Еще раз о суевериях в храме, или «Верните деньги, мне не помогло...»
О том, что суеверие является грехом, знает почти что каждый церковный человек. Хотя некоторые все-таки пытаются причудливым образом сочетать несочетаемое.
Есть люди, и их не мало, пытающиеся совмещать в своей жизни посещение храма и участие в таинствах с верой в дурацкие приметы и серьёзным отношением к несуществующему влиянию знаков Зодиака на характер и привычки людей. Глубоко верующие люди по большей части обычной бытовой суеверностью не страдают. Впрочем, это совсем не значит, что вытеснением из жизни через-порог-недавательства, веры в гороскопы и прочую чушь, верующий человек автоматически избавляется от греха суеверия.
Стоит лишь повнимательнее присмотреться к церковно-бытовым традициям и привычкам отдельных прихожан, как сразу станет ясно: никуда суеверие не исчезает, оно, с позволения сказать, «воцерковляется» вместе с теми, кто не способен отбросить его, переступив порог Церкви. И если, например, вознамериться перечислить все церковные суеверия, то перечень легко потянет на отдельную статью. И, тем не менее, упомянуть о некоторых суевериях будет явно нелишним.
Молитва и искушения
Изрядное количество предрассудков существует вокруг, не поверите, молитвы. Уж, казалось бы, молитва – разговор человека с Богом, пища и воздух верующей души, жизненная необходимость христианина. Где тут взяться суевериям? Ан нет, как раз тут их хватает. Ну вот, хотя бы, убеждение, что нельзя молиться о незнакомом человеке или же о закоренелом грешнике.
Я хорошо помню, как однажды некая ну очень православная с виду особа хвалилась тем, что некий старец (имени не помню), взяв в руки поданную ею записку начал строго вопрошать «Это кто»? «Ты его знаешь»? «А кто это»? И так далее, после чего присовокупил развёрнутое поучение на тему «нельзя молиться за тех, чьей жизни не знаешь, потому что могут быть искушения».
Вообще-то искушения могут быть уже по факту молитвы. Причём неважно будет ли эта молитва о ком-то знакомом, о ком-то весьма грешном или о самом себе. Искушения будут обязательно, поскольку внимательной и искренней молитвы враг рода человеческого боится, как ничего другого. Но все эти искушения, как правило, с самой молитвой и связаны: лукавый либо от молитвы отвратить старается, либо сосредоточиться не даёт. Но чтобы так, как рассказывают досужие знатоки – сегодня помолился за грешника, а назавтра, как следствие молитвы, машину разбил, такого естественно не бывает, да и может ли быть?
Молитва – норма жизни для христианина, а в случае с явно порочными людьми или просто неверующими она – ещё и дело милости. В самом деле, если о неверующих и гибнущих в грехах не будем молиться мы, христиане, то кто же тогда будет это делать? Или, может быть, пусть они там себе гибнут, а мы себе будем спасаться и плевать на всё? Кому-то, возможно, и по нраву эдакий «благочестивый» эгоизм, но вы уверены, что это точно христианство?
Молиться можно и нужно о всяком человеке и, чем тяжелее его грехи и беспросветнее неверие, тем наша молитва должна быть усерднее и ревностнее. А чтобы после такой молитвы не улететь в кювет или не «боднуть» бампером зеваку на светофоре, достаточно за рулём быть внимательным и не превышать скорость.
Молитва как оберег
Впрочем, если вы думаете, что предрассудки относительно молитвы этим исчерпываются, спешу вам возразить: ничего подобного. Ничуть не меньшую проблему представляет собой отношение к молитве как к заклинанию, работающему независимо от веры или сознательности молящегося. «Какую мне молитву почитать, чтобы у дочери личная жизнь наладилась», «я уже месяц читаю молитву Николаю Чудотворцу, а он не помогает», «ой, я записку о здравии на панихиду подала, что теперь будет»! Всё это абсурдно-анекдотичное как раз из данного разряда.
Смейтесь сколько хотите, но однажды мне лично пришлось наблюдать следующую сцену: в храм заходит ничем не примечательная особа возраста пятидесяти с лишним и уверенной походкой направляется к свечной лавке. Мне, как дежурному священнику, что называется, по долгу службы находящемуся рядом, прекрасно слышен диалог захожанки со свечницей.
– Я заказывала у вас сорокоуст, мне не помогло, я хочу забрать деньги.
Удивлённая, мягко говоря, свечница пытается отговорить возмущённую потребительницу духовных услуг, но её хватает только на три-четыре дежурных фразы, заученных за годы до автоматизма и подходящих почти для всех ситуаций. Для всех, но не для этой. Ситуация, что называется, патовая: захожанке деньги назад подавай. Свечница, обычно словоохотливая и бойкая, растеряно молчит, самое время вмешаться священнику.
Да я, честно говоря, вовсе и не против вмешаться. Рассказать, например, что так быстро это не делается, что нужно документально подтвердить факт того, что и как не помогло, а уж потом, по рассмотрении документов Небесной Канцелярией, свечница вернёт всю положенную сумму. (На самом деле, существует целая категория людей, с которыми можно вести серьёзные разговоры, только предварительно рассмешив). Однако, в этой ситуации мне самому уже настолько смешно, что сохранить невозмутимый вид я могу только при условии полного молчания – уж больно комично выглядит абсурдная, но невероятно серьёзная просьба незадачливой заказчицы сорокоуста на фоне полной растерянности по ту сторону прилавка.
Видя, что толку с меня в данный момент мало, чтоб не сказать никакого, свечница приходит в себя и принимает поистине соломоново решение – возвращает дамочке деньги, но её имя из тетрадки не вычёркивает.
Молитва как заклинание
Вот такая убеждённость. Если молитва – это обращение к Богу, то работать она должна автоматически, оперативно и безотказно. А вера, искренность, внимание, это всё неважно. Я к Тебе, Господи, обратился, я деньги заплатил и даже свечку поставил, так что теперь – изволь.
И, ведь, не только захожане грешат подобным отношением. Среди прихожан тоже хватает тех, кто, несмотря ни на проповеди священников, ни на наставления духовников, ни на обилие духовной литературы в лавках и соответствующего контента в интернете, продолжают требовать от нашего брата «молитву от», «молитву для», причём такую, чтобы сработало сразу и само по себе.
Между тем, церковное сознание никогда не воспринимало молитву как заклинание, работающее само по себе, несмотря на веру или неверие читающего, помимо его собственных усилий или отсутствия таковых. Есть, конечно, в церковной практике и специальные заклинательные молитвы. Однако их совсем немного, имеют они конкретное предназначение (запретительные молитвы в чине оглашения перед крещением), и, самое главное, их действие ставится в прямую зависимость от внимания и веры молящегося. Во всяком случае, в церковной практике древности, причиной подверженности того или иного человека страхам виделось недостаточное внимание крестившего его священника при чтении заклинательным молитв.
В целом же, молитва – это общение человека с Богом. Не попытка выпросить «милости на денёк», а Божья милость и благо. Представьте себе: Святой и Всесовершенный Бог, Творец и Владыка мира, принимает молитву грешного, немощного, порочного человека. Молитву рассеянную, нередко без твёрдой веры, смешанную с эгоизмом, малодушием и самолюбием. Это ли не благо само по себе? Но, мало того, при всём том, что единственной достойной Бога человеческой молитвой может быть лишь молитва хвалы и благодарения, Бог приемлет наше покаяния, слышит наши просьбы и очень чутко принимает их. При столь великой милости чего ещё ждать человеку от Бога?
Впрочем, чтобы это понимать, необходимо хоть сколько-нибудь расти. Духовно, морально, интеллектуально. Вспомним событие Преображение Господня. Для того, чтобы увидеть Христа в Божественном свете, ученики должны были преодолеть ночной подъём на высокую гору. Но даже тогда, когда, казалось бы, терпение и труд вознаграждены, ответом Христа на восторженное «хорошо нам здесь быть» становится возвращение к реальности, которая мало того, что успела основательно поблёкнуть в глазах учеников, так ещё сулила нелёгкий спуск в рассветной мгле с той лишь целью, чтобы, только что приобщившись Божественной славы, лицом к лицу столкнуться с живым воплощением дисгармонии грешного мира – бесноватым юношей.
* * *
Как бы тебе ни было хорошо на данном этапе – не останавливайся, как бы ты комфортно не чувствовал себя сейчас – иди. Вот основной принцип духовной жизни, в которой любая остановка равна падению.
Беда в том, что многие из нас, придя в Церковь, поспешили остановиться. А может быть, даже не начинали идти. Нам комфортно в привычной системе координат. Мы добавили в неё храм по выходным, немного изменили гардероб, разбавили лексикон универсальным «спаси Господи» и успокоились. Ну и что, что мы в молитве видим заклинание, это ведь не от пустых вёдер шарахаться. Ну и пусть мы боимся лишнее имя в молитве помянуть, «чтобы бесы не мстили», мы же чёрных кошек бояться перестали. Или не перестали? Просто в своей замшелости подменили одни страхи другими без всякого желания побороть привычку бояться?
Предлагаю задуматься.
