Как отличить трупоносца от богоносца, или Почему Церковь – это не колхоз
Евангельское чтение о Закхее возвращает нас к поискам своего дерева, залезши на которое нам удалось бы увидеть Спасителя глазами своего духовного сердца.
Каждый из нас, подобно низкорослому Закхею, неоднократно пытался найти и взобраться на свое, как нам казалось, волшебное дерево. Когда мы только пришли в Церковь, то в состоянии эйфории «неофитского энтузиазма» были воодушевлены подвигом мучеников, о которых читали в книгах, сидя на мягком кресле. Как же горело тогда у нас сердце, когда поздним вечером, гоняя чаи с булочкой и вареньем, мы из духовной литературы узнавали о воздержании постников и преподобных. Как же и нам тогда хотелось быстренько заскочить на Фавор, чтобы окунуться в Нетварный Свет Божественной Благодати.
Всем нам знакомо состояние, когда «проснешься, как птица, крылатой пружиной на взводе, и хочется жить, и трудиться, но... к завтраку это проходит». Так бывает и в духовной жизни, когда после погружения с головой в Евангелие и Святых Отцов без применения полученных знаний на практике, сердечная радость начинает потихоньку остывать. Попытка понять веру «головой» приводит к тому, что и саму веру приходится подгонять и укорачивать в соответствии с объемом самой головы.
Если не прилагать никаких усилий к личному спасению, то можно, даже всю жизнь служа литургии, прийти в старости не к обОжению, а к полному упадку душевных сил.
Поиски «романтики» в православной аскетике и малодушие в повседневной жизни, высокие духовные идеалы и обмирщение собственного сердца, попытка преодолеть греховные навыки и собственное безволие с малодушием, упоительные «религиозные» мечтания и лень к молитве и духовной практике, стремление подражать Отцам и скатывание до уныния, малодушия и ропота на Бога – все это приводит к тому, что ветки на заветном дереве все время ломаются под ногами, и человек сваливается вниз, расшибая голову.
Время нашей жизни бежит стремительно. Оглядываясь на прожитые в церковной ограде годы, мы начинаем унывать от собственного бессилия что-то изменить. Зная суть спасения, мы, как и прежде, остаемся у разбитого корыта из-за наших привязанностей к миру, к самим себе и нашим греховным привычкам. Если не прилагать никаких усилий к личному спасению, то можно, даже всю жизнь служа литургии, прийти в старости не к обОжению, а к полному упадку душевных сил. О таком пастыре архиерей в надгробном слове скажет, что «он простоял у престола пятьдесят или больше лет». Ключевое слово здесь «не у престола», а «простоял».
Можно всю жизнь «простоять» у престола, заботясь о позолоте храма, пении, благолепном убранстве, но так и не наполнить сам храм благодатью молитвы. Как мало сохранилось заброшенных простых бревенчатых домиков в горах Кавказа, где совершали свое богослужение монахи, бежавшие от преследований Советской власти, и как много в них до сих пор скромной благодати, где через бедность сияет Дух Святой, который чувствует любящее Бога сердце. Ведь для храма важно не внешнее благолепие, а внутреннее присутствие Бога в нем. Именно ради Него приходят люди в храм, а не для того, чтобы полюбоваться позолотой и роскошным паникадилом. Роскошь, в отличие от святости, еще не согрела ни одно сердце.
Роскошь, в отличие от святости, еще не согрела ни одно сердце.
Евхаристия и личная духовная жизнь – это две ноги нашего сердца. Отнимете любую из них, и вторая будет бесполезна. «Святая святым!» – иначе быть не может. Если человек, придя в храм, принесет с собой туда муравейник своих помыслов и многоразличных суетных попечений, то, даже находясь в церкви, он все равно останется на улице. Еще хуже, если из этих мыслей он начнет строить свое представление о Церкви и о ее месте в жизни. Особенно печально и страшно, когда это начинают делать политики. Тогда, по их определению, Церковь становится не носителем Истины, не лестницей спасения, а «эффективным инструментом влияния на массы», одним из «рычагов государственного управления и пропаганды». А если сама Церковь с этим определением не соглашается, то тогда ее начинают клеймить как «агента врага» и «пособника агрессора».
Больше всего нас пугает заповедь Христа: «Раздай все и следуй за Мной» (Мф. 19:21). Это происходит потому, что мы до сих пор считаем, что у нас и в самом деле есть что-то «свое» на этом свете. Именно так и думают те несчастные люди, которые, пользуясь своей властью, готовы ради материальной выгоды уничтожить даже весь мир.
Безблагодатный ум – любимая игрушка дьявола, туда он может засунуть какие угодно мысли. Именно через такие умы дьявол управляет всем человечеством. Что можно противопоставить этому сатанинскому интеллекту? Чем мы можем воспрепятствовать его желанию уничтожить нас и наши храмы? Собраниями прихожан с выдачей им справок о принадлежности к данному приходу? Может быть, обращением в международные инстанции? Грамотно построенной правовой защитой? Профессиональными адвокатами? Кто-то и в самом деле наивно думает, что этим можно остановить людей, в души которых, как в стадо свиней, вошел легион темных сил. Нет, это их только раззадорит, как палка, которую человек поднял, защищаясь от бешеной собаки. Единственная сила, которая не подвластна падшему миру, это Сам Бог. Но для того, чтобы сделать Бога своим союзником, Его нужно обрести внутри самих себя.
Святость – единство личности человека с Пресвятой Троицей, через Сына во Святом Духе.
Если люди Церкви обмирщились и стали частью этого мира, то мир свое несомненно заберет. Но если из трупоносцев мы выросли в богоносцев, то нас даже адские врата не одолеют. Отличить первых от вторых можно по наличию мертвого или живого сердца. Людей с мертвым сердцем штампует власть.
Трупоносец – это стандартизованный продукт диктатуры, не важно какой – светской или религиозной. Поэтому Церковь – это не коллективизм, а соборность. Если это упустить из виду, то мы получим казарменный продукт с формами и атрибутами религии. Православие – это Новая Ева, которая рождает святость и святых.
Святость – единство личности человека с Пресвятой Троицей, через Сына во Святом Духе. Но достичь этого единства можно не через схоластическую мумию кабинетного богословия, а через Таинство Христовой Любви при помощи ее живых носителей. Без благодати в душе царит пустота, и в ней через сквозняки времени улетают годы бессмысленно прожитой жизни. Эти дыры и щели невозможно заткнуть богословскими сведениями и знаниями, от них сквозняк в душе становится только больше, потому что ветер кичливого ума постоянно подымает вихри критики и унижения других.
Закрыть щели и принести в душу мир, тепло и уют может только любящее, живое, благодатное сердце. Но стяжать такое сердце можно только с великим тщанием сугубого молитвенного подвига.
