Тайны «Тайныя Вечери». О чем умолчало Евангелие
Возможно, кто-то удивится, но словосочетания «Тайная Вечеря» в Новом Завете нет. Почему же пасхальный ужин был «тайным», какие загадки он хранит? Давайте попробуем разобраться.
Иерусалим накануне Пасхи представлял собой нечто похожее на огромный восточный базар, наполненный людьми. Историки говорят о том, что в пасхальные дни целые селения и даже города становились пустыми. Весь народ шел встречать Пасху в Иерусалим. Места в городе всем не хватало, поэтому многие снимали жилища в его окрестностях. Так же поступил и Иисус, остановившись в Вифании, которая была рядом с Иерусалимом. Но по обычаю пасхальный ужин Он должен был вкусить в стенах Святого Града.
При внимательном изучении Евангелия мы увидим, что Христос собирал Своих учеников на этот ужин в режиме строгой секретности. Приготовление к вечери было настолько тайным, что о ней не знали даже Его самые близкие последователи. По всей видимости, Спаситель Сам, без помощи апостолов, обговаривал условия этого ужина с тем, кто должен был приготовить для нее «горницу большую, устланную» (Лк. 22.12). И только на самом конечном этапе Христос посылает, и то в тайне от других, двух Своих ближайших апостолов для конспиративной встречи с организатором ужина.
«…и говорит им: пойдите в город: и встретиться вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним и куда он войдет, скажите хозяину дома того; Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками моими» (Мк. 14:13-15).
Заметьте, что Спаситель не говорит о том, что нужно подойти к этому человеку. Нет, нужно в тайне, незаметно следовать за ним, не приближаясь к нему самому.
И только войдя в дом, необходимо сказать нечто вроде пароля, который был обговорен заранее. К чему такая конспирация? Скорее всего она была связана с предательством Иуды, и Иисус знал об этом. Но арест не должен был произойти раньше, чем состоится пасхальная вечеря. Если бы Иуда знал о всех этих приготовлениях заранее, то в Сионской горнице Христа могла ждать засада, а этого нельзя было допустить.
Но как найти человека с кувшином воды в переполненном городе? Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Но Христос дает посланникам подсказку: «Человек, несущий кувшин воды». Мужчины, как правило, были в это время заняты более важными приготовлениями к празднику. Воду приносили женщины или слуги. Так было принято среди иудеев. Но здесь речь идет не о женщине и не о слуге. Воду нес свободный человек, в доме которого не было ни женщин, ни слуг, ни детей. Явление весьма редкое в те годы. Тем более, что Сионская горница находилась, в престижном, как бы мы сейчас сказали, районе города, недалеко от дворцов Ирода и резиденции Пилата.
Это был дом внушительных размеров, и, по всей видимости, в нем жил некогда богатый человек. Но что же с ним произошло такого, что у него не было ни слуг, ни рабов?
Как предполагают ученые, таинственный незнакомец, приготовивший горницу к Тайной вечере, принадлежал к секте ессеев. О них достаточно много информации дает как Иосиф Флавий, так и кумранские рукописи. Ессеи стояли особняком от всех остальных. Они жили в режиме конспирации и таинственности, держались в стороне от фарисеев, саддукеев, книжников и других групп, враждебных по отношению ко Христу. Был этот орден в оппозиции и по отношению к правящей иудейской храмовой элите – Синедриону.
Во многом секта ессеев напоминала тайную подпольную монашескую общину. Жили они безбрачно, соблюдали закон и строго блюли нравственную чистоту жизни. Во внешней жизни ценили простоту, отвергая любые украшения и предметы роскоши, слуг не имели, отрицали рабство, не имели ничего своего.
Имущество ессея все принадлежало общине. Эта группа религиозно настроенных иудеев ближе всего была по духу к Евангельской проповеди Спасителя. Они и предоставили Ему возможность совершить Свой последний ужин с учениками.
Несмотря на обилие богословской литературы, написанной о Тайной вечери, о том, что именно там происходило, нам досконально не известно. Был ли это пасхальный ужин или предпасхальный?
Синоптические евангелисты говорят о Тайной вечери как о пасхальном ужине. Но при этом не упоминают о пасхальном агнце на столе. Зато апостол Иоанн Богослов говорит о том, что эта Вечеря была накануне Пасхи и не в сам праздник, что, по всей видимости, так и было. Можно с уверенностью говорить о том, что собрались на нее не только ближайшие апостолы, как это часто мы видим на картинах и иконах. Там были и жены, о которых вскользь упоминает евангелист Лука, и другие спутники Христа. Никто в этот праздник не должен был остаться без традиционного еврейского седера.
У нас нет точных данных о том, как в то время проходил пасхальный ужин. Библейские традиции к тому времени уже претерпели значительные изменения. Уже не нужно было есть пасхального агнца быстро, одетыми по-дорожному, обутыми и с посохом в руках (Исх. 10:11). Можно было не торопиться, а возлежать и спокойно говорить об Исходе. Но этот разговор тоже имел свою традицию и свои обряды.
Самый ранний документ, который рассказывает нам в том числе и о том, как совершается пасхальный седер, – Мишна.
Это такая себе компиляция иудейского закона, составленная в начале третьего века. Сложность в том, что этот документ был написан уже после разрушения Иерусалимского храма, когда прекратились жертвоприношения и, по понятным причинам, что-то иное пришло на смену агнцу на пасхальном столе.
Но то, что мы можем реконструировать, выглядело следующим образом. Перед самой трапезой иудеи должны пройти ритуальное омовение, прежде чем сесть за стол. За трапезой собиралось довольно много народа, как правило, это была семья и их родственники. Ведь пасхальный агнец должен был быть полностью съеден, а это под силу только относительно большой группе людей.
Кроме агнца на столе должна быть «маца» – пресный хлеб и горькие травы. Все это в определенном порядке ели, благодарили и прославляли Бога за избавление от египетского рабства. Младшие задавали вопросы, а старший, глава семьи, отвечал на них, рассказывая об Исходе. В эту ночь старший еврей рассказывал своим сыновьям о событиях, связанных с избавлением от египетского рабства даже в том случае, если его сыновья были ученые богословы, а он – простым необразованным ремесленником. Все это происходило не спонтанно и по наитию. Это не был вечер «вопросов и ответов».
Ритуал пасхального седера имел свой установленный порядок и свои правила.
Тайная вечеря началась, как и положено, с ритуального омовения. Но уже здесь происходит что-то таинственное и загадочное для апостолов. Спаситель берет в руки умывальницу и начинает мыть ноги Своим ученикам. Это действие должен был исполнять раб, слуга или, если таковых не имелось, то женщина, на худой случай – самый младший ученик. Но невозможно было себе представить, чтобы это делал самый старший в собрании.
Здесь, может быть, впервые за всю историю иудейской, да и вообще общечеловеческой традиции жизни, происходит полный переворот шкалы ценностей.
Этот переворот был настолько радикальный, что так и остался непонятным до сих пор. Пройдет время, и христиане очень хорошо усвоят то, что нужно креститься, причащаться Тела и Крови Спасителя. А вот омывать ноги, служить другим так, как служит раб хозяину, это уж слишком.
Пройдет не слишком много времени, и снова начнутся споры за то, «кто же из нас больше», кто должен быть выше в нумерации диптиха Поместных Церквей. Смиренные последователи Христа станут именовать себя «святейшими», «высоко преподобными и преосвященнейшими», будут носить на груди по два больших креста (одного почему-то им покажется мало). А для иллюстративного смирения в богослужебном календаре оставят специальное место под названием «чин омовения ног». Но это будет потом…
А пока что на Тайной вечере присутствующие начали занимать свои места согласно чину. Т. е. старшие ближе к Председателю, а младшие дальше. Местоположение за столом заранее обговаривалось, потому что этот вопрос был очень важным. Ученики, как мы читаем в Евангелиях, перед тем как сесть за стол, также начали выяснять, кто же из них больше (Лк. 22:24).
И Христос снова дает исчерпывающий ответ, что нужно делать и как жить тому, кто хочет быть первым. Ответ, который, увы, до сих пор так почти никто и не понял.
И здесь на Тайной вечере мы встречаемся с одной очень любопытной деталью. Председательствующий на трапезе сидел в центре П-образного стола. Вернее, он не сидел, а возлежал, как это мы видим на картинах греческих симпосиев. Все сидели полулежа, опирались на правую руку, а левой накладывали себе то, что было на столе. Справа от Христа оказался самый молодой и самый любимый ученик Спасителя – Иоанн Богослов. Он, в силу своего положения, за столом мог положить голову на грудь Христа и задать Ему вопрос. А вот слева от Иисуса оказался Иуда, которому Христос в числе первых подал хлеб, обмакнув его в солило.
Т. е. получается так, что после Иоанна Богослова самым приближенным учеником за Тайной вечерей был не Петр, не Нафанаил или Иаков, а предатель Христа. Почему именно таким образом распределил места за столом Спаситель, мы не знаем. Можно предположить, что это была последняя попытка достучаться до сердца Иуды. Возможно, что тот считал, что его недооценили, не уделяли должного внимания и уважения. Но здесь Спаситель его по-особенному выделяет, садит рядом, оказывает ему честь и уважение.
И даже тогда, когда Иуда пришел Его предавать своим поцелуем, Иисус обращается к нему словом: «Друг…». Даже в этом случае Спаситель дает ему шанс на покаяние. Но покаяния не произошло… Мотивы предательства Христа Иудой так и остались нам до конца неизвестными, ранее я уже писал по этому поводу. Но как бы там ни было, Тайная вечеря – это о Христе, а не об Иуде.
Пасхальная аггада традиционно должна начинаться с вопроса первого сына (ученика) к председателю собрания с просьбой рассказать об Исходе. Так и получилось.
Агнец, который председательствовал за столом, начал говорить не об Исходе Евреев из Египта, а о Своем Исходе. «Истинно говорю вам, один из вас предаст Меня».
И тут же любимый ученик спрашивает Спасителя: «Господи! Кто это?» «Тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам» (Ин. 13:26), – отвечает Христос. И, обмакнув мацу в горьких травах, дает ее Иуде Искариоту.
И здесь возникает еще одна загадка, которая легко разрешается. Почему апостолы после такого, казалось бы, явного обличения Иуды не встали из-за стола и не поколотили его. Дело в том, что Христос совершал то, что и положено делать по ритуалу пасхального седера. Он разламывал хлеб и, обмакивая его в горьких травах, раздавал всем ученикам. И здесь Иуда не был выделен из числа других. Просто он был рядом со Христом и получил этот кусок первым. Потом точно так же Господь подал куски хлеба другим Своим ученикам. Апостолы поняли это как ответ Христа, что любой из них может стать предателем. Единственное, что Он сказал Иуде, так это: «Что делаешь, делай скорее», но на это никто не обратил внимания. Потому что идти по каким-то нуждам в праздничную ночь было делом обычным.
Согласно Мишне, после того, как председательствующий за столом раздал участникам трапезы мацу, он должен был сказать о том, что этот хлеб есть воспоминание того, как Бог вывел их из Египта. А затем, поднимая чашу с вином, говорить о том, что это чаша напоминает о жертвенной крови, которой Моисей окропил народ Израиля в ночь пасхального исхода. Спаситель делает то же самое, но произносит при этом совершенно другие слова.
Христос, «взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая» (Мк. 14: 22-24).
Так прозвучали установленные слова Нового Завета, который заключен между Богом и нами посредством Крови Спасителя. Бог стал человеком для того, чтобы вывести нас не из Египетского рабства, а из рабства греха, для того чтобы даровать нам свободу от смерти и ада, сделать сынами и дочерями Божьими, ввести в землю обетованную Небесного отечества.
Так Тайная Вечеря стала первой и единственной литургией, совершенной раз и навсегда в земной истории. Все те литургии, которые мы совершаем сегодня, только возвращают нас к этому таинству Тайной вечери, участниками которой мы становимся. Преодолевая время и пространство, мы присоединяемся к Пасхальной трапезе учеников Спасителя, которым Он дает Свое Тело и Кровь.
И точно так же, как и Своих апостолов, Христос предупреждает о том, что любой из нас может предать Его… «Не я ли, Господи?»
