Притча о блудном сыне – откровение о самом Боге, – архиепископ Виктор
Хмельницкий архиерей подчеркнул, что притча о блудном сыне свидетельствует: для Бога человек – это личность, обладающая полной свободой.
Архиепископ Хмельницкий Виктор в своем блоге на СПЖ рассказал о смыслах Евангельской притчи о блудном сыне.
«Величайшее откровение Священного Писания – это то, что Бог – личность, и человек – также личность. Между этими личностями, каждая из которых обладает свободой (Бог по своей природе, человек по дару от Бога), устанавливаются определенные отношения. Какими они будут, зависит не только от Бога, но и от человека», – написал архиерей.
Он подчеркнул, что требование сына к отцу выделить его часть имущества – «это просто потрясающее описание того, как Бог любит человека и насколько уважает его свободу».
«Сама просьба блудного сына – это неприкрытое и циничное оскорбление отца. Сын требует ту часть имения, которая полагалась бы ему в случае смерти отца. Иными словами, он говорит отцу: "Для меня ты все равно что умер"», – пишет иерарх, добавляя, что «по-человечески, любой отец в таком случае не только не дал бы сыну часть имения, но еще и наказал бы его за наглость».
«Но у Бога совсем иной взгляд на эти вещи. "Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь"… Согласие отца демонстрирует, насколько он уважает свободу своего сына. При всей своей отцовской власти, при всей возможности не дать сыну сделать ту ошибку, которую он уже в своем сердце решил сделать, отец позволяет ему реализовать задуманное. Это означает, что отец как бы говорит сыну: "Ты – личность. Не раб, не подневольный, а именно личность, и я уважаю твои решения, хотя они – горе для меня"», – подчеркивает архиепископ Виктор.
Комментируя возращение сына к отцу, он пишет, что его раскаяние было искренним. «И самое главное – отец снова стал для него живым. Если в первоначальной просьбе о части имения звучало – "ты для меня умер", то сейчас – "ты для меня живой, и я иду к тебе". И покаяние у сына не осталось бездейственным (как часто бывает у нас), он встал и пошел к отцу», – пишет архиерей.
А то, как отец встретил сына, по его словам – «это описание полной, безотчетной и безграничной любви. Любви, которая может быть только между двумя личностями».
«С точки зрения логики эта притча совершенно абсурдна, ее не мог рассказать какой-нибудь "основатель религии", но только Сын Божий, который возвестил людям, что "Бог есть любовь…" (1 Ин. 4:16). Абсурдность этой притчи в том, что она как будто ниспровергает все учение о доброделании, следовании заповедям, аскетизме и так далее. Мол, не надо напрягаться, не надо поститься, молиться, трудиться, можно грешить и жить в свое удовольствие, а затем прийти к Богу и просто сказать «прости». Тот же самый посыл звучит и в Евангельском повествовании о благоразумном разбойнике, распятом справа от Христа. Он творил ужасные дела, грабил, убивал, насиловал, а потом просто попросил помянуть его во Царствии Христовом. Может ли быть что-либо более абсурдное, чем это?! Но любовь Божия именно такова – она прощает все, только бы человек обратился к Нему, только бы вернулся, и не вспоминает ничего, что человек сделал греховного», – пишет архиерей, подчеркивая – заблуждаются те, кто думает, что можно сознательно грешить, а потом рассчитывать на прощение, что подобное лукавство в отношениях с Богом невозможно, нужно быть искренним.
В то же время он говорит, что старший сын, хотя и оставался все время со своим отцом, любви не стяжал.
«Старший сын, который всегда исполнял все повеления отца, работал на него и делал ему угодное, сам по своей воле отказался войти в Царство Небесное. Почему? Потому, что не имел любви. Бог – личность и человек – личность, а отношения между ними – любовь. Нельзя не научившемуся любить быть в Царстве Небесном. Самая важная заповедь о любви к Богу и ближнему дана в том числе и потому, что, не имея любви, человек сам откажется войти в Царство Небесное, где царит любовь», – заключил архиепископ Виктор.
Ранее СПЖ писал, что, по словам Блаженнейшего Онуфрия, кто хочет увидеть Христа, должен подняться на дерево поста.
