Феодосий Печерский и Лавра, в двери которой стучится мир
16 мая Церковь празднует день памяти одного их двух особых светочей Киево-Печерской лавры – Феодосия Печерского.
При жизни преподобного Феодосия Печерские холмы включали в себя все необходимое для молитвенного уединения: изобилие пещер, удаленность от города, отсутствие житейской суеты. Неудивительно, что предшественник и наставник Феодосия преподобный Антоний увидел здесь идеальное место для духовного подвига.
К моменту, когда в пещерную обитель пришел тогда еще юноша Феодосий, вокруг преподобного Антония уже собралась братия. Как нередко бывало в истории христианского подвижничества, первые ученики и последователи подвижника сразу перенимали его настрой, и образовавшийся монастырь становился колыбелью подвижничества.
В случае с Киево-Печерским монастырем все получилось куда масштабнее и значительнее – трудами и подвигами преподобных Антония и Феодосия он стал колыбелью монашества на Руси.
Преподобный Антоний понес особый подвиг, предпочтя уединенному безмолвию труд по созданию монастыря и духовному наставничеству. Преподобный Феодосий, переняв от него руководство монастырем, тоже взял на себя немалый подвиг: ему предстояло сохранить монашескую жизнь пещерной обители на той же духовной высоте, что и при преподобном Антонии, и сделать это было нужно.
А потом в ворота монастыря все настойчивее стал стучаться мир, от которого изначально монастырь был полностью обособлен. Люди, шедшие к подвижникам с духовными нуждами и житейскими скорбями, князья и знать, среди которых преподобный игумен снискал высочайший авторитет, сильные мира сего, порой творили монастырю не только милости, но и разного рода пакости. И в этих новых условиях в уравнении дух монастыря по прежнему необходимо было сохранить.
Из Киево-Печерского патерика и из жития преподобного Феодосия мы знаем, что этот подвиг он понес достойно, и Печерская обитель в его игуменство оставалась обителью святых в первоначальном, библейском понимании понятия святости. Она поистине светила миру, будучи отделенной, обособленной от него. Она влияла на окружавший ее мир, не позволяя миру влиять на себя, оставаясь полностью нечувствительной к духу мира.
Нам хорошо известна последующая история Киево-Печерской лавры. Она не была простой, обитель очень много претерпела, но всякий раз возрождалась, явно подтверждая евангельскую истину, что «свет во тьме светится и тьма не объяла его» (Ин. 1:5).
Сегодня Господь проводит Печерскую обитель через очередные испытания. И снова, как и тысячу лет назад, в монастырь навязчиво и нагло пытается проникнуть дух мира сего.
Ему уже многое удалось: мы были свидетелями и концертов в Трапезном храме, и дебошей у стен монастыря, и угрозы расправой, и издевательства над монахами, и недопуска верующих на богослужения. Уже вовсю озвучиваются идеи относительно будущего Нижней лавры. Планы один безбожнее другого, и все объединены одним: в монастыре должна прекратиться монашеская жизнь. Пародия на нее, игра в монастырь может иметь место, и ей отводится ровно столько места, сколько нужно, чтобы она не мешала миру, решившему освоить пространство, прежде обособленное и неподвластное ему.
Что сказать? Сейчас очень хорошо было бы написать что-нибудь ободряющее вроде «ничего у них не выйдет», «лавру мы не отдадим», «все проходит, и шабаш активистов пройдет», но я этого делать не стану. Не стоит тешить себя иллюзиями. Если мир вознамерился прогнать из лавры монахов, он рано или поздно сделает то. Если миру хочется уничтожить Церковь, он не оставит попыток сделать это и не остановится на полпути. И чем раньше мы это поймем, тем лучше для нас.
Чтобы не пустить мир в пространство лавры, нужен как минимум преподобный Феодосий Печерский, а наше время до предела оскудело праведниками.
Они есть, но их критически мало. Их голоса попросту не слышно среди многоголосной какофонии мира. Чтобы услышать, нужно замолчать, а чтобы замолчать, нужно очнуться.
Наше общество не очнется от безумного угара до тех пор, пока в своем падении не достигнет дна. Вот тогда, в ужасе и растерянности, оно умолкнет и начнет испуганно и растерянно озираться по сторонам, ища ответа, как оно до этого докатилось и что теперь делать. Чтобы начать движение вверх, нужно достигнуть дна.
Пока еще не дно, пока мы просто продолжаем падать. Все вместе – обезумевшее от злобы и ненависти общество и оскудевшая на праведников Церковь. Однако, как мы знаем, «ночь не на года».
Еще немного, и градус ненормальности происходящего станет столь высок, что участвовать в нем или даже просто безучастно наблюдать станет решительно невозможным. Вот тогда и станет слышен голос тех, кто придет в духе и силе преподобных Печерских, неся евангельский свет миру. Миру, уже не лезущему в Церковь. Уже безмолвному, готовому слушать и слышать.
