Любовь не требует от нас отрицать реальность греха
Нет человека без греха. Но падения ближнего, как и наши собственные, могут послужить к спасительному осознанию нашей крайней немощи и необходимости упования на Бога.
Падение известного проповедника Андрея Конаноса, который сообщил о том, что отказывается от священного сана, вызвало бурную реакцию во всем православном мире. Кто-то поспешил заметить, что именно этого и ожидал от «либерального», на его взгляд, пастыря, кто-то, напротив, стал выражать ему свою безоглядную поддержку, упрекая оппонентов в недостатке любви и понимания. Многие просто скорбят, особенно те, для кого его книги были важны.
Что же можно сказать в этой ситуации? Если коротко – то любовь не требует от нас отрицать реальность греха. Отец Андрей согрешил – будем надеяться на его покаяние. Делать вид, что греха тут нет – значит вредить и ему, и себе.
Христианская жизнь – это путь духовного возрастания, который часто является очень сложным, неровным и запутанным. Христиане проявляют несовершенство, а могут переживать и тяжелые нравственные падения. «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1Иоанна 1:8)
Падения ближнего, как и наши собственные, могут послужить к спасительному осознанию нашей крайней немощи и необходимости упования на Бога.
Проявления греха и немощи как таковые еще не выводят нас за пределы завета с Богом. Бог с самого начала знал, с кем он связался. Ему хватит терпения.
Христианин – это никоим образом не человек безгрешный. Безгрешность мы обретем только на небесах. Проявления греха и немощи как таковые еще не выводят нас за пределы завета с Богом. Бог с самого начала знал, с кем он связался. Ему хватит терпения.
Что же выводит за ограду Церкви? Нежелание признавать наши обязанности и наши провалы. Если мы признаем, что мы провалились, что болезнь и порча греха глубоко въелась в нас, и продолжает влиять на наши поступки, у Бога всегда есть для нас прощение и помощь. «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Иоанна 1:9) Другое дело, если мы отказываемся признавать наши грехи грехами и провалы – провалами. Когда мы ищем нашим грехам не прощения, а одобрения.
Увы, это обычная проблема падшего человека. Бог предлагает ему прощение грехов. Всех грехов, каких угодно грехов, сколь угодно тяжких, долгих и укорененных. Как говорит Пророк, «Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя» (Исаия 44:22). Но человек не принимает прощения. Он требует именно одобрения. Он не хочет признать, что он неправ перед Богом – он требует, чтобы это Бог признал, что Он был неправ перед ним.
Может ли Бог простить оставление священнического служения? Да. Как и все те грехи, которые привели к такому решению. Но для этого грех должен быть исповедан – то есть признан именно грехом. Горько и страшно впасть в грех. Но впасть в согрешение – это еще не конец христианской жизни, и Христос не устает прощать, когда мы исповедуем пред Ним грехи наши. Но вот упираться на том, что это вовсе и не грех – значит уходить во тьму внешнюю.
Может ли Бог простить оставление священнического служения? Да. Как и все те грехи, которые привели к такому решению. Но для этого грех должен быть исповедан – то есть признан именно грехом.
Поэтому особенно тревожным является не то, что известный проповедник пал – в этом нет ничего нового или необычного для нашей поврежденной природы. Беда в том, что и его собственный голос, и еще множество голосов говорит о том, что это вовсе и не падение, а просто новый этап в жизни.
Кого же мы обманываем? Это именно падение.
В мире нет ничего важнее священнического служения. Священник выступает представителем Христа, Его иконой, Христос отпускает грехи его устами и преподает Свое Тело и Кровь его руками. Священник призван быть «образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1Тф 4:12), он следует за Иисусом, который говорит о Себе «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах» (От Иоанна 10:11-13)
Мученики, древние и новые, шли на тяжкие страдания и лютую смерть, лишь бы не оставить свое служение. В литургическом календаре Церкви мы вспоминаем людей, которые принимали священнический сан в 1930-е годы, когда это означало почти верную смерть. И многие из этих священников, действительно, были расстреляны или умерли в лагерях. Своя история священномученичества есть и у Греческой Церкви – люди знали, что, становясь священниками, они готовы умереть.
Быть священником нелегко. И известный священник, который, даже не будучи замучен бедностью или непосильным трудом, оставляет свое служение, ослабляет руки своих братьев.
Оставить свое служение, причем явно не под влиянием какой-то смертельной угрозы – это большой грех. Паства отца Андрея не сводилась к его непосредственным прихожанам в Греции, он имел влияние на множество людей по всему православному миру. И вот он решил нанести раны тем самым овцам, которые был призван пасти.
Нет никаких сомнений в том, что он может быть прощен – но для этого грех должен быть исповедан именно как грех.
Быть священником нелегко. Особенно там, где Церковь сталкивается с враждебным давлением. Но и там, где Церковь никто не гонит, пастырское служение требует большой жертвенности. И известный священник, который, даже не будучи замучен бедностью или непосильным трудом, оставляет свое служение, ослабляет руки своих братьев.
Проявлять понимание и сострадание к грешнику, помня о том, что все мы немощны и близки к падению – это одно, одобрять грех – это нечто совсем другое. Одобрять грех – даже хуже, чем совершать его. Как пишет Апостол Павел о язычниках, они «не только их делают, но и делающих одобряют» (Рим 1:32). На первый взгляд это может показаться странным, но это так – человек может грешить под давлением каких-то тяжелых обстоятельств. Когда другой человек, со стороны глядя, оправдывает его поступок, у него таких смягчающих обстоятельств нет; он свободно и непринужденно становится на сторону греха.
Поэтому особенно ужасно, когда люди пишут о том, что поступок отца Андрея «честный».
Мирское представление о «честности» или «верности себе» – когда считается, что «честно», например, бросить опостылевшую жену, вместо того, чтобы сохранять брак – это просто дьявольская ложь, и ложь на нескольких уровнях.
Когда мы слышим о том, чтобы «быть верным себе», чаще всего речь идет о «верности» самому худшему в нас.
Какому «себе» предполагается быть верным? В нас борются разные устремления. Пьяница, в глубине души, хотел бы трезвой, честной, достойной жизни – но он также испытывает мучительное желание напиться, которое заставляет его выпрашивать мелочь у магазина. Блудник в сердце своем хотел бы, как все люди, верной и преданной любви. Но желание получить хоть какое-то утешение прямо сейчас пересиливает. У человека, уже обретшего веру, проблемы те же: желание угодить Богу и возрасти в святости борется со всем комплексом мелких хотений, обид и страхов, живущих в нашей падшей природе. Когда мы слышим о том, чтобы «быть верным себе», чаще всего речь идет о «верности» самому худшему в нас.
Да и честность – это, по определению, наша способность оправдывать доверие других людей. В предательстве такого доверия нет ничего «честного».
Поэтому мы ни в коем случае не должны отрицать, что грех – это грех. Однако важно помнить слова Апостола: «Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы духовные исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным» (Галатам 6:1)
Горечь и гнев, вызванные падением собрата, могут быть совершенно понятны, но мы не должны им поддаваться. Не стоит негодовать на людей, которые отреагировали на это шокирующее известие не так, как мы считаем правильным. Мы все по-разному переносим этот удар.
Будем же молиться о покаянии всех падших и твердо стоять в истине, которая не меняется и не колеблется из-за неверности некоторых из нас.
