Иоанн Предтеча, или Об извечных отношениях власти и Церкви
6 октября Церковь воспоминает Зачатие Пророка и Крестителя Иоанна Предтечи. Мы же поговорим об обстоятельствах его гибели.
В дни памяти Иоанна Предтечи принято говорить о житии святого Крестителя. Мы же порассуждаем на тему извечного конфликта между властью и силой с одной стороны и правдой и истиной с другой, ярко описанном в житии Пророка Господня. Тем паче, что в наших нынешних условиях она весьма актуальна, ведь конфликт власти и Церкви, собственно, является конфликтом силы и истины в самом что ни на есть чистом виде.
Для начала, правда, стоит исключить сползание наших рассуждений в область разговоров и неких мифических общественных обязанностей, якобы лежащих на Церкви. А то ведь некоторые годами плодят рассуждизмы о том, что, дескать, Иоанн Предтеча обличал Ирода, не боясь ни тюрьмы, ни смерти, а нынешняя Церковь никакие власти никогда не обличает. Подобные разговоры только на первый взгляд содержательны и основательны. На самом деле они пусты и лишены смысла. Прежде всего потому, что общество, в котором жили Иоанн Предтеча и Ирод с Иродиадой, было религиозным. Кроме того, служение Иоанна Крестителя было пророческим, то есть его прямой обязанностью была забота о нравственности народа, а что можно с народа спросить, когда правитель бесстыдно и демонстративно блудит с женой своего же брата?
Нынешнее же мировое сообщество, и конкретно наше общество в том числе, религиозным не является. Более того, оно не просто нерелигиозно, оно светское принципиально и демонстративно. Светскостью своею гордится как некоей ценностью и готово нести ее перед собой, как знамя.
В таком обществе голос Церкви не слышен и не может быть слышен. Светское общество чуждо Церкви по своей природе, соответственно Церковь никакой ответственности за его нравственное состояние не несет. Так что обличение светских властей, управляющих светским обществом, давайте оставим потенциальным диссидентам и раз и навсегда забудем про то, что Церковь якобы должна быть совестью общества.
Не должна. А потому не является и не будет таковой.
Одновременно мы таким образом разрешим первое заблуждение: якобы Церковь не по нраву никаким властям, поскольку она может стать обличительницей их неправд и превратиться в среду, в которой найдут себе место крамольные настроения.
Церковь не для того существует, чтобы перемывать кости плохих и не очень правителей. Мы, объективно говоря, ни судить не можем («не осуждайте, и не будете осуждены»), ни ярлыки навешивать («начальствующего в народе твоем не злословь»).
О том, что из себя представляет христианское отношение ко всякой власти, знает любой, кто хотя бы раз читал Новый Завет. Больше того, во всех высказываниях в посланиях апостолов Петра и Павла относительно властей и отношения к ним, которые в последнее время как только ни пытаются переосмыслить отдельные носители либерального мышления (в итоге даже поднаторевшим библеистам, пытающимся доказать, что апостолы имели в виду что-то другое, кроме полной лояльности всякой власти, это получается не иначе как по принципу «правой ногой через левое ухо»), нет и тени намека на какую бы то ни было возможность не то чтобы крамолы, а даже пассионарности для христиан.
И, скажу вам, любые власти это знают. Поэтому причина периодически возникающей неприязни к христианам не в этом. Конечно, вы легко можете указать на отдельные факты массового участия христиан в восстаниях и протестах, однако давайте определимся сразу с терминами.
Существует своего рода эталон Церкви – Церковь первых веков, существует некая норма – Церковь времен Вселенских Соборов. Обе далеко не идеальны, однако проблемы, имевшие место в них, по меньшей мере терпимы. Так вот, ни эталонная, ни нормальная Церковь не знают фактов повышенной политической активности христиан или их массовых выступлений с требованием или в поддержку социально политических процессов. Восстания и бунты того времени, как правило, были связаны с налоговым гнетом или недовольством военных-наемников.
Да, их участники были и христиане в том числе, но бунтовали они не по причине своей веры, и Церковь находилась осторонь подобных явлений.
Однако наряду с нормой существуют отклонения, продиктованные, в той или иной степени, обмирщением Церкви и потерей ею естественного устремления горе.
Но на такие отклонения не равняются – их стыдятся. Не следует приписывать христианскому сознанию то, что ему чуждо.
Можно, конечно, вспомнить мучеников. Однако они как раз и являют пример того, насколько, а, главное, как христиане могут быть не лояльны власти. Такое имеет место лишь тогда, когда власть посягает на веру христиан. Естественно, ни о какой лояльности в отношении попрания веры у христиан быть не может. Однако и в этом случае христиане противятся лишь тому, что противоречит их вере. Любые другие законы-повеления-распоряжения даже самых безбожных властей сохраняют для христиан свою обязательность.
Кроме того, сопротивление христиан всегда пассивно: христианин пойдет на смерть, только бы не предать Христа, но не станет протестовать или активно пытаться что-то изменить в государстве.
Так что государству, как бы то ни было, бояться христиан не приходится. Отчего же тогда практически каждая эпоха приносит с собой притеснения христиан в том или ином регионе? Ответ на этот вопрос можно найти в Евангелии: «ищете убить Меня, потому что слово Мое не вмещается в вас» (Ин 8:37).
Именно так. Никакое государство, никакое общество, никакая культура, идеология или вера неспособна в полноте воспринять Евангелие. Его воспринимают открытым сердцем, но всякий ли стремится к этому?
С точки же зрения обывательского мышления все малоизвестное, непонятное, тем более требующее для постижения усилия и труда, воспринимается как потенциально небезопасное, угрожающее. Посмотрите, как реагирует украинский обыватель на события вокруг Киево-Печерской лавры, вокруг захваченных храмов, вокруг общин, которые продолжают жить в том числе и полноценной богослужебной жизнью, вопреки всему. Обыватель недоумевает: как это? почему? зачем? Обыватели недоумевают, а власти подозревают, опасаются и спешат перестраховаться – как бы чего не вышло.
И не стоит думать, что наша ситуация уникальна, подобное, с некоторыми различиями, происходит практически все две тысячи лет, сколько существует Церковь, разве что не всюду одновременно.
И вывод из этого чрезывчайно прост: Церкви не нужно искать благорасположения властей, доверия общества или понимания обывателей. Она просто должна быть собой.
Да, ее будут гнать и поносить, да она всегда останется кем-то не понятой. Ее даже могут пытаться уничтожить. Однако нам ли, христианам, этого бояться? Не нам ли сказал наш Спаситель «мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16:33).
