История одного чудесного Рождественского вечера

Ксения ехала в храм к Рождественской всенощной и старалась не давать волю своим расстроенным чувствам. А расстраиваться было из-за чего – Артему не дали визу. Почему именно ему? Он же не террорист какой-то! Обычный молодой человек, работает и учится, честный и законопослушный.

Познакомились они в паломничестве года два назад. Группа из Берлина, к которой присоединилась и Ксения, совершала паломнический рейс по святым местам России. Были и в Москве, куда по делам прибыл тогда Артем из Воронежа. Познакомились у храма Василия Блаженного. Оказавшийся там Артем вызвался пофотографировать паломников и провел с ними остаток дня. Потом созванивались, общались, даже снова встречались, гуляли. И сегодня он должен был сесть на автобус до Берлина. И вот ведь – не дали визу. Воспоминания и переживания захлестывали и сильно мешали рождественскому настроению.

Их отношения постепенно двигались в сторону венчания. И хотя большую часть времени они общались по WhatsApp или скайпу, они много узнали друг о друге и им было интересно. Да и возраст к созданию семьи у них был соответствующий. Артем пока не делал предложения, но Ксения чувствовала, что он уже готов на это решиться. Чувствовала и замирала. А что теперь? Вдруг визу так и не дадут. И что им, так по телефону всю жизнь и общаться? Слезы выступили на ее глазах, когда, перекрестившись, она вошла в храм.

*   *   *

«Степанов!» – услышал Артем свою фамилию и почувствовал сильную тревогу. С чего бы это вдруг его вызывают? Он стоит в очереди в немецком посольстве, ждет выдачи визы, через пару дней он встретится в Берлине со своей невестой. Да, Артем про себя уже так и называл Ксению, хотя замуж выйти ей еще не предлагал. Но предложит. Может быть уже в этот раз.

«Степанов!» – прозвучало снова, и Артем подошел к стойке диспетчера. Ноги почему-то стали ватными, а сердце заколотилось. Представитель консульства что-то ему объяснял на немецком, вежливо улыбаясь при этом. Из всего сказанного Артем ясно понял одно – визу ему не дадут. Ни сегодня, ни завтра. Взяв бумагу с мыслью «Потом переведу, что они здесь написали», он вышел из посольства. Куда сейчас идти, что делать? На сердце были раздражение и горечь, кулаки сжимались, мысли путались. А ведь сегодня – Рождественский сочельник, вспомнил Артем, но воспоминание не принесло ему ни радости, ни облегчения.

Он шел к метро, а мысли и чувства, путаясь и перегоняя друг друга, рисовали ему различные образы и ставили вопросы. Идти завтра снова в посольство? Бесполезно, ясно, что не пустят. Бумагу эту немецкую перевести еще нужно… Как там Ксюша? Надо бы ей позвонить, но что сказать? Огорчу, конечно, сильно, ударю по сердцу перед Рождеством, а что предложу взамен? В агентство завтра турвизу оформлять? Нет, не то. Да и вообще – ночевать где? Звонить нужно Ксюше, звонить, но не на улице же… Артем не замечал ни звона колоколов, ни одного, ни другого храма, мимо которых он прошел, ни проходящих в них верующих. Через пару часов он сильно пожалеет, что, погрузившись в переживания, не пошел ко Всенощной.

Ноги и электричка принесли его на Павелецкий вокзал к билетной кассе. Людей было немного и он быстро купил билет на поезд до Воронежа, который отправлялся около полуночи. Теперь уже спокойно позвонил Ксюше, постарался утешить.

– Все к лучшему, даст Бог, скоро увидимся – Артем старался держаться оптимистом. Потом он поужинал местными гамбургерами, совершенно забыв про строгий пост сочельника, и вот наконец способность спокойно и трезво размышлять к нему вернулась.

«До поезда больше трех часов, что делать-то?». Молодой человек сильно пожалел, что он сейчас не в храме. «Уже и «с нами Бог» пророка Исайи пропели, и тропарь с кондаком, полиелей, видимо, сейчас совершается» – вспоминал Артем ход службы, которую он так любил, и в нем пробуждалось покаянное настроение. Вспомнились и раздражение на посольство, и забвение храма, и нарушенный пост.

– Прости, Господи, меня, грешного, – глаза молодого человека увлажнились.

Вспомнилась Ксюша: «Как она там, она-то хоть пошла на службу?», – подумалось Артему и молитва за невесту пошла сама собой.

Затем он открыл на телефонном приложении Евангелие от Луки и стал неторопливо и внимательно читать знакомые главы…

То, что произошло дальше, сначала показалось Артему просто сном.  Молодой человек лет тридцати, сидевший в зале ожидания рядом с ним, вдруг встал и запел «Радуйся, радуйся, земля. Сын Божий в мир родился». Пел он сильным, ровным, хорошо поставленным голосом. На последнем слоге позади Артема зазвучал еще один голос, еще один, и еще, и еще. Сердце его наполнялось радостью, мелькнула мысль «Да, это же флешмоб!» Вот уже два десятка молодых людей в разных местах зала ожидания одновременно пели рождественское песнопение. Артем даже не заметил, как и он сам подхватил «Сын Бо-о-жий в мир родился».

Никто на вокзале не возмущался. Кто-то пытался делать вид, что ничего не происходит и прятался за дисплеем телефона, кто-то удивленно мотал головой и хлопал глазами, кто-то тихо подпевал, кто-то спешил на поезд или наоборот занимал свободные места в зале. Вокзал жил обычной жизнью.

Пять минут, и группа молодежи, спев торжественно праздничные тропарь и кондак, направились к выходу.

– Стойте, стойте, ребята! Я с вами! – Артем, торопливо набросив рюкзак на плечо, ринулся за группой.

– Оставайся, друг, а то на поезд опоздаешь, – ответил, улыбнувшись, тот самый парень (Владимир), который первым начал пение.

– Да у меня еще два часа есть, попою с вами колядки.

– Не колядки, а христославия мы поем, – дружелюбно поправила Артема молодая девушка в цветастом платке.

– Ну что ж, если сильно хочешь, присоединяйся, – заключил Владимир, бывший лидером группы. Один из парней по дороге объяснил Артему порядок пения и его участие.

*   *   *

Следующий флешмоб  христославы славно совершили в ближайшем крупном Торговом центре, и направились к метро, весело общаясь и обмениваясь впечатлениями. До поезда оставалось около часа и Артем стал прошаться с ребятами.

– Поступай к нам, можешь и на заочное. Пожить найдем где на сессиях. – Христославы оказались студентами одного известного православного Университета.

– Спасибо! Да, подумаю, отпишусь, как приеду, – наперебой отвечал Артем новым друзьям.

*   *   *

Шагая по привокзальной прощади, Артем полной грудью вдыхал морозный воздух. Рождественское настроение продолжало петь в нем: «Торжествуйте, веселитесь, люди добрые со мной». Жалко только, что Ксюши рядом не было.

Вдруг его внимание привлекла пожилая женщина, медленно двигавшаяся под тяжестью сумок в сторону метро.

– Позвольте, я помогу вам, – Артем быстро подошел к старушке. В первый момент та немного испугалась, но, увидев доброжелательное лицо молодого человека, согласилась. Через сотню метров пути Артем понял, что Елизавету Семеновну (так звали его подопечную) родной сын почему-то не смог встретить, связаться с ним она не может, а ехать ей на другой конец Москвы. Артем решительно остановился:

– Бабушка, да Вы с такими сумками не доедете, в метро ночевать придется. Нет, так не пойдет, я Вам сейчас такси вызову.

– Что ты, милый, да у меня денег нет на это удовольствие, я уж как-нибудь, добрые люди помогут.

– Ждите меня здесь, – сказал Артем и побежал к стоянке такси. 

Через пять минут он грузил сумки Елизаветы Семеновны в багажник машины.

– Возьмите, здесь две тысячи, этого вполне хватит. Отдавать не нужно, не волнуйтесь. Примите как подарок к Рождеству Христову. И помолитесь за Артема с Ксенией. Ну все, прощайте, мне на поезд.

– Спаси тебя, Христос, сынок! – сказала Елизавета Семеновна.

Обняв на прощание новую знакомую, Артем направился к вокзалу.

*   *   *

В далеком Берлине в это время была глубокая ночь. Но еще прежде чем она наступила у Ксюши, когда она возвращалась домой после праздничной всенощной, появилась ясная мысль: «Нужно мне ехать к Артему в Воронеж. А там, как Бог даст». 

Это решение принесло покой. Уже в постели она решила в ближайшее время посоветоваться об этом с отцом Михаилом, выключила ночник и крепко уснула.

*   *   *

На следующий день, сидя в купе пассажирского поезда, Артем вспоминал события и встречи прошедшего дня. «Надо же, столько всего за один вечер. Не было у меня еще такого Сочельника и Рождества! На службу не попал, но на душе такая радость». 

За окном в свете тусклого зимнего солнца мелькали голые деревья. Под это мелькание деревьем и ритмичное постукивание колес хорошо думалось. Среди различных переживаний у Артема твердо и ясно обозначилась одна мысль: «Как созвонимся, сразу приглашу Ксюшу к нам в Воронеж. Пора ей с родителями познакомиться. А там уж как Господь управит».

А в душе само собой звучало: «Радуйся, радуйся, земля. Сын Божий в мир родился».

Германия, Эссен, 10.01.20