Кто такие ХБМ, или Грешно ли хотеть быть матушкой
О проблеме поиска супруги у будущих священников.
В последние месяцы мне пришлось немало общаться со студентами духовных школ. Общение было разным, касалось различных тем и происходило в ситуациях, непохожих одна на другую. И тем не менее, это общение натолкнуло меня на мысль, что современных семинаристов заботит все то же, чем когда-то тревожилось мое поколение.
Нет, на первый взгляд нынешнее церковное юношество существенно и разительно отличается от нас. Еще бы, мы во времена учебы не располагали ни компьютерами, ни электронными библиотеками. Для написания курсовых работ мы переворачивали горы бумажной литературы, копировальная техника имелась на всю семинарию в одном экземпляре, и то в административном крыле, а об Интернете мы только слышали, хотя я не исключаю, что не все.
А еще нам не были доступны все новости сразу, и соцсетей на тот момент еще не придумали. Т.е. при беглом сравнении мы, духовенство из поколения от 40 и старше, воспринимаемся на фоне семинаристов то ли стариками, то ли динозаврами.
Однако стоит присмотреться повнимательнее – и окажется, что нынешних семинаристов и академистов волнуют ровно те же проблемы, что и нас 20 с лишним лет назад: как вернуться служить в родную епархию, если в ней нет свободных приходов, как убрать ценники на требы, но при этом не умереть с голоду, какие архиереи не рукополагают целибатов, очно или заочно поступать в академию, как найти подходящую матушку…
Помнится, последний вопрос во времена моей юности занимал большую часть семинарской братии не на шутку. Что, собственно, ничуть не удивляет. Важно ведь не ошибиться. А ну как женишься на эдакой благочестиво-благообразной, а она тебе через месяц начнет такие требования предъявлять, что все мечты о пастырском подвиге прахом пойдут. И ведь не денешься никуда.
Нынешних семинаристов и академистов волнуют ровно те же проблемы, что и нас 20 с лишним лет назад.
В монахи смолоду никак неохота, прожить всю жизнь бобылем – тоже хрен редьки не слаще. Придется всю жизнь терпеть да зубами скрежетать. Ужас!
Поэтому среднестатистический семинарист, с одной стороны, не на шутку озабочен вопросом предстоящего брака, да так, что градус этой самой озабоченности возрастает с каждым курсом. А с другой – болезненно переборчив, почти как чеховский Беликов: «брак – шаг серьезный», «как бы чего не вышло»…
Удивляться здесь, впрочем, нечему. Каждый второй семинарист, как правило, знает, чего ждать от приходской жизни. Его, молодого и новоиспеченного, запросто пошлют куда-нибудь в глушь, где придется служить в неотапливаемом храме или в кое-как приспособленном помещении и жить на съемной квартире с ветхими полами и тараканами либо в какой-нибудь церковной сторожке.
Служить он, конечно, станет по уставу, с двумя кафизмами и с каноном на 14, даже если это потребует то него одновременного присутствия в алтаре и на клиросе. Деньги за требы брать откажется и все свободное время будет посвящать прихожанам, захожанам и тем, кому просто поговорить.
Потенциальная матушка при этом должна по умолчанию быть готовой к совместному несению сих и прочих тягот, ни в коем случае не роптать на безденежье и, при условии непременной многодетности, довольствоваться тем, что принесут на панихидный стол или пожертвуют доброхоты.
Радикально менять данную ситуацию будет нельзя (первый приход – от Бога, а просить архиерея о переводе – недопустимое своеволие), и грош цена той матушке, которая этого убеждения не разделяет. Должен сказать, что у меня, за двадцать-то лет, юношеские фантазии из головы основательно повыветрились, но надеюсь, ничего существенного я не упустил.
Само собой, при подобных требованиях ошибиться в выборе подобно катастрофе. Но легко сказать, а ты попробуй не ошибись, когда путем не знаешь, что там в головах, например, у девчонок из регентского отделения. Вдруг та или иная регентша, которая пока ни с кем из однокашников не встречается, поступала не для того, чтобы сначала упорно учиться, а потом беззаветно служить, отдавая всю себя пению и клиросу, а единственно с той целью, чтобы найти себе семинариста и – вперед, в «сытую поповскую жизнь». Т.е. девчонка вроде как из своего круга, но по сути мало чем отличается от банальной ХБМ.
Потенциальная матушка должна по умолчанию быть готовой к совместному несению тягот, ни в коем случае не роптать на безденежье и довольствоваться тем, что пожертвуют доброхоты.
Ах, да. Для непосвященных: ХБМ (аббревиатура от «хочу быть матушкой») – это такая страшилка для учащихся духовных школ. Так обыкновенно семинарская братия величает девчонок, вьющихся вокруг семинарий и семинаристов с явным и не очень желанием найти себе среди них мужа.
Склонные к обобщениям семинаристы записывают в этот разряд юных прихожанок семинарских храмов, девушек, регулярно посещающих службы в монастырях, при которых расположены семинарии, читательниц семинарских библиотек, близких и дальних родственниц своих же однокашников и вообще всех, кто поблизости семинарий живет и мало-мальски часто проходит мимо.
К ХБМ причисляют и не слишком усердных в учебе регентш и, конечно же, священнических дочерей. Во всяком случае тех из них, кто, выходя замуж, не хотел бы покидать привычную с детства среду.
История умалчивает, когда именно, но точно не раньше, чем несколько десятилетий назад, в семинарской среде сложился стереотип, что брак с ХБМ страшнее Страшного суда. Если не учитывать различий в деталях и частностях, а также местных особенностей, общая картина подобного брака представляется примерно так: сначала семинарист, настроенный, как и полагается, самым благочестивым образом, женится на девушке, купившись на внешнее благообразие и напускное благочестие. И все вроде поначалу нормально: и разговоры о тяготах священства избранницу не пугают, и идти по жизни рука об руку с мужем-подвижником она готова, и жить на краю света она не против, и в обносках ходить, латая мужу один и тот же подрясник десять лет кряду. В общем, «сухой бы я корочкой питалась, воду холодную пила» со всеми вытекающими отсюда достоинствами и бонусами.
Но вот прошло венчание, состоялась диаконская хиротония, потом священническая, получил новоиспеченный батюшка указ в благословенную глухомань, и только, казалось бы, «кончилась жизнь и началось житие», как «пошла родимая вразнос и изменила лик». И время ей уделяй, и семью, хочешь – не хочешь, обеспечивай, и после многочисленных забот о храмовом хозяйстве, ремонтах-стройках, духовных чадах и всех прочих слепых-хромых-сухих будь добр прийти домой вовремя.
А то ведь встретит не добрым словом и благоговейным поклоном, а недовольством и претензиями. И благо еще, если сковородой не благословит. А если к этому всему, в самое приличное для молитвенных воздыханий и отдыха от праведных трудов вечерне-ночное время матушка начнет принуждать супруга к заботе о кричащих, шустрящих, не желающих спать детях, да в гардеробе у нее, кроме юбок-платьев, появятся несколько пар штанов, то и вовсе пиши пропало.
Семинаристы записывают в разряд ХБМ юных прихожанок, девушек, регулярно посещающих службы в монастырях, при которых расположены семинарии и вообще всех, кто поблизости семинарий живет и мало-мальски часто проходит мимо.
Прощай подвижническая жизнь, полная пастырского самопожертвования и духовных подвигов, прощайте мечты о благочестивой патриархальной семье, где муж для жены «мой господин», дети ходят по струнке, а фраза «я благословляю» важнее закона и пророков. Прощайте планы и мечты, бережно выпестованные за годы сидения на семинарской скамье. Одевайся, несчастный, в рубище, посыпай голову пеплом и плачь о себе ежечасно как о погибшем…
Признаться, я и сам в юные годы чего-то подобного опасался. А что? Откуда в 18-20 лет пацану-провинциалу взять ума и опыта? Но стоило мне жениться, стоило попробовать за два десятка лет священнической жизни в курортном поселке, в глухой деревне, в мегаполисе, в обычном областном центре. Стоило пройти через безденежье и относительный достаток, через бытовую неустроенность и решение жилищных проблем. Стоило поучить семинаристов и вырастить собственных детей. Стоило набить достаточно шишек и наделать немало глупостей. Стоило, в конце концов, приобрести определенный опыт, чтобы сейчас мне было предельно ясно, что более надуманной проблемы, чем как семинаристу правильно жениться, наверное, на свете не сыскать.
Начать хотя бы с тех же ХБМ. Что, собственно, плохого в желании верующей девушки стать женой священника? Если отбросить глупые стереотипы и предубеждения, не думали ли вы, что это, пожалуй, единственная гарантированная возможность сохранить собственную церковность после замужества? Я за годы священства насмотрелся на семьи, где жених сначала обещает верующей невесте и совместное хождение в храм, и воспитание детей в вере, а потом глядишь, в храм на службу она вырывается изредка и хорошо, если не обманом, и дома вынуждена молиться лишь украдкой, чтобы муж не увидел, а уж желание привести в храм ребенка гарантированно вызывает скандал.
Одни так и живут, разрываясь между семьей и верой, другие, не выдержав, в один момент просто исчезают из жизни прихода, для третьих все заканчивается разводом. Семинаристы – ребята, как правило, юные и не особо в таких вещах искушенные. Вот и видят проблемы там, где их нет. На самом же деле все гораздо проще и, самое главное, безобиднее.
То же самое можно сказать о пресловутом женском корыстолюбии. Хотите, открою вам страшную тайну? Пожалуйста: любая нормальная замужняя женщина будет требовать от мужа обеспечивать семью. И помогать по хозяйству тоже. И еще участвовать в воспитании детей. А иначе, простите, зачем он, т.е. муж, вообще нужен?
Помните у апостола Павла (аккурат там же, где столь любимое семинаристами «жена да боится своего мужа»): «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и Себя предал за нее… Так должны мужья любить своих жен, как свои тела… Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее» (Еф. 5, 25, 28-29).
Хотите, открою вам страшную тайну? Пожалуйста: любая нормальная замужняя женщина будет требовать от мужа обеспечивать семью.
Любите жен, как свои тела, любите до самопожертвования, заботьтесь, грейте и питайте – это все про нас, про мужей. Муж ведь глава семьи не потому, что он может стукнуть кулаком по столу и рявкнуть «я сказал». Главенство – в любви и ответственности. Каждый в семье отвечает за себя, а муж – еще и за всю семью сразу. Он решает вопросы, справляется с проблемами, обеспечивает, заботится, создает спокойную, комфортную атмосферу, разрешает конфликты, покрывает любовью недостатки остальных. И этой любви у него должно хватать на всех с избытком. Иначе никакой он не глава семьи, а скорее комнатный Наполеон, требующий себе подчинения в силу непонятно чего.
Если муж не на своем месте, что же удивляться вечному недовольству жены? А если к тому же супруг безответственно относится к необходимости обеспечивать семью, домой приходит только ночевать, и помощи от него жене, вынужденной сочетать дом, детей, а нередко и работу, никакой, то как тут сковородой не вооружиться?
Конечно, и девушки бывают разными, и из правил встречаются исключения. Но существует простая закономерность: священство не избавляет носителя сана от необходимости быть мужчиной. И тем более мужем, настоящим мужем, сильным, заботливым и надежным, если он выбирает семейную жизнь.
Так что семинаристам стоит не сушить голову на тему как найти идеальную матушку, не шарахаться в страхе от ужасных ХБМ и поменьше верить нелепым стереотипам. Семейная жизнь непременно сложится наилучшим образом, если муж в семье будет на своем месте. И желание подвига будет сполна удовлетворено, если священник будет готов на самопожертвование не только для прихожан или строящегося храма, а прежде всего для своих домашних.
Ведь помощь жене по хозяйству, нередко через силу от усталости, или взятие на себя заботы о детском сне, чтобы жена хоть ночью могла отдохнуть, при условии, что завтра на литургию и еще полправила не прочитано, – это самое что ни на есть самоотвержение. И решение текущих проблем семьи – это то, за что Бог спросит со священника не менее, а может и более строго, чем за пастырство и приходские дела.
Проблема не в дефиците кандидаток в матушки, не в ХБМ и не в женской меркантильности. Она, как разруха у Булгакова – в головах. И очень хотелось бы, чтобы вместо излишнего беспокойства и лихорадочных поисков идеала, семинаристы научились просто освобождать головы от лишнего груза. Сколько проблем решилось бы за раз!
