созвали собрание территориальной общины, назвали его приходским и приняли решение об изменении юрисдикционной принадлежности.
Люди, которые десятилетиями не вспоминали Бога и Его Святой Церкви, решили приобщиться к развитию «новообразованной Церкви» путем уничтожения Единой, Святой, Соборной и Апостольской.
Эта инициатива разделила некогда мирное и дружественное село: люди, которые посещали богослужения, доверяли священнику, молились и старались жить христианской жизнью, но не поддержали предложения перехода в раскол, в один момент стали продажными, сепаратистами, предателями.
Зато те, кто в лучшем случае «смотрел в сторону храма» на Пасху, а то и того реже – почувствовали себя «начальниками жизни», которые могут решать, кто прав, а кто – нет, кому принадлежит храм и его имущество, кто имеет право жить и молиться в селе, а кто должен уехать в соседнее государство...
За короткий промежуток времени удалось разрушить то, что с деда-прадеда строилось и приумножалось ежедневным человеческим трудом и Божьей помощью: мир, согласие, взаимоуважение и любовь друг к другу.
Одним зимним днем споры и разделения собрали на храмовом дворе людей из «разных лагерей». Одни пришли ради того, чтобы незаконно и обманом завладеть чужим имуществом, другие – чтобы отстоять то, что десятилетиями строили, ухаживали и украшали своим трудом, переживаниями и любовью. Собрались и несколько священнослужителей для духовной поддержки собрата-настоятеля. Среди них был и я.
Между людьми возникали споры, звучали угрозы, не имеющие ничего общего с реальностью «телевизионные» обвинения. Были и попытки миролюбиво уладить конфликт, однако этого не удалось достичь из-за спекулятивности принятых на так называемом «приходском собрании» решений. Поэтому выходом из ситуации стало согласование временно закрыть храм, чтобы не провоцировать межконфессионального конфликта.
Слава Богу, что среди присутствующих людей, которые могли бы решиться запечатывать двери храма, нашлось только двое мужчин. Все остальные были готовы пошуметь, но поднять руку на святыню – нет.
Поэтому уже у дверей, прибивая заверенное печатями и подписями соглашение, один из «патриотических» активистов обратился к своему единомышленнику со словами: «В каком аду мы с тобой будем за это гореть?»
Для меня эти слова стали шокирующими. С одной стороны, они говорят, что где-то в глубине человеческой души есть остатки веры и страха Божия. С другой – удивляет, как человек, который имеет эти качества, может переступать через все святое ради достижения непонятной и ненужной для себя цели (эти мужчины никогда не ходили в храм и неизвестно, будут ли это делать).
Через неделю, после богослужения, мои прихожане задали мне вопрос: «Что такое хула на Святого Духа, которая не простится ни в этом веке, ни в будущем?» (Мф. 12, 31-32). Недолго думая, я сразу привел жизненный и реальный пример сознательного противления истине.
А что в селе? Люди молятся на территории закрытого храма. Лично мне кажется, что эти испытания их только сплотили. Их немного, но они составляют реальное, живое Тело Христово. Они молятся, плачут, переживают, терпят насмешки и презрение. Однако в их среде ощущается Божье присутствие и христианская любовь.
А вот размышляя над теми, кто принес разделение и ненависть в когда-то дружное и радостное село, на ум приходят только слова, сказанные Спасителем на кресте: «Отче, прости им, потому что не знают, что творят» (Лк. 23, 34).
