Действия Патриарха Варфоломея – это уже ересь или еще нет?

Исходя из этих привилегий, он сделал практический шаг – назначил своих экзархов, т.е. послов в Киев. Русская Православная Церковь отреагировала на это тем, что приостановила поминовение патриарха Варфоломея на богослужении и пригрозила полным разрывом евхаристического общения. Но стоит ли подобное действие Константинополя того, чтобы разрывать общение в едином Теле Христовом, иже и есть Его Святая Церковь? Пусть это действие несправедливо или неканонично, но ведь это же не ересь… или уже ересь?

Рассуждая о том, как устроена Церковь, кто кому подчиняется, где у кого каноническая территория и кто перед кем имеет первенство, мы должны себе уяснить в каком виде Церковь была создана изначально.

В день Пятидесятницы, Святой Дух сошел на апостолов, и Церковь Христова получила начало своего бытия. Апостолы пошли в мир с проповедью Евангелия и устраивали общины уверовавших, рукополагая им епископов и пресвитеров. То устройство Церкви, которое вычитывается из Священного Писания Нового Завета – это одна община в городе или селе и один епископ с пресвитерами.

Все то, что возникло позднее – это привнесение в Церковь того политико-административного устройства, которое существовало в определенные исторические периоды. Привнесение достаточно раннее, еще в апостольские времена, и достаточно обоснованное, но обоснованное именно теми историческими условиями, которые существовали на то время. То есть, все патриархаты, митрополии, экзархаты, юрисдикции, диптихи и так далее, все это учреждалось и видоизменялось поместными и Вселенскими Соборами. То, что верховенство отдельных кафедр и их права над другими были закреплены Вселенскими соборами, обусловлено тогдашней политической ситуацией, а не догматами веры.

Классическим примером является правило Халкидонского Собора 451 г. в котором закрепляется первенство Константинопольской кафедры: «Во всем последуя определениям святых отец, и признавая читанное ныне правило ста пятидесяти боголюбезнейших епископов, бывших в соборе во дни благочестивые памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, тожде самое и мы определяем и постановляем о преимуществах святейшия церкви тогожде Константинополя, нового Рима. Ибо престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезнейшие епископы, предоставили равные преимущества святейшему престолу нового Рима, праведно рассудив, да град получивши честь быти градом царя и сигклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем».

То, что верховенство отдельных кафедр и их права над другими были закреплены Вселенскими соборами, обусловлено тогдашней политической ситуацией, а не догматами веры.

Для того, чтобы не превращать правила Вселенских соборов в сборник цитат, которыми можно жонглировать по своему усмотрению, необходимо исследовать смысл того или иного правила, то к чему оно было направлено и на чем основывалось. В данном случае обоснованием для определенного верховенства Константинопольской кафедры является политическое положение Константинополя как столицы Римской империи. А для чего Халкидонский собор принял такое правило, можно понять, дочитав его текст до конца: «Посему токмо митрополиты областей, понтийские, асийские и фракийские, и такожде епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченного святейшего престола святейшие константинопольские церкви: сиречь, каждый митрополит вышепомянуных областей, с епископами области, должны поставляти епархиальных епископов, как предписано божественными правилами. А самые митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быти, как речено, константинопольским архиепископом, по учинении согласного, по обычаго, избрания, и по представлении ему оного».

То есть на момент 451 г. существовала необходимость определить, митрополиты каких областей должны поставляться при участии Константинопольского архиепископа. Причем Собор сузил права Константинопольской кафедры ограничив ее полномочия в поставлении митрополитов только понтийских, асийских и фракийских и никаких других.

Стоит ли говорить о том, что Константинополь уже давно не «царствующий град», что в нем нет ни царя, ни синклита, что в Асии и Понте уже нет христиан, а во Фракии (за исключением Стамбула) действуют автокефальные Элладская и Болгарская Церкви. То есть правило это уже не действует, за исключением того момента, что в Диптихе поместных православных Церквей Константинопольская стоит на первом месте. Да и то, согласно букве правила, должна стоять на втором после Рима.

Все эти рассуждения не являются призывом к возвращению к апостольским временам, когда не было ни поместных Церквей, ни патриархатов, ни митрополий. Это невозможно и было бы во вред Церкви. Однако следует осознать, что существующее сейчас административное деление и устройство Церкви не является вечным и не имеет какого-либо сакрального значения. Это устройство служит для управления Церковью в данный исторический период, в данных административно-политических условиях. Ни ранее существовавшая Пентархия (система пяти Патриархатов), ни существующая ныне система 15-ти поместных Церквей не являются чем-то незыблемым, и не возводится в ранг догмата. Границы между поместными Церквями также могут меняться или даже исчезать вовсе.

Существующее сейчас административное деление и устройство Церкви не является вечным и не имеет какого-либо сакрального значения.

В той же Америке существуют общины, чуть ли не всех 15-ти поместных Церквей. Нельзя сказать, что таковое положение вещей является правильным, но оно существует, и Церковь с ним живет. В этом смысле, захват чужой канонической территории,  справедливый или нет, оправданный или не оправданный, не является преступлением против веры и нарушением вероучительных истин, следование которым есть залог нашего спасения в вечности. И с этой точки зрения действия Константинополя в Украине сами по себе не могут являться основанием для прекращения евхаристического общения.

Но дело в том, что эти действия являются выражением намного более серьезных заблуждений, которые уже выходят далеко за рамки канонических правил, определяющих временное и преходящее устройство Церкви. Эти заблуждения касаются вероучения и нравоучения Церкви.

Начнем с нравоучения и сразу заметим, что в этом отношении Константинополь еще не совершил тех действий, которые бы показали его заблуждения в области нравственности, но уже заявил о намерении их совершить. Речь идет о способе восстановления общения с украинскими раскольниками.

Раскол есть грех и, как и всякий грех, врачуется покаянием и ни чем иным. Из Нового Завета мы знаем, что и проповедь святого Иоанна Крестителя, и проповедь Господа нашего Иисуса Христа, и проповедь многих апостолов начиналась с одного и того же призыва: «….покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4, 17). В этом призыве нет ни тени выгораживания греха, его оправдания или объяснения какими-либо обстоятельствами, житейскими или политическими. Есть призыв к покаянию, вместе с обетованием прощения и наследования Царства Небесного. И вот Вселенский Патриархат стоит в шаге от того, чтобы принять раскольников в общение не тем путем, который заповедал нам Христос, не покаянием, а подписанием каких-то договоренностей, бумажек с красивыми дипломатичными формулировками, которые будут свидетельствовать о том, что грех, совершенный раскольниками и признававшийся всей полнотой православной Церкви, в том числе и Константинополем, вдруг перестает быть грехом. Но как быть тогда с прощением и Царством Небесным? Как получить прощение, которого не просят? Как войти в Царство Небесное без покаяния?

Вот это стремление Константинополя преодолеть грех раскола окольными путями и есть повреждение Богом заповеданной истины. Оно очень напоминает следующие слова: «Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник; а входящий дверью есть пастырь овцам» (Ин. 10, 1-2). Дверь в Царство Небесное есть покаяние и иной христианство не знает. Но может быть, мы предвосхищаем события и экзархи Константинополя, назначенные в Украину, еще призовут раскольников к покаянию?

Вселенский Патриархат стоит в шаге от того, чтобы принять раскольников в общение не тем путем, который заповедал нам Христос, не покаянием, а подписанием каких-то договоренностей, бумажек с красивыми дипломатичными формулировками, которые будут свидетельствовать о том, что грех, совершенный раскольниками и признававшийся всей полнотой православной Церкви, в том числе и Константинополем, вдруг перестает быть грехом. Но как быть тогда с прощением и Царством Небесным? Как получить прощение, которого не просят? Как войти в Царство Небесное без покаяния?

Теперь о вероучительных заблуждениях. Если бы патриарх Варфоломей вмешался бы в церковные дела в Украине, обосновывая это тем, что Константинополь, якобы, не передавал Киевскую Митрополию Москве в 1686 г., или передавал временно, или не полностью или еще как, то это было бы полбеды. Беда в том, что это вмешательство обосновывается тем утверждением, что Константинопольский Патриархат, якобы, занимает главенствующее положение во всем Православии. Причем настолько главенствующее, что без признания этого главенства и Церковь, якобы, не может быть Церковью.

В интервью изданию Cerkvarium от 14-го сентября 2018 г., иерарх Константинопольского Патриархата архиепископ Иов (Геча) озвучил новую Фанарскую экклесиологию. Вот его слова: «Относительно обвинения некоторыми людьми Константинополя в «ереси папизма», нужно напомнить, что в Священном Писании апостол Павел сравнивает Церковь Христову с телом, в котором председатель Христос, и в котором мы – члены (см. Еф. 5:23, 30; Кол. 1:18). Но для нас, православных, Церковь не является чем-то абстрактным, как у протестантов, но чем-то очень конкретным – богочеловеческим организмом, состоящим из конкретных людей. Поэтому, согласно православного церковного права, главой местной Церкви является конкретный человек – епископ. И согласно 34 апостольского правила, епископы региональной Церкви должны признавать того, кто из них является первым, и признавать его как своего главу, и ничего важного не делать без его ведома. Это правило всегда было применено и к Вселенской Церкви, потому что наша Православная Церковь является единственной, она является «Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью", а не какой-то конфедерацией отдельных независимых церквей, как мы это видим в протестантизме. Поскольку Церковь едина, одно тело – тело Христово – то в Ней и одна голова. Церковь не является многоголовым монстром! Поэтому и в грамоте, которой Московская кафедра поднималась до уровня патриаршей в 1590 г. сказано, что Московский архиерей должен признавать апостольский Константинопольский престол как «своего главу и первого», как это делают другие патриархи православные. Отрекаться этого – значит, не только терять эти привилегии, которые были даны Московской кафедре патриаршими актами Константинополя, но и отходить от православного учения о Церкви согласно постановлений Вселенских соборов и Священного Писания».

Удивительно, что весьма образованный архиерей, ссылаясь на цитаты из Нового Завета, высказывает утверждения, которые прямо противоречат этим цитатам. Он приводит слова апостола Павла о том, что Церковь – это Тело Христово в котором Он есть глава, и тут же выстраивает административную вертикаль, которая якобы, описывает устройство Церкви: епископ – глава епархии, патриарх – глава поместной (региональной, в терминологии архиепископа Иова) Церкви, Константинопольский патриарх – глава всей Церкви. По большому счету, употребляя по отношению к иерею или епископу термин «глава» мы искажаем смысл этих священных степеней, но так уж у нас принято в обиходе. В отношении первого епископа поместной Церкви, будь то патриарх, митрополит или архиепископ у нас сохраняется термин, более соответствующий сути – «предстоятель». То есть, он не глава, сам по себе, он предстоит перед Богом от имени своей общины, епархии или поместной Церкви.

В притче о злых виноградарях (Евангелие от Матфея 21, 33-41) наиболее полно раскрывается та подмена сути, которую сейчас активно пропагандируют в Константинопольском Патриархате. Виноградари не хозяева виноградника, он его не возглавляют, они всего лишь  служат в нем и обязаны приносить плоды истинному Хозяину и Главе. А в концепции Фанара, которая озвучивается его архиереями, достоинство Христа присваивается Константинопольской Церкви: «Поскольку Церковь едина, одно тело – тело Христово – то в Ней и одна голова. Церковь не является многоголовым монстром!». И здесь речь не о Христе, а о Константинопольском Патриархате. Если это не папство, то что тогда папство?

В концепции Фанара, которая озвучивается его архиереями, достоинство Христа присваивается Константинопольской Церкви: «Поскольку Церковь едина, одно тело – тело Христово – то в Ней и одна голова. Церковь не является многоголовым монстром!». И здесь речь не о Христе, а о Константинопольском Патриархате. Если это не папство, то что тогда папство?

Давайте сравним. Первый Ватиканский собор (1869-1870 гг.) догмат о верховенстве папы определяет так: «Он поставил во главе других Апостолов блаженного Петра и в нём заложил постоянное и зримое начало и основание единства веры и общения. Это учение об установлении, непрерывности, значении и смысле священного Первенства Римского Понтифика и о его безошибочном учительстве Священный Собор вновь излагает всем верным, дабы твердо в него веровать». Можно конечно ковыряться в формулировках и говорить, что Константинополь вовсе не учит о непогрешимости патриарха и что в речах фанариотов главенство  приписывается вовсе не патриарху, а всей Константинопольской Церкви. Но тем не менее, смысл речей, и фанариотов, и католиков один и тот же: на земле существует видимый глава Церкви Христовой. В одном случае это римский папа, в – другом Фанар.

Можно подумать, что это частное мнение архиепископа Иова (Гечи), но нет, это нынешнее официальное учение Константинопольской Церкви. Вот слова патриарха Варфоломея на недавнем Синаксисе: «Вселенский Патриархат несет ответственность за установление церковного и канонического порядка, поскольку только он имеет каноническую привилегию, а также молитву и благословение Церкви и Вселенских Соборов, для выполнения этой высшей и исключительной обязанности. Если Вселенский Патриархат откажется от своей ответственности и уйдет с межправославной сцены, то Поместные Церкви будут действовать “как овцы без пастыря” (Мф. 9:36), расходуя энергию на церковные инициативы, которые смешивают смирение веры и высокомерие власти. <…> Некоторые люди ложно полагают, будто могут любить Православную Церковь, а не Вселенский Патриархат, забывая, что он воплощает подлинный церковный этос Православия».

Таким образом, патриарх Варфоломей отождествил Церковь Христову со своим Патриархатом, а все остальные поместные Церкви, якобы, являются Церквями постольку, поскольку они связаны (читай – подчиняются) с Константинополем. Прежде всего, это неверно исторически. Целые столетия Церковь Христова жила без Константинопольского патриархата как такового. Получается, что она была в это время неполноценна? Не имела своего «этоса»? Что же это за Церковь была такая?

Но не исторические несоответствия являются самыми страшными в учении Константинополя, а утверждение того, что главой Церкви является Константинопольский Патриархат. И не стоит  обольщаться фанарской казуистикой о том, что это имеется ввиду видимый глава, а Христос, мол, невидимый и так далее. Все подобные утверждения лукавы и неправдивы. Они были уже подробно разобраны и опровергнуты и соборами и святыми отцами, когда звучали из уст римских пап и сторонников папства. И вот теперь они звучат из уст Константинопольского Патриарха.

Цитаты из Священного Писания и святых отцов утверждающие, что только Христос глава Церкви и нет иного, настолько многочисленны, что ими можно исписать тысячи страниц. Ограничимся несколькими.

«Муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела» (Еф. 5, 23).

«И Он есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство…» (Кол. 1, 18).

«В Церкви содержит и сочетавает каждый член в единомыслии с другими единая и истинно единственная глава, которая есть Христос» (Свт. Василий Великий).

«Один Христос – одна глава Церкви» (Свт. Григорий Богослов).

«Христос Господь занимает место главы, а верующие в него место тела» (блаж. Феодорит Киррский).

Учение о видимой земной главе Церкви, будь то Константинопольский Патриархат или римский папа, есть ересь, отвергнутая Святой Церковью.

«И, приблизившись, Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28, 18-20).

Церковь верит этому обетованию и  поэтому не нуждается ни в какой видимой «главе». Только Христа Святая Церковь всегда признавала своим главой, не деля Его на видимого или невидимого. То, что Константинопольский Патриархат восхотел быть видимым главой – есть узурпация того, что принадлежит Богу и никому другому. Церковь это отвергла уже много столетий тому назад.

Во время Ферраро-Флорентийского собора (1438-1445 гг.), когда весь Константинопольский епископат, включая патрираха Иосифа II, принял латинское лжеучение и подписал унию, святитель Марк Эфесский стал единственным из числа греческих иерархов, кто не признал унию. В своём Окружном Послании против греколатинян и постановлений Флорентийского Собора он писал: «Итак, братие, бегите от них и от общения с ними; ибо они — „лживи апостоли, делатели нечестивии, преобразующеся во Апостолы Христовы“…».

Но в 2018 г., на Константинопольском Синаксисе, епископат также услышал из уст патриарха Варфоломея слова, прямо противоречащие учению Христа и Его Церкви. И среди этого епископата не нашлось ни одного Марка Эфесского, который бы выступил против ложного учения. Это означает, что вся Константинопольская Церковь с ним согласилась по умолчанию. Для того, чтобы утвердить эту ересь «константинопольского папизма» осталось ее имплементировать в жизнь. Такой имплементацией  и может стать дарование Томоса об автокефалии украинским раскольникам.

В Украине сегодня есть многочисленные (и могущественные) сторонники «папы из Константинополя». Но есть и свой Марк Эфесский – митрополит Онуфрий, который не боится ни общественного порицания, ни гнева сильных мира сего, но творит правду Божию. Дай Бог нам не смалодушничать, но остаться верным Христу и Его Церкви!