Человек вовсе не «homo sapiens»
Проповедь ко дню Божьего творения.
«Человек – это звучит гордо», – сказал один их классиков советской литературы. Я бы сказал иначе. Человек явно поспешил дать себе определение «homo sapiens». Как можно было назвать «разумным» того, кто, получив во владение такой прекрасный и гармонично устроенный мир, создал в нем ад не только для себя, но и для всех, кто в этом мире обитает. Его жадность и стремление к удовольствиям превратили всю планету в пыточную тюрьму для птиц, зверей, деревьев и вообще всего живого. Какими прекрасными, чистыми и любящими глазами смотрят на нас животные? Только один такой взгляд – немой укор нашей совести.
Так больно и стыдно за то, что люди сделали с этим прекрасным миром. Так горько от того, что невозможно ничего изменить.
У меня нет сомнения, что вся эта совокупность твари, которая ныне стенает и мучается, ожидая нашего преображения, будет награждена за свое терпение Богом. Они достойны этого за тихое, безропотное, смиренное несение своего креста. Креста, который возложили на них люди своей жадностью и жестокостью. Весь Богом созданный мир несет на себе эту свинцовую тяжесть человеческого греха.
Но человек жесток не только к животному и растительному миру. Он не менее жесток и к самому себе. Нет среди животных садистов. Нет таких, которые бы убивали не ради нужды, а ради наслаждения, ради того, чтобы полюбоваться страданиями себе подобных. Человек оказался и в самом деле «очень широким» (Ф. Достоевский). Один конец его широты находится в надмирных высотах ангельских чинов, а другой – в самых глубоких впадинах сатанизма.
Наша человечность проверяется не только по тому, как мы относимся к Богу и людям. Она проявляется и в том, как мы относимся к животным, растениям и вообще окружающему нас миру. Потому что любить, жалеть, заботиться обо всем этом проще всего.
Тяжело любить Бога, которого не видишь, в которого нужно только верить. Не просто любить людей, которые, мягко говоря, не вызывают к себе ни малейшей симпатии. Но вот животных и вообще все живое любить проще всего. Да и как их можно не любить? Каким же черствым и бездушным нужно быть человеком, чтобы не очароваться удивительной красотой и полнотой Божьего творения. Как можно не замереть в восторге и благодарности Богу, смотря на грацию лошади, преданность собаки, нежность кошки. А пение птиц, запах сирени, шелест волн, полотна закатов и рассветов, звездное небо над головой и разнотравья полевых цветов. Разве могут они оставить безответным наше сердце?
С какой мудростью все это создал Бог! С каким чувством гармонии и совершенства!
Если бы мы были действительно настоящими, то берегли бы все это. Относились бы к Божьему миру с предельным трепетом и нежной заботливостью. Берегли бы его, лелеяли, приумножали. Предпочли бы лучше самим жить более скромно и смиренно, чем доставлять боль и страдания Божьему миру. Но… есть то, что есть… Я знаю точно, что мир вокруг нас живой. И то, что Бог ничего мертвого не сотворил.
Это люди, потерявшие связь с Творцом, стали делить мир на «живой» и «неживой». Слова Христа о том, что «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22:32) относятся, я думаю, не только к умершим потомкам Авраама, Исаака и Иакова, но и ко всему творению. То, что является «мертвым» для человека, у Бога живо. Мы не найдем у моря ни мозгов, ни самосознания, но Христос морю повелевает, и оно слушается Его. Сколько ни копайся в горных породах, ушей там не найдешь, но преподобный Марк Фраческий сказал слово, и гора это слово услышала и повиновалась старцу.
Создав однажды Мир, Бог устрояет его и управляет им. У Него Свои отношения с каждым, даже самым мелким элементом мироздания.
Если кому-то кажется, что комар или червяк слишком мелкие и ничего не значащие твари, чтобы о них заботиться, то стоит подумать о том, что и сам человек в его нынешнем состоянии, по сравнению с высшими ангелами, намного меньше и проще, чем муравей по сравнению с человеком.
Творческие энергии Бога содержат все микро и макромиры. Если бы этого не было, то мир перестал бы существовать и стал тем самым НИЧЕМ, чем он и является по своей сути. Все наши представления и знания о мироздании никогда не смогут выйти за границы картины, нарисованной в нашем воображении импульсами нервных волокон нейронных связей. А это значит лишь одно – о мире мы по-настоящему ничего не знаем.
Вся человеческая кичливость по поводу нашего превосходства над всем земным творением – не более чем одна из метастаз гордости души.
А пока мы «звучим гордо», все творение потихоньку «стенает и страдает», «с нетерпением ожидая освобождения от рабства смерти» (Рим. 8:19-23). Если вся тварь, по слову апостола, ждет освобождения от рабства смерти, то на что же она в таком случае надеется? Ответ очевиден – на то, что и она также будет причастна к вечной жизни будущего века.
Земные храмы, построенные людьми, находятся под куполом храма нерукотворного, Божьего. Если бы мы не потеряли благоговение перед этим храмом, если бы научились к нему относиться с кротостью и благоговением, то почувствовали бы в нем пение ангельских хоров. Оно звучит там, где умолкает человеческий шум, где нет зудящего рычания нашей цивилизации с ее машинами, заводами, выхлопными газами, и всей той какофонией, которую производит наша бурная жизнедеятельность.
Для этого нужно выйти на просторы полей, подняться к высотам гор, погрузиться в одиночество пустыни, или зайти в дебри лесов. И там, вдали от шума мира, мы услышим настоящую непрестанную молитву всего сущего к Богу. Мы сердцем почувствуем молитву дерева, птицы, ветра и ручья. Мы может быть даже сможем услышать, как с этими песнопениями сливается пение ангелов, которые вместе со всем тварным миром славят своего Творца.
Но пока что мы слышим только страшный скрежет новостного ряда СМИ, раздирающего душу тоской, вой сирен и взрывы ракет. Но даст Бог, когда-то придет в наш мир та тишина, которую уже ничто нечистое и греховное нарушить не сможет.
