Разве может быть Божественная Литургия национальной?
Остановитесь в греходелании, спросите совет, сами попробуйте сопоставить религиозный нацизм и Божию Литургию Любви!
Безумцы, возомнившие себя способными устроить национальную «литургию», сами о Литургии вообще ничего не знающие, ни единожды в жизни к Таинствам Христовым не преступившие, могут ли называться Божиими людьми?
Нет. Гордецы, управляемые сатаною - вот кто эти люди.
Разве может быть Божественная Литургия национальной, тем паче, националистической? Разве могут быть Таинства Божией Церкви, коих верующим людям дано семь, узколинейными, узкограничными, узкообобщенными?
Бог - Вездесущ и Равен для всех людей Мира! Как же можно наряжать Христа в шаровары и вышиванку, если родился Он в хлеву без места прописки и распят в рубище без узоров?
Божественная Литургия - межнациональна, всенародна, всеобъемлюща и всесоединяюща!
Как же можно приступать ко Святому Причастию с лютой злобой и ненавистью? А слова, которые предложены к провозглашению между сопричастниками "Христос среди нас! И есть, и будет!" - их кто-то отменил в Стамбуле? Или фанариоты их только озвучивают ради колебаний воздуха, но не от сердца с радостью хотят передавать друг другу, воссоединившись Кровью и Плотью Христовыми, одинаковыми абсолютно для всех, вставших у Чаши Христовой?
А как могут рассуждать о национальной литургии атеисты и иноверцы, если они даже чувства любви никогда не испытали к Божественной Литургии?
Литургию нужно любить, ею надо дышать, ее надо ждать и желать!
Безумцы, остановитесь и покайтесь! Не притаскивайте на роды свои до седьмого колена проклятие Церкви Христовой!
Хотя бы одна, вами сорванная Литургия, подмененная лжеучением и лжедейством, гарантирует вам, вашим нынешним сродникам, вашим внукам и правнукам проклятие!
Нельзя так поступать с Божественной Литургией! Нельзя...
Остановитесь в греходелании, спросите совет, сами попробуйте сопоставить религиозный нацизм и Божию Литургию Любви!
"Божественная Литургия есть вечное повторение великого подвига любви, для нас совершившегося. Скорбя от неустроений своих, человечество отвсюду, со всех концов мира взывало к Творцу своему — и пребывавшие во тьме язычества и лишенные Боговедения — слыша, что порядок и стройность могут быть водворены в мире только Тем, Который в стройном чине повелел двигаться мирам, от Него созданным. Отовсюду тоскующая тварь звала своего Творца. Воплями взывало все к Виновнику своего бытия, и вопли эти слышней слышались в устах избранных и пророков. Предчувствовали и знали, что Создатель, скрывающийся в созданьях, предстанет Сам лицем к человекам, — предстанет не иначе, как в образе того созданья Своего, созданного по Его образу и подобию. Вочеловечение Бога на земле представлялось всем, по мере того как сколько-нибудь очищались понятия о Божестве. Но нигде так ясно не говорилось об этом, как у пророков Богоизбранного народа. И самое чистое воплощение Его от Чистой Девы было предслышиваемо даже и язычниками; но нигде в такой ощутительно видной ясности, как у пророков.
Вопли услышались: явился в мир, Им же мир бысть; среди нас явился в образе человека, как предчувствовали, как предслышали и в темной тьме язычества, но не в том только, в каком представляли Его неочищенные понятия — не в гордом блеске и величии, не как каратель преступлений, не как судия, приходящий истребить одних и наградить других. Нет! Послышалось кроткое лобзание брата. Совершилось Его появление образом, только одному Богу свойственным, как прообразовали Его Божественно пророки, получившие повеление от Бога...
...
Действие Божественной Литургии над душою велико: зримо и воочью совершается, в виду всего света, и скрыто. И если только молившийся благоговейно и прилежно следит за всяким действием, покорный призванью диакона, — душа приобретает высокое настроение, заповеди Христовы становятся для него исполнимы, иго Христово благо и бремя легко. По выходе из храма, где он присутствовал при Божественной Трапезе Любви, он глядит на всех, как на братьев. Примется ли он за обыкновенное теченье своих дел в службе ли, в семье, где бы ни было, в каком бы ни было <звании>, сохраняет невольно в душе своей высокое начертанье любовного обращенья с людьми, принесенного с небес Богочеловеком. Он невольно становится милостивей и любовней с подчиненным. Если сам под властью другого, то охотней и любовней ему повинуется, как Самому Спасителю. Если видит просящего помощи, сердце его более чем когда-либо располагается помогать, чувствует он больше наслаждения, с любовью дает он неимущему. Если он неимущий, он благодарно принимает малейшее даяние: растроганное сердце его теряется в благодарности, и никогда с такой признательностью не молится он о своем благодетеле. И все, прилежно слушавшие Божественную Литургию, выходят кротче, милее в обхожденьи с людьми, дружелюбнее, тише во всех поступках.
А потому для всякого, кто только хочет идти вперед и становиться лучше, необходимо частое, сколько можно, посещенье Божественной Литургии и внимательное слушанье: она нечувствительно строит и создает человека. И если общество еще не совершенно распалось, если люди не дышат полною, непримиримой ненавистью между собою, то сокровенная причину тому есть Божественная Литургия, напоминающая человеку о святой, небесной любви к брату. А потому кто хочет укрепиться в любви, должен, сколько можно чаще, присутствовать, со страхом, верою и любовию, при Священной Трапезе Любви. И если он чувствует, что недостоин принимать в уста свои Самого Бога, Который весь любовь, то хоть быть зрителем, как приобщаются другие, чтобы незаметно, нечувствительно становиться совершеннее с каждой неделей.
Велико и неисчислимо может быть влияние Божественной Литургии, если бы человек слушал ее с тем, чтобы вносить в жизнь слышанное.
Всех равно уча, равно действуя на все звенья, от царя до последнего нищего, всем говорит одно не одним и тем же языком, всех научает любзи, которая есть связь общества, сокровенная пружина всего стройно движущегося, пища, жизнь всего.
Но если Божественная Литургия действует сильно на присутствующих при совершении ее, тем еще сильнее действует на самого совершателя, или иерея. Если только он благоговейно совершал ее со страхом, верой и любовью, то уж весь он чист, подобно сосудам, которые уже ни на что потом...; пребывает ли он весь тот день в отправленьи своей многообразной пастырской обязанности, в семье ли посреди своих домашних, или посреди своих прихожан, которые суть также семья его, — Сам Спаситель в нем вообразится, и во всех действиях его будет действовать Христос; и в словах его будет говорить Христос. Будет ли склонять он на примиренье между собой враждующих, будет ли преклонять на милость сильного к бессильному, или ожесточенного, или утешать скорбящего, или к терпенью угнетенного, или..., — слова его приобретут силу врачующего елея и будут на всяком месте словами мира и любви."
(Н. В. Гоголь, "Размышления о Божественной Литургии")
