Соборность Церкви Христовой и ее подмена
Уже в апостольские времена возникли споры о различных предметах религиозной жизни христиан. Так ли важно сохранять единое мнение в Церкви и как сохранить ее соборность?
Церковь Христа – это Он, Ее Глава и те, кто находится с Ним в общении. Эта общность верующих, по апостолу Павлу, представляет Тело Христово (Еф. 1, 23). Святой Дух осуществляет единение Христа с Его Церковью.
Общины христиан находящиеся по всему миру, малые и большие, возглавляемые епископами, митрополитами и патриархами, через пресвитеров поддерживают единение со Христом, на основе православной веры, правильного духовного опыта и участия в Евхаристии.
Для того, чтобы жизнь христиан сохранить в верности Евангельскому учению и пребывать в Святом Духе, Святая Церковь определила законы или каноны, которыми эта жизнь регулируется, для осуществления спасения верующих в Господа Иисуса Христа.
Пребывание христиан в церковной ограде, которую по слову Иоанна Златоуста создают эти каноны, и делает эту Церковь единой, святой, соборной и апостольской, находящейся в общении со Христом.
Очень важным признаком Святой Церкви является Ее соборность.
Святитель Кирилл Иерусалимский писал, что «Церковь называется Кафолической (Соборной) потому, что находится по всей вселенной от концов земли до концов ее, что повсеместно и в полноте преподает все то учение, которое должны знать люди, учение о вещах видимых и невидимых, небесных и земных».
«Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу?», говорит апостол Павел (1 Кор. 12, 14-15).
Надо отметить, что соборность Церкви проявляется не только в деятельности иерархов, священнослужителей, но и в жизни каждого члена Тела Христова: «Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу?», говорит апостол Павел (1 Кор. 12, 14-15).
Поэтому, пребывание в единстве Духа и союзе мира (Еф. 4, 3) характеризует истинность Церкви и полноценность духовной жизни Ее членов.
Рассматривая историю Святой Церкви, можно отметить, что проблемы христианской жизни во многих случаях обусловлены нарушением принципа соборности Церкви.
Уже в апостольские времена возникают споры о различных предметах религиозной жизни христиан.
Апостольский собор, не взирая на особый авторитет отдельных апостолов, указывает пример соборного решения вопросов и проблем христианской жизни. Вот почему в основе иерархического управления Церковью лежит принцип, выраженный 34-м апостольским правилом: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавати его яко главу, и ничего превышающего их власть не творити без его рассуждения: творити же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух».
Соборность Святой Церкви – это не парламентаризм, где все решения принимаются большинством голосов. Соборность – это такой принцип, где принятие решений базируются на верности Святому Преданию и древнему учению Церкви. Соборность невозможна без атмосферы любви и мира, в котором проходит священное собрание, а также без согласия православного народа.
Со временем, когда Святая Церковь была признана светским обществом и вошла в отношения с государством, понадобились соборные решения Отцов, чтобы регламентировать в евангельском духе взаимодействие между Поместными Церквями и существующей властью.
Соборность невозможна без атмосферы любви и мира, в котором проходит священное собрание, а также без согласия православного народа.
Надо отметить, что это взаимодействие с властью не всегда было идеальным. Более того, власти вмешивались во внутренние дела Церкви и вредили Ей, о чем свидетельствуют многочисленные факты истории, когда византийские императоры покровительствовали распространению ересей и созданию преступных уний.
К сожалению это негативное влияние власти имело место не только в Византии, но и в истории Русской Православной Церкви. Взять хотя бы Синодальный период бытия нашей Святой Церкви или историю господства иноверцев в Украине.
Очень сложной была история Церкви после революции 1917 года, когда было восстановлено патриаршество, которое со смертью Патриарха Тихона было фактически упразднено, а в 1943 году снова восстановлено. Все прекрасно знают в каком бесправном состоянии была наша Церковь в период советской власти.
Постепенно в новое время, осуществляя спасительную миссию в своем народе, наша Церковь возвращается к полноте той жизни, которая присущая ей, и к принципу соборности, без которого она не может полноценно осуществлять свою деятельность.
События в нашей стране показали, что и в настоящее время политики, власть пытаются по своему влиять на жизнь Церкви, как это было раньше, создавая для Церкви проблемы. Поэтому, Церковь вновь сталкивается с теми же вызовами, что и в предыдущие времена. Такова природа Христовой Церкви, что она постоянно должна отстаивать свой путь, свою миссию и служение, указанные Христом, которые часто противоречат порядкам и законам мира сего. «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое, а как вы не от мира…потому ненавидит вас мир», – говорит Спаситель (Ин. 15, 19).
В своем стремлении остаться единой, святой, соборной и апостольской, Церковь Христова должна сохранить верность Божественному Откровению, вопреки законам «мира сего».
Кроме вызовов «внешних», Церковь, к сожалению, имеет внутренние проблемы, связанные с ослаблением понимания принципа соборности ее членами.
В межправославных отношениях Поместных Церквей это выражается в утверждении власти Константинопольского патриарха, претендующего на папизм в Православии. По мнению фанариотских богословов, внешнее единство должно выражаться в первенстве власти, которой обладает первоиерарх Константинопольского патриархата. Такое искажение православной экклезиологии приводит к тому, что глава Фанара забывает о единстве во Христе и заявляет, что «если у нас нет Первого, то мы являемся федерацией местных административных церковных групп, без единства, как того требует наша экклезиология Поместных Церквей, возглавляемых Первым». И далее он продолжает: «Хочу спросить: разве не в каждой епархии есть первый? Разве не в каждой церкви есть Первый? Тогда почему его нет в Поместных Церквях? Поскольку от самой маленькой структуры, которая является приходом, до Поместной Церкви как единого целого, у них есть Первый, то как же возможно, что у Поместных Церквей нет своего Первого?»
Некоторые Константинопольские иерархи говорят буквально следующее: «Существует мнение, что Православную Церковь возглавляет Иисус Христос. Но на самом деле Церковь возглавляет Вселенский Патриарх».
Но все дело в том, что у Поместных Церквей есть Первый – это Господь Иисус Христос. А извращенная экклезиология Константинопольского патриархата приводит к тому, что некоторые его иерархи говорят буквально следующее: «Существует мнение, что Православную Церковь возглавляет Иисус Христос. Но на самом деле Церковь возглавляет Вселенский Патриарх».
В жизни Поместной Церкви отсутствие соборности может выражаться в авторитарности главы Поместной Церкви или иерарха, возглавляющего отдельную епархию, утверждающих свое личное видение и понимание церковной жизни, которое не всегда обосновано учением Святых Отцов и Преданием Церкви. В этом случае, решения продавливаются под предлогом блага Церкви, и принимаются без учета мнения других иерархов и народа Божьего, тем самым нарушая принцип соборности. Это нарушение согласия в братской любви потом выражается в противостоянии и расколе внутри самой Церкви.
Например, когда вопреки решению Синода Кипрской Православной Церкви о сохранении нейтралитета относительно ПЦУ архиепископ Хризостом единолично решил признать главу этой структуры в качестве канонического архиерея, это вызвало серьёзные проблемы внутри Кипрской Церкви. Так, целый ряд иерархов отказались сослужить своему предстоятелю, а митрополит Исаия Тамасосский заявил, что решение о признании Епифания Думенко, принятое архиепископом Хризостомом без согласия Священного Синода, нарушает синодальный строй Церкви и разрушает ее экклезиологию.
Похожая ситуация сложилась и в Александрийской Православной Церкви, когда глава ее, патриарх Феодор, без участия и решения Священного Синода признал каноничность Томоса ПЦУ. Сразу несколько архиереев заявили о своем несогласии с этой позицией, а несколько десятков священников Александрийского Патриархата обратились к своему предстоятелю с открытым письмом, в котором просили пересмотреть решение о признании «украинских раскольников», так как это решение вносит смуту в ряды простых верующих.
Не меньше вопросов вызвала и позиция архиепископа Элладского Иеронима, который внес имя Епифания Думенко в богослужебные диптихи. Митрополит Пирейский Серафим заявил, что не может присоединиться к этому решению, и это заявление поддержал целый ряд греческих иерархов. Кроме того, позже появилась информация, что якобы «синодальное постановление», которое предоставляло право архиепископу Иерониму самостоятельно решать вопрос признания ПЦУ, было принято вопреки традиционной процедуре, и фактически «продавлено» группой архиереев, симпатизирующих Фанару.
К сожалению практика принятия единоличных решений имеет место и в Русской Православной Церкви, когда продвигаются постановления, которые большинство собратий не поддерживает в силу несоответствия каноническим правилам Церкви.
Например, во время Архиерейского Собора РПЦ в ходе рассматривания повестки будущего Критского собора 2016 года, все проекты документов этого собора были приняты без обсуждения. То же самое имело место в определении отношения Русской Православной Церкви к экуменическому движению и участия ее в ВСЦ.
Так, на Московском всеправославном совещании 1948 года Антиохийская, Александрийская, Грузинская, Сербская, Румынская, Болгарская, Албанская, Польская и Русская Православные Поместные Церкви заявили, что отказываются от участия в экуменическом движении. Но уже в 1958 году митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) призвал Русскую Церковь к тому, чтобы усилить внимание к развитию экуменического движения, а с назначением в 1960 году на должность председателя ОВЦС РПЦ митрополита Никодима (Ротова) Московский Патриархат отказался от своей прежней позиции и стал активным участником экуменического движения.
В этой связи возникает вполне логичный вопрос – в какой именно исторический момент было больше соборности: тогда ли, когда критика экуменизма была высказана большинством Поместных Православных Церквей, или тогда, когда решение об участии в экуменическом движении принималось фактически по инициативе отдельных людей, без учета мнения других? Ответ на этот вопрос очевиден.
Думается, что всякий раз, когда Церковь сталкивается с определенными вызовами своего времени, ее сила и способность осуществлять свое спасительное служение возможны только в рамках канонического поля Святой Церкви. Пересмотр правил Святых Апостолов, Вселенских и Поместных Соборов, Святых Отцов, согласно определений 2-го правила Шестого Вселенского Собора и 1-го правила Седьмого Вселенского Собора, запрещается. Такая ревизия святых правил Церкви Христовой будет угождать текущему моменту и свидетельствовать о продвижении реформационных идей в жизнь Православной Церкви, разрушающих Ее единство и соборность.
