Богословие рекламы, или Уния как панацея: 12 тезисов Святослава

Есть люди, которые одним щелчком по весам обращают недовешенное железо в полновесное золото

Бальтасар Грасиан, испанский писатель и иезуит

Вы спросите, к чему здесь слова иезуита? Неужели нельзя было найти схожий лейтмотив если не в православной, то хотя бы в религиозно-нейтральной среде? Нет, – отвечу я и тут же объясню: никто не опишет иезуита лучше, чем другой иезуит, даже если он таковым и не является. «Заговори, чтобы я тебя увидел», – сказал когда-то Сократ.

15 декабря в Папском латеранском соборе Святого Иоанна Крестителя в Риме глава УГКЦ Святослав Шевчук отслужил благодарственную литургию в честь особенной для всего униатства даты – 420 лет Брестской унии. После литургии для своей паствы митрополит Святослав произнес прекрасно сложенную проповедь, выдержанную в лучших традициях католической схоластики и насквозь пропитанную иезуитской хитростью. В принципе, это и не удивительно, ведь будущий глава УГКЦ Святослав на протяжении определенного времени служил вместе с кардиналом Хорхе Бергольо, которого теперь все знают как Папу Римского Франциска.

Начав свою проповедь с разбора Евангельского чтения, уделив ему лишь несколько минут, Святослав перешел к теме действительно более актуальной, нежели слова Христа – к юбилею Брестской унии 1596 г. И все бы ничего (ну подумаешь, у людей круглая дата – праздник же!), если бы не особая тезисность этой проповеди, которая под конец напоминала уже давно всеми забытый призыв к экспорту Октябрьской революции «в массы» по всему миру. В этой проповеди, безо всякой мистики, мы насчитали 12 тезисов, каждый из которых в разной степени заслуживает внимания верующих УПЦ, сочувствующих католицизму и просто религиозно-всеядных «православных».

Во-первых, бросается в глаза слово «единение» – у униатов с годами уже выработался рефлекс: они на дух не переносят слова «уния» и производные от него. А зря: уния – слово латинское, которое означает то самое пресловутое единение, которое в устах Шевчука немного погодя приобретет не просто характер исторического события, а и универсального «антидота». Не надо стыдиться своих корней, товарищи.

А вот по поводу дара… Ну, сомнительно. Можно ли называть безблагодатный квазицерковный суррогат даром Божиим для Церкви (уточните, какой именно?) и народа? По логике Шевчука, народ Киевской Руси, крещенный в 988 году князем Владимиром, – это покинутый Богом народ, не знавший радости христианства и его славы Божией. Неужели митрополит Святослав считает, что в 988 году совершили ошибку? Да, считает. Но об этом немного ниже.

Тезис 2. Поблагодарить Бога за дар единства церкви, наследниками которого мы с вами являемся.

Шевчук не уточняет, какой Церкви. Лишь под конец проповеди станет ясно, что или кого он понимает под церковью. Ну а пока для человека непосвященного – тем более, православного – смысл фраз митрополита УГКЦ остается более чем непонятным. Интересно, чем до унии являлась римо-католическая церковь? Ведь если единство касается и ее, то следует признать ее ущербной. Единство не может касаться одной из сторон – единство подразумевает ущербность всех сторон. Именно поэтому УПЦ призывает «киевский патриархат» к покаянию, а не к единению – разве может истинная Церковь Христова, которую не одолеют врата ада (Мф. 16: 18), быть ущербной?

Тезис. 3. Папа Климент VIII отдельной папской буллой Magnus Dominus провозгласил на весь мир единение киевской церкви с наследником апостола Петра.

Тут сразу три вещи, на которые следует обратить внимание. Первое – наименование «Киевская Церковь», которое в последнее время стало предметом спекуляций как среди духовенства ряда христианских деноминаций в Украине, так и среди украинских религиоведов. Униаты считают, что суррогат, обреченный на изоляцию во всем православном мире – а ведь без поддержки Рима они просто не в состоянии будут реализовывать себя как христианская деноминация, – это и есть вся Киевская Церковь.

Неужели Святослав Шевчук – человек богословски образованный – не понимает сути Экклезиологии? Где епископ, там и Церковь – известные всем нам слова Игнатия Богоносца – это полное определение? Нет, оно верное, но неполное. Несторий [2], к примеру, был епископом, но общину, которая пошла за ним, нельзя назвать в то же время Церковью. Можно ли назвать группу предателей Православия, пусть и облеченных в епископский сан, Церковью? Нет. А все потому, что Церковь не ограничивается людьми. Ее тайна содержится в Тайне Боговоплощения, ведь Она – Тело Богочеловека Христа.

Булла папы не могла провозгласить какое-либо объединение, ведь православный народ никто не спрашивал, не было никаких дискуссий, а вся уния была целиком и полностью основана на интригах Сигизмунда III и епископов-предателей. «Мы, настоящим нашим постановлением принимаем досточтимых братьев, Михаила архиепископа – митрополита и проч. епископов русских со всем их клиром и народом русским, живущим во владениях польского короля, в лоно католической церкви, как наших членов во Христе», – именно так звучат заключительные слова буллы Magnus Dominus.

Но «клир и народ русский» был против этого одностороннего театрализованного решения – неужели с ним не надо было считаться? А два впоследствии отлученных епископа, не принявших унию, – Гедеон и Михаил, – как следует относиться к таковым с точки зрения экклезиологии Шевчука? Нарушение свободы вероисповедания – это одна из отличительных черт «дара Божия Церкви и народу»?

 Хотя, с другой стороны, дорог не подарок, а внимание… королевской власти к протестующим мирянам и братствам. За те два века, которые вплоть до разделов Польши длилось противостояние православных и униатов, история знает множество свидетельств насильственной и агрессивной политики проуниатски настроенной власти, да и самого униатского духовенства, к несогласным. Бунт против унии приобретал характер политический: кто против унии – тот против государства. И наказание за это было соответствующим.

Униатская верхушка не скрывала, что уния – это всего лишь переходный этап к латинизации всего формально православного населения Речи Посполитой. В римско-католическом сознании уния – это явление неполноценное и ущербное; это гибрид, который, подобно биологическим видам, абсолютно стерилен и неспособен продолжить себя. С тех пор ничего не изменилось.

В качестве яркого примера можно привести сложную ситуацию с целибатом в РКЦ. Как мы знаем, в римско-католической церкви священнослужителем не может стать человек, состоящий в браке. Исключений из этого правила не бывает, разве что для диаконов. Вопрос целибата – это животрепещущий вопрос для РКЦ, приобретший особо яркую окраску в связи с сексуальными скандалами в среде католического духовенства. И каждый раз на предложение внести изменения новый Папа уже исторически отвечает отказом. Абсолютный целибат (оказывается, не Папа) – это своеобразный маркер РКЦ, а точнее, ее самоидентификации как полноценной церкви.

С другой стороны, в УГКЦ, как и в Православии, разрешено женатое духовенство. С точки зрения униатской экклесиологии УГКЦ и РКЦ находятся в полном единстве, что выражается в евхаристическом общении; они равны – это одна церковь, но за все время численность униатов ни разу не возросла хоть на сколько-нибудь за счет бывших римо-католиков, пожелавших принять сан в том семейном положении, которое они выберут для себя сами. Что помешало им за 420 лет, не разрывая единства с Римом и Папой, перейти в УГКЦ, жениться там и принять сан? Традиция, скажете вы. Но разве богослужебный обряд может играть существенную роль там, где Папа – Глава Церкви?

Очевидно, ответ один: римо-католики не воспринимают УГКЦ как полноценную Церковь. Перейдя туда, они автоматически станут ущербными в экклесиологической перспективе. Да и для Папы униаты – это «чемодан без ручки»,  который уже и нести в тягость (сколько можно ждать полной латинизации?), и бросить жалко (420 лет прошло, как-никак). А униаты в свою очередь в РКЦ не переходят из чисто «романтических» соображений: ну традиция наша такая, греческая. Колорит, так сказать. И ничего более.

Второе – особенность использования термина «Киевская Церковь». Все чаще, услышав его, на ум приходит такой известный протестантский термин, как «Невидимая Церковь». Вот есть она где-то таинственно, невидимо, а вот видимо все разделились на какие-то деноминации. Ну ошибаются люди, ну бывает. Errare humanum est [3]. Все чаще слышно, что УГКЦ, «УПЦ» КП и УАПЦ – это те самые потерянные и разделенные части мистической «Киевской Церкви». Хотя нет… У УГКЦ своя миссия. Но об этом в отдельном тезисе.

И наконец, в третьих: «объединение с наследником апостола Петра». Это далеко не риторическая во всех смыслах этого слова особенность униатской проповеди. Это трезвый взгляд на реалии УГКЦ. Юбилейное объединение происходит не между церквями, а с Папой, потому что Папа – это и есть подлинная единственная Церковь с их точки зрения. Единство с Папой – это то, что делает униатов уникальными. Именно это делает их, согласно логике Святослава, Церковью. Без Папы, а не без Христа, они – не Церковь, а собрание.

Тезис 4. Что они искали в Риме? Зачем сюда пришли? Что они увидели здесь и получили? С чем они вернулись домой?

Проповедь Святослава окончательно превратилась в роман. Глава УГКЦ повествует в немного удивительной манере, напоминающей риторику такого известного атеиста, как А. Невзоров. Ну просто поразительное сходство. Святослав перечисляет все блага католической Европы, на которые с изумлением взирали обшарпанные дикари в рясах, пришедшие прямиком из дремучих лесов. Местами это напоминает повествование о послах князя Владимира, которые были посланы исследовать самые многочисленные вероисповедания и рассказать князю о своих впечатлениях. И вот «язычники», через каких-то 600 лет, опять приходят в «Константинополь» и изумляются увиденному.

Они приходят в Рим после того самого Тридентского собора, который произошел на фоне того тупика, куда протестантизм загнал католичество; после того самого Тридентского собора, который сущностно не дотягивает до своего почти ровесника Стоглавого собора Русской Церкви. «Дикари» видят «законченный в 1590 г. купол Святого Петра – самого прекрасного и самого большого христианского здания», «оратории Филиппа Нери, в которых проповедуется равенство всех перед богом», слышат «самых лучших проповедников времен реформы католической церкви» и бывают в заполненных до отказа католических учебных заведениях, в то время как «в Острожской академии насчитывается 25 человек». Ну что для «дикаря» может быть лучше?

Тезис 5. Обновленная новая сила духовной жизни… придет к Киевской церкви от наследника апостола Петра. Церковь – это Папа. Закрепляем материал и идем дальше.

Итак, тут Святослав уже подходит ближе к завуалированному оскорблению Украинской Православной Церкви. Церковь до унии и Церковь после унии, не принявшая последнюю, в представлении Святослава Шевчука – это не только косвенно сборище дикарей, но и устаревшая, усохшая ветка Древа истинной Церкви. Поэтому все православные, вплоть до сего дня, якобы не в состоянии жить полноценной духовной жизнью, поскольку духовность познается и «практикуется» в полной мере только с «животворящим» Папой. 

Тезис 6. Равенство византийского обряда перед Богом.

До унии греческий византийский обряд был таким же ущербным и диким, как и два прибывших в Рим делегата – Кирилл Терлецкий и Ипатий Потий. И только уния с Папой «заставила» Бога полюбить этот «туземный» обряд схизматиков. Налицо внеочередной ничем не прикрываемый папизм униатов, что опять доказывает, насколько далеко они ушли от святоотеческого понимания Церкви. Если византийский обряд вплоть до унии был ущербным «перед Богом», то выходит, что Бог не с нами? Выходит, что десятки русских святых (преподобные Отцы Печерские, св. Сергий Радонежский, Александр Невский) на самом деле не знали Бога? Святослав берет на себя опасное, средневековое и уже заранее ошибочное право судить от Его имени.

Тезис 7. Они везли с собой документ Decet Romanum Pontificem, ставший первым документом международного права, который признавал и стерег права Киевской Церкви. Документ, который вплоть до сего дня остается памятником духовной церковной христианской мысли.

С теорией литературы спорить не будем – в документе действительно есть что почитать, но вот международное право вызывает недоумение. Дело в том, что любой из документов международного права требует для самореализации в своей плоскости наличие 2-х и более субъектов, как основных, так и дополнительных. В случае с Брестской унией такими сторонами могут выступать Папская область и Речь Посполитая, однако уния была заключена между Римом (субъект международного права) и тем, что словами Святослава именуется «Киевской Церковью» – не субъектом международного права. Польско-Литовское государство поддержало унию и перевело Православие в нелегальный статус, однако оно не являлось одной из сторон указанного процесса в строго правовом «церковном» отношении.

Но даже если согласиться с формулировкой Шевчука, то Брестскую унию и собственно Decet Romanum Pontificem (1596) никак нельзя назвать первыми в патронате Христианской Церкви и ее прав. Почему бы тогда сюда не отнести основание с разрешения хана Берке т.н. Сарайской епархии в 1261 стараниями св. блгв. князя Александра Невского? Чем не покровительство Церкви, тем более Киевской, – епархия простиралась от Днепра до Волги, а ее архиерей поставлялся Киевским Митрополитом. Или Киевская Церковь исторически находится только в границах Галиции? Да и нормы международного права тоже соблюдены: Золотая Орда – его основной субъект, а Новгородская феодальная республика – дополнительный, с учетом своей вассальной зависимости. Так почему бы Святославу не поинтересоваться живой историей Церкви своих «братьев», а не только узко мыслить в категориях унии?

Тезис 8. Все сегодня утверждают равенство в чести Церквей и обрядов, и в который раз в новое время все ищут модели соединения Церквей…

Единая Святая Соборная и Апостольская Православная Церковь действительно постулирует равенство чести Поместных Церквей и выражает это равенство единением в Евхаристии. Все Поместные, Автономные и т.д. Церкви равны между собой, и все вместе они составляют Единую Истинную Церковь. Да и обряд – это совершенно не вероучительный вопрос. К примеру, вопрос обряда в диалоге между РПЦ и старообрядцами со стороны Русской Церкви давным-давно канул в Лету – обряд не определяет и не выражает Церковь.

Православие не цепляется за форму, и оно отнюдь не ищет единства, ведь Православие – это и есть само единство. Мы не ходили к Папе за признанием нашего обряда, да и претензии к РКЦ у нас всегда были догматическими: Филиокве, примат Папы, Непорочное Зачатие и т.д. Ну как тут не вспомнить слова Спасителя: «Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие» (Мф. 23; 24). Святослав на всем протяжении своей проповеди ни разу не упоминает о догматах и святоотеческом понимании Церкви Христовой. Он сконцентрирован только на внешнем, на тех деталях, которые действительно не имеют никакого значения.

Мы никогда не утверждали равенства всех христианских деноминаций и не считали их Церквями, иначе мы находились бы с ними в евхаристическом общении. Но ведь этого не происходит. Даже такой критикуемый документ известного Критского собора, прошедшего в июне уходящего года, как «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром», постулирует единство именно Православной Церкви: «Православная Церковь, будучи Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью, в глубоком церковном самосознании твердо верит, что занимает главное место в процессе движения к единству христиан в современном мире» [4].

Мы действительно за каждой Литургией молимся: «О мире всего мира и соединении святых Божиих Церквей», но мы вкладываем в эту молитву прошение о сохранении единства Православной Церкви и недопущение расколов, которые наносят Телу Церкви болезненные раны, ведь движимые христианской любовью, мы не можем не скорбеть о заблудших братьях, пошедших на поводу у лжи.

Что же стоит в основе расколов и разногласий в Церкви? Совершенно исчерпывающе на этот вопрос можно ответить словами Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия: «Что такое раскол? Это проявление гордыни, то есть желание свои человеческие амбиции и стремления поставить выше всего. А с гордыней можно бороться только одним способом – через покаяние, которое в святоотеческой литературе называют фундаментом духовной жизни. В свою очередь, покаяние невозможно без смирения, которое скрепляет духовную жизнь, – сказал Его Блаженство. – Еще раз повторяю: те, кто отпал от единства с Церковью и ушел в раскол, сделали это по своей гордыне, а значит другого пути для возврата назад, кроме покаяния и смирения, просто нет» [5]. Соответственно, утверждают равенство чести церквей и других христианских деноминаций далеко не все. Ну, может, отдельно от Православной Церкви они и равны между собой, но только не вместе с Православной Церковью.

Тезис 9. Мы сегодня можем сказать, что по сей день лучшей модели единства Церкви, которую в свой край привезли наши владыки из Рима, никто не нашел… Ведь и сегодня Украина ищет единства разделенной Киевской Церкви.

А теперь реклама! Во внеочередной раз мы напомним митрополиту Святославу, что Украинская Церковь не ищет никаких моделей единства Церкви, поскольку мы давно уже сказали свое твердое слово: «Только через Покаяние».

Модель всегда подразумевает сложный механизм и зачастую сопряжена с трудностями. Но что мешает раскольникам и униатам покаяться и вернуться в Церковь (в случае с раскольниками, надо еще и Креститься). Да, действительно, сложно перешагнуть через свою гордыню; гораздо легче внушить посредством манипуляций, что «все хорошо», да и «мы, униаты, такие же точно, как и вы».

Как говорил Т. Г. Шевченко, «ну що б, здавалося, слова... Слова та голос  – більш нічого». Правда, «сердце» религиозно грамотного православного человека никак не «оживает» от такой рекламы, а скорее печалится из-за гордыни говорящего с амвона, казалось бы, богословски грамотного в своей сфере человека. Даже в 24-27 пунктах Гаванской декларации, которая была подписана в результате встречи Папы Римского Франциска и Патриарха Московского Кирилла, уния была осуждена. УГКЦ там прямо с подачи самого же Папы называется не Церковью, а «церковным сообществом».

В свое время это вызвало против Римского Папы бурю недовольства среди униатов, которые восприняли декларацию как прискорбный удар, о чем подробно можно почитать на католическом же сайте «Католицький оглядач», где этому посвящена отдельная статья [6]. Зачем же навязывать как панацею то, что воспринимается как провал в самой РКЦ? Также унию осудил с подачи архиепископа Афинского и всея Эллады Иеронима и Критский собор. «Ее должны осудить все Православные Церкви», – подчеркнул архиепископ, вместе с которым унию отдельно осудили и митрополиты Серры – Феолог и Ланкады – Иоанн [7]. Интересно, как на фоне всего этого митрополит Святослав планирует воплотить чаяния украинцев о «церковном единстве» – «просроченным полуфабрикатом»?

Тезис 10. «Благодарение Богу, что церковные разделения не достигают до самых Небес».

Это не что иное, как цитата известного покойного писателя, философа и диссидента Евгения Сверстюка. Не ставя под сомнение его творческое наследие и значимость для украинской литературы и науки, мы все же позволим себе заметить, что Евгений Сверстюк уж никак не был профессиональным религиоведом и богословом. Чем Святославу не угодил святитель Иоанн Златоуст?

Может, тем, что он никогда не бывал в Украине? А зря не угодил, поскольку выражался святитель о церковных разделениях совершенно понятным образом: «Что говоришь ты? "У них та же самая вера, и они также православны". Если так, то отчего же они не с нами? Един Господь, едина вера, едино крещение... Скажи мне: ужели вы считаете достаточным то, что их называют православными, тогда как у них оскудела и погибла благодать рукоположения? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена сия последняя? Надобно одинаково стоять как за веру, так и за благодать священства. Потому что, если всякому позволено, по древней пословице, наполнять свои руки, если всякому позволено быть священником, то пусть приступят все, и напрасно устроен этот жертвенник, напрасно (установлен) церковный чин, напрасно – лик священников: ниспровергнем и уничтожим все это» [8], и далее: «Итак, я говорю и свидетельствую, что производить разделения в Церкви не меньшее зло, и впадать в ереси» [9].

Разительный контраст.

Тезис 11. Благодарим за … дар свободы и те 25 лет падения новейшей тюрьмы народов Советского Союза.

Все мы в определенной мере на что-то обижены: на соседей, на продавщицу из супермаркета или на контролера в трамвае, и это нормально. C’est la vie [10]. Но даже Балтийские страны, у которых хватает поводов обижаться на Советский Союз, давно уже успокоились и пошли вперед, оставив все на суд истории. Ну ведь было же не только плохо, правда? Но УГКЦ, забыв свои родные методы, которые она, заручившись поддержкой королевской власти, применяла в отношении Православия на протяжении двух веков, смертельно обижена и по сей день. Этот расхожий фразеологизм, принадлежащий перу А. де Кюстина, изначально применялся в отношении Российской империи. Чего ж униатам обижаться на Царскую Россию? Их паства в то время находилась в юрисдикции близкой по духу католической Автро-Венгерской империи. Справедливости ради отметим, что после распада последней критики назовут Австро-Венгерскую монархию «Völkerkerker» т.е. «Тюрьма народов». Но, очевидно, к «своим» у Святослава претензий нет.

Тезис 12. Без того Берестейского единения не было бы сегодня независимой свободной Украины… Без защиты, которую наследники апостола Петра давали нашей Церкви, мы не смогли бы выстоять в тех сложных исторических обстоятельствах, которые [мы] пережили.

Кульминация. Начнем с конца. Действительно, без поддержки Папы, в узких кругах более известного как «Церковь», униаты не протянули бы и сто лет. Весь этот неполноценный гибрид находился под аппаратом искусственного жизнеобеспечения католических властей и Папской области. Поэтому тут Святослав, впервые за всю политическую часть своей проповеди, наконец-то не солгал. Но утверждать, что без унии не было бы независимой Украины – это абсурд…

Неужели Запорожская Сечь держалась на унии? Неужели культурообразующим фактором становления украинской государственности на протяжении всей истории были униаты? А как же обилие именно православных храмов в Украине, православная направленность всей классической украинской культуры, поддержка Православной Церковью желания своей паствы на пути к независимости государства и молитвы за него – это разве не в счет? Разве не Православная Церковь была с народом на протяжении всех тех потрясений, которые пережила украинская нация?

А конфессиональный состав Украинской Народной Республики (1918-1919) – предшественницы независимой Украины? Ведь большинство населения УНР считало себя именно православными, в отличие от греко-католического населения ЗУНР, которое даже после известного «Акта Злуки» не объединилось с УНР на равных, а вошло в нее на правах широкой автономии, переименовавшись в Западную область Украинской Народной Республики. Сам первый председатель Центральной Рады УНР М. С. Грушевский считал себя православным.

Так к чему весь этот пафос? И, как бы там ни было на первый взгляд все просто, действительно, среди нас всегда есть и будут люди, которые «одним щелчком по весам обращают недовешенное железо в полновесное золото». И так во всем.

Ccылки:

1. Тут и далее курсивом выделен перевод цитат из проповеди Святослава Шевчука.
2. Основатель Несторианства – христологической ереси, осужденной на Третьем Вселенском Соборе (431)
3. Человеку свойственно ошибаться – лат. 
4. Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром. Всеправославный Собор// Патриархия. [Электронный ресурс], URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/4361154.html
5. Блаженнейший Онуфрий: «Больше всего Церковь страдает из-за нас и наших грехов». Интервью. Pravlife. org. [Электронный ресурс]: http://pravlife.org/content/blazhenneyshiy-onufriy-bolshe-vsego-cerkov-stradaet-iz-za-nas-i-nashih-grehov.  
6. Гаванська декларація. Католицький оглядач. [Электронный ресурс], http://catholicnews.org.ua/gavanska-deklaraciya 
7. Собор на Крите осудил унию. СПЖ. [Электронный ресурс], URL: http://uoj.org.ua/novosti/zashchita-tserkvi/sobor-na-krite-osudil-uniyu
8. Иоанн Златоуст. О грехе раскола.// Беседы на послание св. ап. Павла к Ефесянам. Беседа. XI. Слово отеческое. [Электронный ресурс]: http://slovotech.narod.ru/dispute_03b.htm 
9. Там же.                     
10. Это жизнь. фр.