В Царство Божие не входят полуфабрикаты

Сегодня мы продолжим разговор, начатый в публикации «Трагедия постсоветской версии Православия», поскольку, судя по отзывам, поднятая тема оказалась более востребованной, чем я мог ожидать, и, скорее всего, будет нуждаться еще не в одной такой беседе. Так же, как и в первой публикации, некоторые примеры и суждения я буду заимствовать из духовных бесед старца Серафима (Захарова), ученика иеромонаха Симона (Безкровного).

Отретушированная святость

Одна из «заслуг» книжников в том, что им все же удалось вырыть бездонную пропасть между нами, простыми грешниками, и святыми, идеальными праведниками. Но правда в том, что, во-первых, каждый из нас призван к святости в той мере, в которой мы ее можем приобрести в замысле Божием. И Бог на меньшее никак на согласен. А во-вторых, в любой святости происходит чудо единения двух природ – человеческой, со всеми ее индивидуальными особенностями, и божественной в форме благодатной энергии. Божественное не отменяет человеческое, но книжники его почему-то отменили. Тогда как это человеческое для нас как раз очень важно.

Как грешный человек, ничем не лучше, а иногда даже и хуже многих из нас, становится святым? Как он проходит этот путь? Но в житийных вариантах даже современных нам святых тщательно убраны их грехи (т.е. ошибки), которые неизбежно сопровождают жизнь любого человека, который стремится к Богу. Более того, почему-то никто не хочет говорить о тех внешних искушениях, о которых рассказывать как-то неловко. Например то, что преподобного Серафима Саровского монахи его же монастыря, мягко говоря, не любили и считали за колдуна. Преподобного Порфирия Кавсокаливита тоже считали колдуном.

Когда Паисий Святогорец искал духовника на Афоне, он в первую очередь отправился в скит Святой Анны, где в то время процветало духовное делание братства Иосифа Исихаста. Но по пути ему встретились «благочестивые» монахи, которые подробно объяснили Паисию, что отец Иосиф лжестарец, а все его ученики находятся в глубокой прелести и уже погибли для вечной жизни. Отец Порфирий позже долго корил себя за то, что послушал этих монахов.

Впрочем, многие монахи, которые довольно близко общались со старцем Паисием и преподобным Силуаном Афонским, тоже не почитали их за святых. Для них они были обычные монахи, ничем от других не отличающиеся. В связи со всякими ложными слухами архимандрит Виталий (Сидоренко) так и не был канонизирован вместе с недавнопрославленными Глинскими старцами, с которыми он в свое время подвизался.

Не буду продолжать список подобных примеров, потому что их на самом деле много. Такие неудобные ситуации в житийных книгах не упоминаются, потому что там все тщательно отредактировано, и все смущающие места удалены.

Человеческая слабость в святости

Может ли быть святой со скверным характером? Может, еще как может! Как это не странно, но человеческие немощи благодать не уничтожает, она их постепенно преображает через смирение подвижника. Но ведь и все эти редакционные правки книжников возникли не на пустом месте. Спрос рождает предложение.

Так, например, в Троице-Сергиевой лавре вместе с архимандритом Кириллом (Павловым) подвизался еще один не менее известный духовник. От отца Кирилла никогда невозможно было добиться какого-то прямого ответа на поставленный вопрос. Отвечал он уклончиво, всегда спрашивал: «А как у тебя на сердце?» Был мягок, добр, оставлял всегда человеку свободу, не давил на него, больше учил личным примером.

Другой же духовник, наоборот, всегда давал четкие и однозначные рекомендации – «ты женись», «ты не женись», «эту работу бросай», «на ту иди» и т.п.. Был строг, взыскателен и ригористичен. К нему люди шли с бОльшей охотой и желанием, чем к отцу Кириллу. И лица у этих людей тоже были чем-то друг на друга похожие, суровые и решительные. О трагических последствиях вот таких однозначных и строгих рекомендаций этого духовника в жизни людей, которые им последовали, вы тоже ни узнать, ни прочитать нигде не сможете. Но их, к сожалению, немало.

Духовник – не шоколадка

Получается так, что для большинства православных людей духовник – это святой оракул, который всегда даст точный и однозначный ответ на все поставленные вопросы. На этот выдуманный людьми ложный стереотип всегда будет большой спрос. Если монах неряшливый, лохматый, в рваном подряснике и слегка придурковатый, то у него есть очень много шансов на то, чтобы среди народа прослыть прозорливым старцем. Но на самом деле это не так.

Старец может быть очень и очень разным. Он может быть сложным человеком со своим непростым характером, он не обязан быть воплощенным добром и всем нравиться, он же не шоколадка. И уж тем более старец – это не тот, кто знает наперед как тебе лучше устроиться в земной жизни. Главное, чему он должен тебя учить, так это как спастись от этого мира.

Большая часть православных разочаровывается в своих духовниках, учителях и старцах в связи с их человеческими немощами, которых в каждом из них более чем достаточно. Старец Симон как-то исповедовал одного из своих духовных чад, который пришел к нему из дальней глубинки ближе к вечеру, и не оставил его у себя переночевать – отправил ночью идти по лесу обратно. Этого было достаточно, чтобы тот порвал со старцем всякие отношения. Но старец никого за собой не тянет и насильно в Царство Божие не влечет. Каждый должен туда идти своими ногами, но для этого нужно повзрослеть. Повзрослеть – значит смириться. Путь к Богу всегда связан с самоотречением, а ложная духовность – с залипанием и привязанностью к миру и неприязнью к людям.

Святые супергерои

Святые в православнуто-бытовом представлении – это такие герои духовно-фантастических повествований: отважные, сильные супермены, массово чудотворящие, которые побеждают бесовские полчища одной левой, обладают духовным рентгеном, видят насквозь людей на любом расстоянии. Супергерой не имеет права на слабость и ошибки, иначе какой же он герой. Поэтому, когда преподобный Нектарий Оптинский после закрытия монастыря вынужден был поселиться в деревне Плохино на Холмщине, и его стали одолевать уныние и тоска, жизнеописатель сразу же оговаривается, чтобы читатели даже и не думали о том, что нечто такое со старцем могло происходить. Нет, он был все время духом бодр и мужествен, а это так, показалось.

Да нет, все может быть, потому что святые слеплены из такого же теста, что и мы, и путь у нас с ними один и тот же. Они так же грешили, так же, как и мы, унывали, тосковали, боялись, все было в их жизни, как и у нас. И если бы жития святых не прятали от нас правду о них, то и у нас было бы больше веры в то, что нам также возможно этот путь пройти с Божией помощью.

Величие святых в том и заключается, что человеческие немощи в них были побеждены благодатью Божией. Мы же пытаемся с ними справиться собственными силами, не позволяя по своей гордости заняться этим Богу. А для этого нужно всего лишь смириться. И, как не странно, смиряют нас как раз эти самые немощи.  

В Царстве Божием нет полуфабрикатов

Здесь есть еще один важный момент. Представьте себе ситуацию, когда вам провели экскурсию по Третьяковской галерее, к концу которой предложили прямо сейчас с первого раза написать что-то вроде «Утро в сосновом лесу» И. Шишкина. Никто бы из нас даже не пытался это сделать, потому что знаем наверняка – ничего не выйдет. Точно так же можно нам предлагать стать похожими на святых людей, пытаясь скопировать из агиографических полотен их образ без права на ошибку. Страх ошибиться – это еще одно тяжелое наследство школьных богословских традиций. Никто не говорит о том, что спастись, избегая ошибок, просто невозможно. Ошибки будут всегда. Более того, они есть необходимый элемент спасения, потому что без них еще не спасся ни один человек. Ошибки учат нас смирению и покаянию. Они дают необходимый опыт борьбы. Самый великий художник начинал с того, что рисовал какие-то каляки- маляки. Но без них он бы не нарисовал то, на что можно смотреть бесконечно долго. Разница между нами и святыми большая, но она преодолима, нужно только перестать бояться ошибиться и начать жить. Падать, вставать, пытаться что-то делать. Не имеет значения сколько ты раз упал, важно сколько ты раз поднялся, чтобы идти дальше, несмотря на все полученные после падения ушибы. Получается так, что мы хотим оставаться в детском саду навсегда, наотрез отказываясь идти в школу. Но это невозможно не только в земной жизни, но и в нашем небесном странствии. Полуфабрикатом в Царство Божие не войдешь.

Игра без правил

В отличие от богословских наук в духовной жизни нет канонов и правил. Приход Христа в мир нарушил все привычные нам правила, предписания и порядки. Пророк Иоанн Предтеча, когда увидел Агнца Божия, пришедшего у него принять Крещение, пришел в ужас. Синодальный перевод не передает нам той драмы, которая разыгралась во время Богоявления. Иоанн не просто «удерживал Его», как мы читаем это в русском тексте. Он буквально прекословил, препятствовал Иисусу изо всех сил. На что Спаситель ответил строгим повелительным окриком. Если это перевести на человеческие эмоции, то можно было бы сказать «с гневом». «Оставь теперь», – сказанное Иоанну, не передает этой экспрессии. Было бы правильнее написать «прекрати немедленно» или «перестань сейчас же». Здесь происходит нечто страшное, то, чего Иоанн боится. Происходит нарушение правил. Это он должен креститься у Иисуса, а не наоборот. Так неправильно, но Спаситель его принуждает идти против правил.

Евангелие – это не просто история жизни Спасителя, это еще и свод законов, понимание которых зависит от духовной зрелости читателя. Также и в духовной жизни очень много тайн, неподвластных рассудку. Вся жизнь в нашем мире построена по тем или иным правилам. Правила преступного сообщества уголовников и правила общественной жизни на самом деле друг от друга мало чем отличаются. Каждая корпорация также имеет свои правила. Но душа чувствует, что все эти условности – не более чем молчаливое согласие людей жить по придуманной ими лжи. Сейчас мы приходим к такому времени, когда нам скоро навяжут общие для всего человечества правила жизни, без исполнения которых сама жизнь человека в этом обществе будет невозможна. Но это тема выходит за рамки нашей публикации.

Как убежать из матрицы

Мы живем в матрице, а спастись – значит выйти за флажки этой системы. Для этого нужно собрать все необходимое для такого побега. Упустишь лишь одну какую-то незначительную мелочь, и все сборы окажутся бесполезными. Наш ум – главный страж и надзиратель в этой матрице. Его задача – следить за тем, чтобы мы жили по правилам и не выходили за границы системы. Послушание – необходимый элемент спасения, он нужен, чтобы укрыться от этого стража для побега. Когда послушник «отключал» свое мышление, не думал и не рассуждал, не включал свою т. н. «логику», а лишь исполнял то, что говорил ему старец, это работало и давало свои спасительные плоды.

Без послушания спастись невозможно, это некий общий важнейший закон мироздания, который находится в основе его основ. Господь Иисус Христос пришел на землю ради послушания Отцу, исполняя во всем Его святую волю. Мы все должны пройти через этот закон. Те, кто будет выскальзывать, кусать руки проводнику, извиваться, пытаться удрать, будет иметь очень много скорбей, пока не смирится и все-таки не пойдет этим путем. Переход от смерти в жизнь – только через узкое бревно над пропастью, и это бревно – послушание. Но оно должно быть добровольным. Но беда еще и в том, что многие духовники не имеют понятия, что такое послушание, путая его с покорением или принуждением. Но «чмырение» молодых солдат в учебке никак нельзя назвать «послушанием». Покорение или принуждение – это то, что практикуют в православии казарменного типа, а послушание имеет духовный уровень и понять, что это такое, можно исключительно из собственного опыта.

Копай колодец

Понять это можно по-разному, и мы здесь приведем один из таких примеров.

Один молодой монах искал уединения и молитвенной тишины вдали от цивилизации. И он ее нашел далеко в Таджикистане, где не было никого, только вагончик и бескрайняя пустыня. Но вот беда – там не было и воды. Что делать? Таджик, который его туда привез, со смехом сказал: «Да ты не переживай – копай колодец». Это было безумием, потому что копать нужно было бы метров пятьдесят вглубь. Но монах взял лопату и начал копать. Он выкопал по пояс. Таджик приехал, посмотрел и стал смеяться. Но монах не обращал внимания, хотя понимал, что это бесполезно. Он выкопал по грудь и дошел до слоя пылевидной глины. Ее невозможно было выбрасывать наверх, как обычный песок, нужно было только быстро набирать в лопату и сразу же подбрасывать вверх, так как она была, как порох. Монах решил перестать вообще о чем-либо думать, а просто копать. Таджик теперь приехал с друзьями, и все вместе смеялись над монахом и подбадривали его: «Давай, давай, молодец». Когда монах выкопал яму себе по шею, то понял, что дальше у него не получится выбрасывать эту пыль. Снова приехал таджик и сказал: «Я нашел место получше, поехали со мной». И он повез его в прекрасные горы, где были и цветы, и полноводные озера, и прекрасная синь небес. Этот монах где-то в душе почувствовал, что это был урок от Бога. Варианты такого урока могут быть разными, важно уловить суть.

Послушание – это доверие

Послушание – это прежде всего доверие Богу. Когда человек научится Ему доверять, тогда Господь убирает задачу. Он просто снимает ее за ненадобностью. Этот урок монах запомнил на всю жизнь. Теперь он часто говорит своим ученикам: «Копай колодец», и те понимают, о чем идет речь. Нужно было лишь немного потерпеть. Но если бы он стал роптать, кричать: «Здесь жить невозможно», «да что это такое», «зачем ты меня сюда привез?» – все сложилось бы иначе. Дело не в таджике, а в Боге. Бог приводит нас к таким развилкам в жизни, когда приходится выбирать. Наша задача – сделать правильный выбор. Бог на пути спасения выводит душу из всего формального, из мира ноуменов. Мы ищем, как бы ухватиться за внешнее, хотим гарантий, а их нам никто дать не может.

«Пойми наконец, что духовное чтение – хорошо, но всякое духовное чтение говорит о молитве и поэтому молитва лучше. Пойми наконец, что кричит тебе в уши Евангелие. Зачем Христос восходил на гору и молился. И если ты хочешь научиться молитве, иди в горы. Именно там ждет тебя богодухновенный старец, а не в переходах подземки. Познай же наконец, как на высоте гор проясняется ум, очищается сердце и умиляется душа. Неужели ты так никогда и не откроешь, что истинная молитва не утомляет, ибо в ней сердце набирается сил и ум очищается от забот. А тело наполняется здоровьем. Неужели ты так никогда и не увидишь, что от избытка суеты и попечений душа становится дикой и уже не понимает, что нужно обратиться к себе, теряя силы и теряя возможности обрести их в молитве. Пойми наконец, что даже если тело занято работой и помощью ближним, сердце должно быть занято Богом. Пойми же, что ты никогда не достигнешь этого, если не дашь уму непрерывную молитву».