Радоница: и в смерти есть место для радости
28 апреля Церковь празднует Радоницу. Слово «радоница» очень похоже на слово «радость». Чему же мы должны радоваться, поминая наших почивших родных и близких?
28 апреля этого года или вторник второй недели по Пасхе, Православная Церковь традиционно посвящает молитве об усопших. Даже само название этого дня – Радоница – говорит о радости о Воскресшем Спасителе, которой мы делимся с нашими почившими сродниками и просто близкими людьми.
Конечно же, все умершие, в той или иной мере уже «прочувствовали» плоды искупительного подвига и Воскресения Христа. Конечно же, те, кто умер в вере, мире с Церковью и находится сейчас в Царстве Небесном, лучше нас с вами познали Пасхальную радость, в которой они, в общем-то, и живут. Но здесь крайне важен сам смысл этого дня. Во время продолжающегося празднования Светлого Христова Воскресения – т.е. торжества жизни над смертью – мы снова говорим о смерти.
Я уже как-то писал, что мы живем так, будто нас не ждет впереди смерть и вечность, часто они кажутся какими-то далекими до тех пор, пока не вторгнутся в нашу жизнь своей «железобетонной» реальностью. Это же отношение распространяется и на Церковь земную и Церковь Небесную, Церковь воинствующую и Церковь торжествующую. Нередко нам кажется, что храм, богослужение, таинства, молитвы мы можем буквально «пощупать», почувствовать, в то время как Царство Небесное остается для нас тем миром, о котором мы узнаем буквально из книг, но при этом даже духовные переживания далеко не всегда соотносим с ним.
Радоница дает нам возможность буквально прочувствовать, «увидеть», что смерти нет, что ее устрашающая личина уничтожена, что с ней могут быть связаны и радостные чаяния.
И вот наступает Радоница – время, когда сам церковный устав довольно ясно говорит нам о неразделенности мира Небесного и мира земного, когда мы еще раз видим, как Воскресший Иисус Христос разрушил пропасть между живыми и мертвыми, когда спокойные и немного печальные песнопения панихиды «растворяются» радостными пасхальными молитвословиями. Радоница дает нам возможность буквально прочувствовать, «увидеть», что смерти нет, что ее устрашающая личина уничтожена, что с ней могут быть связаны и радостные чаяния. Вспомним хотя бы известные слова апостола Павла: «Имею желание разрешиться и быть со Христом» (Фил. 1,23).
Остановимся на этом изречении, а точнее на его толковании, так как оно имеет самое прямое отношение к нашей теме. Приведем мнение святителя Иоанна Златоуста: «Смерть – вещь безразличная, не смерть – зло, но зло – после смерти мучиться. Равно смерть и не добро, но добро – по смерти быть со Христом; что бывает по смерти, то добро или зло. Итак, мы должны скорбеть не просто об умирающих, и радоваться не просто о живущих. Как же? Мы должны плакать о грешниках не умирающих только, но и живущих, а радоваться о праведниках не только живых, но и скончавшихся. Первые и при жизни умерли, а последние и по смерти живут; первые и в этой жизни жалки для всех, так как оскорбляют Бога, а последние, и туда переселясь, блаженны, так как отошли ко Христу».
Эта пространная цитата должна стать еще и хорошим стимулом к молитве об усопших – важнейшему и, пожалуй, самому главному, так сказать, атрибуту Радоницы. Мы наверняка не знаем, в каком состоянии находятся души наших близких, но в любом случае, даже если они и мучаются, то все равно остается еще надежда на их спасение до времени окончания Страшного Суда, и надежда эта существует именно благодаря Воскресшему Спасителю.
И здесь нельзя не сказать несколько слов о праздновании Радоницы в условиях карантина, так как этот «ментальный вирус» заразил и подпортил человеческие умы намного больше и сильнее, чем биологический вирус тела. Однако же, при правильном отношении, мы можем извлечь из всей этой ситуации немалую пользу. Тревога заставляет усилить молитву, воочию наблюдая шаткость этого мира, разрешение своих страхов мы ищем в Боге. Если раньше мы могли «махнуть рукой» и сказать себе: «А, ничего, это воскресенье пропущу и причащусь на следующее», – то теперь таких вольностей мы себе не позволяем, так как стали осознавать, что любое воскресенье может стать последним.
Ухаживать за могилами наших родственников мы обязаны всегда, не зависимо от дней календаря. Но, по сути, это больше нужно нам, а не им. Они же ждут от нас одного – молитвы, заступничества перед Богом.
Правильные акценты в духовной жизни, можно сказать, актуализировались, и дисциплины стало больше. Вот и в отношении Радоницы посещение кладбища сегодня отошло на задний план. Ухаживать за могилами наших родственников мы обязаны всегда, не зависимо от дней календаря. Но, по сути, это больше нужно нам, а не им. Они же ждут от нас одного – молитвы, заступничества перед Богом.
Это у нас вращается земной шарик, происходит смена дня и ночи, а у них там, в вечности, всего этого нет. Мы просто привыкли все мерять мерками земными. Все, что нас окружает, имеет свое начало и конец, вот и вечность мы воспринимаем как некую временную текучесть, простирающуюся в бесконечность. Но на самом деле вечность – это, фактически, отсутствие времени. Поэтому, абсолютно непринципиально в какой день будет отслужена панихида. По большому счету, традиция выделения Радоницы, как особого поминального дня, была связана с возобновлением заупокойных литий, которые согласно уставу не служат на Светлой седмице.
Но на самом деле вечность – это, фактически, отсутствие времени. Поэтому абсолютно непринципиально в какой день будет отслужена панихида.
Это, кстати, «камень в огород» тех, кто вспоминает о своих почивших родственниках только несколько раз в год, ведь молиться о них нужно постоянно, не зависимо от числа календаря. Записки записками, но я дерзну сказать, что Богу важнее наша постоянная и искренняя молитва о тех, кого мы знаем, о ком болит наше сердце. Тех же, кто еще продолжает устраивать трапезы на могилах, сегодня сами обстоятельства «призывают» оставить эту безумную затею и обратиться к молитве.
Нельзя не вспомнить и о том, что молитва об усопших имеет прямое отношение и к делу нашего личного спасения. Да мы больны, да мы немощны, но если бы значение наших молитв для умерших было минимальным или вообще нулевым, то и Церковь бы к этому не призывала. А теперь давайте просто подумаем, что мы можем реально и действенно поучаствовать в спасении другого человека. И пусть это будет всего лишь одна душа, но сколько Господь простит наших грехов за такое усердие? Это я не говорю еще и том, что стремление к искреннему и собранному общению с Богом само по себе спасительно.
Молитва об усопших имеет прямое отношение и к делу нашего личного спасения.
В моем достаточно непродолжительном служении бывало всякое. Я видел христиан действительно святой жизни, которые все свободное время посвящают молитве. Их духовные усилия явно не могут пройти бесследно для почивших родственников. Встречались и изначально формальные христиане, которые ради молитвы за только что похороненных родных, становились христианами настоящими. Поэтому Радоница – это еще и напоминание о значении и смысле смерти нам с вами. И здесь нам есть чему порадоваться.
«Человек подвергся смерти, но и в этом случае Бог оказал ему великое благодеяние, именно тем, что не оставил его вечно пребывать во грехе. Бог изгнал человека из рая, как бы в ссылку, чтобы человек в течение известного времени очистил свой грех и, вразумленный наказанием, снова возвращен был в рай. Если в сосуде, только что сделанном, обнаружится недостаток, его переливают или переделывают, чтобы он стал новым и целым; то же бывает и с человеком в смерти. Для того он и сокрушается ее силой, чтобы во время воскресения явиться здоровым, то есть чистым, праведным и бессмертным», – говорит святитель Феофил Антиохийский.
Сложно что-либо добавить к этому. Смерть – это «мартеновская печь», все еще где-то грозная снаружи, но в итоге выдающая «чистую сталь необходимого качества». Пусть же Радоница станет для нас и радостью о Воскресшем Христе, и радостью о надежде спасения наших почивших сродников, и радостью о неразрывном единении Церкви земной и Церкви Небесной, и радостью о смерти, которая теперь для нас не древнее страшилище, а средство избавления от дурной бесконечности порочной жизни пораженного грехом человека!
