Троицкая родительская суббота: любить усопших проще, чем живых
19 июня Церковь отмечает Троицкую родительскую субботу.
19 июня – Троицкая родительская суббота – день, когда во всем православном мире христиане стараются посетить заупокойные богослужения, даже если во все другие субботы они этого не делали. Что ж, у нас снова есть хороший повод поговорить на важную тему.
Начнем с легенды, согласно которой перед самой смертью и во время агонии Магдалены – второй дочери Мартина Лютера – он молился о ней ровно до ее последнего вздоха, а сразу после ее кончины прекратил всякую молитву, так как, по его мнению, дальнейшая участь души уже определена и нет никакого смысла в поминовении.
У нас, православных христиан, взгляд на молитву об усопших совершено другой. Никто не может однозначно ответить каким образом заупокойные богослужения и частные молитвы влияют на состояние души после смерти, однако мы точно можем сказать, что молиться нужно. Но не за всех. Конечно, есть люди, которые при жизни принадлежали к иным конфессиям или религиям. Думаю, что никто нас не осудит, если мы помянем их в своей домашней молитве. Речь не о них. К сожалению, есть люди, которые осознанно отвергли Бога и умерли в таком состоянии, когда действительно нет смысла о них молиться. Молитва за таких людей может оказаться и им без пользы, и нам в тягость. Да и зачем человеку навязывать то, от чего он сам сознательно отрекся?
Во всех же остальных случаях молитва не просто необходима, но является естественным действием или, если хотите, порывом души, исходящим из христианской любви к ближнему.
Как минимум, каждый человек сохраняет память о своей земной жизни, память о родственниках, знакомых и друзьях. И вот, если хотя бы теоретически отбросить все споры и разногласия о посмертной участи человека, и просто задуматься, прислушаться к своим чувствам, разве не естественным будет желание молиться о тех, кого теперь с нами рядом нет?
Даже если мой родственник находиться в Царстве Небесном и не нуждается в молитвенном заступничестве, все равно нужно молиться. Он ведь будет молиться у Престола Божия за меня, а я – здесь на земле, в ответном действии любви – за него.
Более того, мне кажется, что любовь к усопшему родственнику или другу становится еще крепче, чем при его жизни. Постепенно отходят на второй план или совершенно забываются все обиды и всякое недовольство. Мы сами начинаем сокрушаться, что недолюбили, недосмотрели, недосказали, недообщались. Мы лучше начинаем видеть собственные недостатки и не обращаем внимания на недостатки почивших близких. Любовь становится глубже и чище. Как же тут не молиться?
Даже если мой родственник находиться в Царстве Небесном и не нуждается в молитвенном заступничестве, все равно нужно молиться. Он ведь будет молиться у Престола Божия за меня, а я – здесь на земле, в ответном действии любви – за него. Если же душа находится в муках, и я не знаю, как влияет моя молитва на ее состояние, я буду молиться в надежде на облегчение участи души в не непостижимой для нас посмертной ее жизни.
Участь души – пока еще не приговор. Нас всех ждет впереди Страшный Суд, а пока жива христианская надежда – горе мне, если я не сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь ближнему в столь нелегком испытании. Преподобный Силуан Афонский указывает на еще одну, очень характерную и нужную, сторону молитвы за усопших: «Господь хочет всех спасти, и по благости Своей призывает весь мир. Воли от души Господь не отнимает, но благодатью Своею толкает ее к добру извлечет к Своей любви. И когда хочет Господь кого-нибудь помиловать, то внушает другим желание за него молиться, и помогает в этой молитве. Поэтому должно знать, что когда приходит желание молиться за кого-либо, то это значит, что Сам Господь хочет помиловать ту душу и милостиво слушает твои молитвы».
Участь души – пока еще не приговор. Нас всех ждет впереди Страшный Суд, а пока жива христианская надежда – горе мне, если я не сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь ближнему в столь нелегком испытании.
Отношение к посмертной участи души Мартина Лютера, описанное в начале статьи, можно назвать нововведением, пусть и возникшим для нас уже в далеком XVI веке. А вот мнение древних отцов Церкви и церковных писателей совсем иное – прислушаемся к нему.
Еще в самом начале III столетия, Тертуллиан упоминал о литургиях, совершавшихся за усопших. Чуть позже священномученик Киприан Карфагенский писал о христианах, почитавших своей обязанностью возносить молитвы и совершать пожертвования за мучеников. Вот вам и указание на необходимость молитвы, даже в случае если добродетельная жизнь и обстоятельства смерти человека говорят нам о том, что он в Царстве Небесном.
Арнобий Старший – апологет конца III-начала IV века – указывает на молитвы христиан за усопших как на их преимущество перед языческими священнодействиями. Мы также знаем, что уже престарелый святитель Амвросий Медиоланский молился за императоров Валентиниана и Феодосия Великого. Список этот можно продолжать еще долго, но, думаю, и этого достаточно, чтобы показать всем противникам молитв за усопших, насколько они не правы.
И парастас, и панихида, безусловно, важны, но важнее всех для почивших, как и для живых – литургия. Никто и никогда не расскажет, как вынутая на проскомидии частица просфоры влияет на душу человека. Никто не сможет внятно объяснить, что происходит с душой, когда частицу опускают в Чашу с Кровью Христовой, но мы точно знаем, что выше служения литургии ничего нет. Мы знаем, что в это время в храме присутствует не только Церковь воинствующая, но и Церковь торжествующая. Мы всем сердцем стремимся к тому, чтобы те, кого мы любим, были членами Церкви торжествующей.
И парастас, и панихида, безусловно, важны, но важнее всех для почивших, как и для живых – литургия.
«Не напрасно узаконили апостолы творить память об умерших при совершении Страшных Таинств, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – они знали, что умершим будет великая выгода, что они получат от этого много пользы. Когда весь народ стоит, простирая руки, и сонм священников с ними; когда предлежит Страшная Жертва – как мы можем не умилостивить Бога, молясь за тех людей?»
Слова заупокойных молитвословий литургии святителя Иоанна нам всем хорошо известны. Присутствуют они и в других литургийных последованиях, уже вышедших из богослужебного употребления. Так, например, литургия апостола Марка содержит просшение ко Господу, что бы Он упокоил души «в кущах, во Царствии Своем, даруя им и обетования Свои». На литургии апостола Иакова, поминовение умерших следует сразу за поминовением апостолов, пророков и святых. Здесь вспоминается и блаженство рая, и лоно Авраамово, осиянное светом Божьего Лица. На литургии священномученика Климента Римского – ученика апостола Петра – христиане молятся о всех усопших, чьи имена ведомы лишь одному всемогущему Господу. Да что тут говорить, молитве за усопших, в соответствующих словах, святитель Кирилл Иерусалимский обучает будущих христиан – оглашенных.
О поминовении усопших написано и сказано невероятно много. Но, мне кажется, говорить об этом нужно вновь и вновь, используя любую возможность. Чтобы мы, не дай Бог, не забыли. О смерти, о наших почивших близких, о том, что «всех нас гроб, зевая, ждет» и о будущей вечной жизни души. А этот небольшой текст я написал, преследуя две цели – чтоб подчеркнуть важность молитвы за усопших и, чтобы напомнить нам всем, что наша любовь к близким действительно становится чище и глубже, когда их с нами рядом уже нет. Так, может, стоит задуматься над этим и, отбросив условности и не обращая внимания на глупые мелочи, научиться любить любимых когда они еще живы?
