Успенский пост посвящен кресту Божией Матери
Беседа на начало Успенского поста.
Успенский пост – зеркальное отражение Великого Поста. Только уже по отношению к Божией Матери. Нам трудно представить глубину боли, которую претерпела Дева Марии в земной жизни, неся свой крест. От Благовещения до Голгофы, Она распиналась вместе со Христом. Чудесная беременность, которую невозможно было объяснить так, чтобы люди в это поверили, была только началом крестного пути. Даже Иосифу Обручнику, при всей его праведности и чистоте, нужно было свидетельство ангела, чтобы он смог принять весть о таком необычном зачатии Девы Марии. Но к другим людям ангел не приходил и объяснять им ничего не стал.
Мы не знаем, как относились окружающие к этой странной паре – юной беременной отроковице и убеленному сединами старику. Как на них смотрели, когда они шли по улице, что говорила за спиной, о чем шушукались. А может быть, нагло смеялись прямо в глаза, унижали, тыкали пальцем. Евангелие нам об этом ничего не говорит.
Подходило время родов, но тут совсем некстати эта перепись. И не было ни одного двора, ни одного дома, где можно было бы прилечь и распрямить усталую спину. Нашлось место только в хлеву, среди животных, грязи и навоза. Это потом, спустя много веков, Рождество стало праздником, полным ярких красок, подарков, песен и плясок. Но настоящее Рождестве Спасителя было совсем не праздничным.
Жителям XXI века, привыкшим к самолётам, автомобилям, мобильным телефонам, с которых можно позвонить и попросить помощи, сложно представить, каково это бежать с младенцем на руках через пустыню без всякой помощи и поддержки.
Пройти по меркам того времени пол мира, среди опасностей от зверей и разбойников, дорогого стояло. Кроме того, на пути святого семейства в Египет не было супермаркетов, где бы можно было пополнить запасы воды и еды. Современных средств гигиены тоже тогда не было. Да и в самом Египте жизнь бедной иудейской семьи, была, мягко говоря, не сахар.
Прошло время, и святое семейство воздалось на родину. Младенец Иисус подрос и уже стал отроком, но Дева Мария не всегда понимала, что с Ним происходит. То Он ведет себя, как обычный ребенок, живя в послушании, то без всякого предупреждения исчезает, и Его приходится искать несколько дней, как это было однажды после праздника. А что творилось в душе Богоматери, когда Христос отправился на общественную проповедь! Все соседи Ей говорили, что Иисуса хотят убить. Дева Мария знала о том, как Его ненавидят книжники и фарисеи, какие страшные слухи и клевету о Нем распространяют. Материнское сердце Богоматери желало как-то оградить Сына от всех этих бед, надёжно спрятать, срыть от глаз людских. Она даже попыталась было это сделать, придя с детьми Иосифа во время одной из проповедей, но получила отказ.
Душа Богородицы томилась и болела за Сына, Она переживала и чувствовала сердцем, что грядет что-то страшное. Часто на ум приходили слова праведного Симеона Богоприимца. Меч, который должен был пронзить ее сердце, был все ближе. «Но, Господи, не моя, а твоя воля пускай будет», – думал Богородица.
И вот настал тот самый страшный час Голгофы. Как бы Матерь Божия хотела, чтобы не Ее Сын, а Она сама висела вместо Него на Кресте. Как бы хотела поменяться с Ним местами. Пускай лучше на Ее тело опускаются удары бича, на Ее голову оденут этот колючий венец, пускай Она будет мучиться в жажде, агонии и судорогах на этом страшном орудии пыток. Только не Он. Но всё происходило иначе…
Иосиф Аримафейский отнес бездыханное тело Спасителя в гроб. А Божия Матерь лежала в доме Иоанна Богослова, который стал для нее гробом. Жизнь остановилась, бездна адской тьмы поселились в сердце Богоматери.
Где же архангел Гавриил, который говорил о том, что у нее родится Спаситель мира? Что-то пошло не так? Может, Она была в чем-то виновата? Не смогла уберечь, сохранить? Почему Его убили, ведь ангел говорил совсем друге... Жизнь потеряла всякое значение. Хотелось только одного – умереть вместе с Сыном. Жить Ей было уже незачем и не для кого.
Эти страшные три дня, пока душа Иисуса находилась в аду, были адскими и для Божией Матери. Три дня невыразимой тоски и чувства богооставленности. Это были Ее Крест и Голгофа. Но вот когда, казалось, уже должна была прийти смерть и взять в свои руки Ее чистую душу, Дева Мария увидела в углу комнаты какой-то свет.
«Наверное, это за мной пришли ангелы», – подумала Богоматерь. Но, каким-то до боли знакомым казался этот внезапно ниоткуда появившийся силуэт. Было такое чувство, что она знала пришельца всю свою жизнь. «Мама», – услышал Богородица тихий и давно знакомый голос. «Сынок!» – крикнула Богоматерь и чуть было не упала к ногам Спасителя, но Он успел ее подхватить на свои руки. «Теперь мы с Тобой будем всегда вместе, нас никто не сможет разлучить», – сказал Иисус. «И даже смерть»? – спросила Богоматерь. «Даже смерть, – улыбнулся Христос, – я ее убил собственными руками».
