Прикладное православие, или Почему обряд и таинство не одно и то же
Таинства и обряды не равны друг другу. Мало того, они редко не пересекаются, но имеют разную природу. Почему часто их путают? И почему путать их никак нельзя?
Никто не удивляется, когда нецерковные или малоцерковные люди путают понятия, касающиеся церковной жизни. Во всяком случае, рассказы про диакона, «размахивающего паникадилом», или комсомольца брежневских времён, обращающегося к священнику «товарищ поп», давно уже превратились в анекдоты и пополнили собой золотой фонд церковного фольклора. Однако иногда случается, что и верующий, церковный народ в сем малопочтенном деле всевозможного путания тоже весьма преуспевает.
Взять хотя бы такие понятия, как обряд и таинство. Уж сколько раз приходилось слышать от вполне воцерковлённых людей про «обряд крещения» или «таинство монашеского пострига». То есть слова люди запомнить сумели, а что они значат, так и не усвоили. Возможно, даже не пытались. Что ж, сегодня мы обсудим сходства и различия таинств и обрядов для тех, кто разобраться все-таки хотел бы.
Как мы знаем из Евангелия, первыми словами, с которыми Спаситель обратился к людям, был призыв «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17). Итак, Царство Небесное приблизилось. Отныне оно не где-то в вечности, не когда-то после смерти. Оно – здесь и сейчас. Совершенно ясно, что во время земной жизни Христа только в таких категориях рассуждать и следовало. Однако из этого вовсе не следует, что с Его вознесением близость Царства Небесного стала иной. Даже само вознесение Спасителя Церковь переживает не иначе, как факт, утверждающий постоянное присутствие Христа в сообществе любящих Его. Для неё Он «никакоже разлучаяйся, но пребываяй неотступный». Следовательно, и приблизившееся Царство Небесное может рассматриваться как некая, непреходящая реальность, в которой живёт Церковь и которой, даже после вознесения Господня, не лишился мир.
В то же время полноценно раскрыться в падшем мире реальность Небесного Царства никак не может. Во-первых, реальность нашего мира слишком ограничена для того, чтобы в ней могла реализоваться совершенная реальность Царства, во-вторых, не следует забывать, что обратной стороной мира как прекрасного творения Божия является падший мир, лежащий во зле. Из чего следует, что приблизившаяся реальность Царства Небесного доступна не каждому и увидеть её в житейской повседневности невозможно. Возможно только приобщиться ей, однако для этого необходима определённая среда.
Собственно, такой средой и является Церковь Христова. Её основная задача в том и состоит, чтобы приобщить человека реальности Царства. Ни много ни мало – живого человека, немощного и грешного, облечённого плотью, живущего в реальности, о которой некогда Владимир Соловьёв сказал «смерть и время царят на земле», Церковь призвана приобщить нетленной, благодатной реальности Небесного Царства.
Таинства – это священнодействия, в которых за сформированным, упорядоченным внешним ритуалом стоит невидимое действие Божие, направленное на душу человека.
Подобная задача была бы неосуществимой, не обладай Церковь для этого специальными средствами. Такими средствами являются таинства – священнодействия, в которых за сформированным, упорядоченным внешним ритуалом стоит невидимое действие Божие, направленное на душу человека. Этим благодатным действием и осуществляется приобщение человека реальности Царства Небесного.
Таинств, как мы знаем, семь:
- крещение,
- миропомазание,
- покаяние,
- евхаристия,
- брак,
- священство,
- елеосвящение.
Называть таинством какое бы то ни было другое священнодействие будет неверно. И пусть церковное учение о таинствах сформировалось далеко не сразу, пусть какие-то таинства стали восприниматься таковыми позже других, на сегодняшний день церковное сознание не воспринимает в качестве таинства никакое другое священнодействие, кроме вышеперечисленных семи: ни отпевание, ни освящение воды, ни монашеский постриг, ни что-либо иное.
В то же время, назвав каждое из этих чинопоследований обрядом, мы ни против чего не погрешим, поскольку обряд – это ни что иное, как упоминавшийся нами сформированный и упорядоченный внешний ритуал. В свою очередь основу жизни Церкви составляет богослужение, в котором без сформированного обрядового порядка не обойтись. Причём совершенно неважно, о каком конкретно богослужении идёт речь: без обряда немыслимы ни литургия, ни исповедь, ни освящение автомобиля.
На сегодняшний день церковное сознание не воспринимает в качестве таинства никакое другое священнодействие, кроме вышеперечисленных семи: ни отпевание, ни освящение воды, ни монашеский постриг, ни что-либо иное.
Конечно, Евангелие говорит нам о приоритете внутреннего над внешним, да и в тех же таинствах основное происходит невидимо для человеческих глаз. Но, тем не менее, согласно словам апостола, всё в Церкви должно совершаться «благообразно и по чину» (1Кор. 14:40). Именно этому благообразию и чинности, собственно, и служит обряд, поскольку, облекая таинство или просто общественную молитву в определённую обрядовую форму, Церковь не только упорядочивает внешнюю, наиболее доступную и понятную его сторону, но и делает священнодействие максимально доступным для понимания, одновременно наделяя его характерными и запоминающимися внешними чертами.
Итак, обряд представляет из себя, в том числе, внешнюю сторону любого таинства. Однако это не значит, что понятия таинство и обряд можно отождествлять. Обряд – составная часть таинства, однако не более того. Поэтому говорить об обрядовой стороне таинства можно, а само таинство сводить к одному обряду – нельзя. Таинств всего семь, обрядов же великое множество.
Отдельно прошу обратить внимание на весьма опасное явление нашего времени. Экзальтированные члены нашего общества часто называют обрядами явления и вещи, совершенно никакого отношения к церковным обрядам не имеющие. Чаще всего это бывают какие-то околоцерковные суеверия, еще более опасные именно потому, что их бессмысленность прикрывают именем Церкви. Следует внимательно относиться к этому вопросу. Только лишь потому, что обряды нельзя отождествлять с таинствами, в их число не стоит записывать все, что сказала набожная соседка, пересказала какая-нибудь странница или посоветовал какой-то никому не известный «старец». Вера во все без разбору несет в себе серьезную духовную угрозу.
* * *
Подводя итог, заметим, что отношение христианина к такому Божьему дару, как слово, должно быть ответственным и благоговейным. Во всяком случае, правило, согласно которому не следует говорить о том, чего не знаешь и употреблять слов, значения которых не понимаешь, для нас актуально как ни для кого другого. Как бы то ни было, а значение двух хорошо знакомых нам понятий мы только что постарались уяснить. И если кто-то из тех, кто раньше пользовался ими, особо не разбирая и не вдаваясь в смысл, теперь станет употреблять их согласно значению, можно надеяться, что время было потрачено не даром.
