За староукраинскую речь семинаристов секли розгами

Ровно 400 лет назад в Киеве появилась первая духовная школа.

Первый раз в первый класс

Это сейчас Киев – центр науки и образования Украины. А 400 лет назад прогресс обходил стольный град стороной. И когда в Вильнюсе и Львове уже давно изучали грамоту в братских школах, в Киеве о такой роскоши и думать не могли. Первый раз двери Киевской братской школы открылись для мальчишек осенью 1615 года. 

Первые два века своего существования Братская школа, а потом и Киево-Могилянская коллегия, в которую она переросла, были заведениями архаичными, – рассказывает проректор по научно-богословской работе Киевской духовной академии и семинарии, кандидат богословия и исторических наук Владимир Бурега. – Вступительной кампании вообще не было. Любой желающий мог прийти и сказать: хочу учиться! Причем его брали. В итоге публика на курсах собиралась разношерстная – разный возраст, разные уровни знаний.

Кое-какая традиция приема в школу все-таки была: новеньких отправляли к префекту (второму человеку после ректора, который курировал учебный процесс). Тот проводил собеседование: узнавал, умеет ли "абитуриент" читать, писать, в каких науках обознан. И в зависимости от результата распределял по курсам. Ученик "нулевой" – идет в первый класс, уже что-то знает – во второй или третий. Кстати, несмотря на то что учебный год в школе начинался 1 сентября, новеньких брали и в октябре, и вообще посреди года.

_{1712. Вот так выглядел урок в Киево-Могилянской академии 300 лет назад.}

В начале XIX века все изменилось благодаря образовательной реформе Александра І. Духовную школу поделили на три звена: низшее – училище, среднее – семинария и высшее духовное образование можно было получить в академии. В семинарию теперь допускалось исключительно духовное сословие – дети попов, служителей церкви. И к вступительным экзаменам, как и к выпускным, стали относиться серьезнее. 

Кстати, в наше время в семинарию ждут только выпускников школ. Дальше – как в универе: сначала четыре года обучения на бакалавра, потом еще два – в магистратуре и последние три, для получения ученого звания, – в аспирантуре. 

Четыре языка – за четыре года

Чему учили школьников и семинаристов за эти 400 лет? В разные периоды – разному. К примеру, в первые пару веков работы киевские учебные заведения вообще сложно назвать духовными. То есть готовых служителей церкви из них не выпускали – просто учили всему понемножку.  

 – В XVIII веке Киево-Могилянская академия хоть и существовала на церковные средства и содержалась при монастыре, но исключительно богословское образование не давала. Это было единственное высшее учебное заведение, полный курс обучения в котором длился 12 лет! – рассказывает Владимир Бурега. – Человек мог поучиться, бросить академию, через три года опять вернуться. Образование подчас растягивалось на полжизни. Академисты приходили детьми, а уходили взрослыми 30-летними дядьками. Главной задачей тогда было подготовить разносторонне образованного человека, который мог сделать и военную, и политическую карьеру. 

_{1840. Первая духовная школа Киева находилась на Подоле при Киево-Братском монастыре}

За первые четыре года обучения даже юноши, не умевшие читать и писать, должны были овладеть староукраинским (не путайте с современным украинским), церковнославянским (языком церковной книги) языком и латынью. А в XVII веке – еще и польским, ведь Киев тогда был частью Речи Посполитой. 

 – В XVII – XVIII веках образование в академии имело острую филологическую наклонность. К примеру, история важным предметом вообще не считалась – ее изучали по остаточному принципу. Зато здесь изучали церковное пение и инструментальную музыку. 

В современной духовной семинарии учат древнегреческий (язык Нового Завета), латинский и английский языки. После пар на факультативах студенты могут факультативно изучать новогреческий и древнееврейский языки, а также язык жестов – ведь для людей с проблемами слуха тоже ведутся службы. Только особые – с сурдопереводом. 

Жизнь древних студентов: голод и холод

Идешь сейчас мимо красивых старинных зданий семинарских общежитий на территории Кие­во-Печерской лавры, и дух захватывает – высокие потолки, стены шириной в метр, уютный свет в окошках. И конечно же, пакетики с заботливо приготовленной мамой едой за оконной рамой – чтобы не испортилась.

Так вот, 400 лет назад о такой роскоши семинаристы и мечтать не могли. Честно говоря, они вообще о любой роскоши и чем-то, слегка напоминающем комфорт, даже не думали. Попасть в общагу (тогда бараки, где жили учащиеся, назывались бурсами) считалось большой удачей. 

- Учеба в духовных школах всегда была бесплатной. Слушай лекции, ходи на занятия – сколько душе угодно. Здесь другой вопрос – кроме учебы, студентам еще нужно было что-то кушать, где-то жить, одеваться, – рассказывает Владимир Викторович. – В XVII и XVIII вв. большинство учащихся были из бедных семей – в школу могли прийти и дети крестьян, и мещан, и казаков, и духовенства. Мест для всех в бурсе, которая тогда находилась в деревянном здании на Подоле, не хватало – ведь в 1700 году, к примеру, Киево-Могилянская коллегия насчитывала 2000 студентов. 

Холодно и голодно – вот так можно охарактеризовать жизнь "бурсаков" в первые десятилетия жизни духовных школ Киева. Помните, как у украинских 

классиков: чтобы отдать ребенка в школу, ему отдавали единственную пару обуви, и всей семьей жили впроголодь, чтобы прокормить в Киеве подающего надежды сына.

 – Начиная с XVII и до первой половины XIX века среди студентов была довольно высокая заболеваемость и смертность, – говорит Бурега. – За год по 5-6 студентов погибало. Представьте себе, в каких условиях жили мальчишки – гигиены никакой, комнаты переполнены, надзор – нулевой, а уровень жизни – крайне низкий.

_{1950. Чтобы радовать прихожан пением, семинаристы репетируют долгими часами}

Но в бурсу все студенты все равно не помещались, приличная часть в XVIII веке снимала углы в домах на Подоле – поближе к школе. Как правило, ребята жили в зданиях при приходских церквях. А свой постой и кормежку отрабатывали пением в храмах и преподаванием в школах. К слову, та самая первая бурса до нынешних времен не дожила – деревянное здание сгорело во время огромного пожара на Подоле в 1811 году. 

– В XIX веке за учебу тоже не платили. Плюс установили четкое количество стипендий – казенных мест, как их называли тогда. Например, в Киевской академии – 50 человек на курсе, которые лучше всего сдали экзамены, получали стипендии из церковного бюджета. Были еще студенты от Киево-Печерской лавры и из завещаний митрополитов, – рассказывает проректор Киевской духовной академии и семинарии. – На эти деньги студентов кормили, обеспечивали жильем, одеждой. Стипендиатам все завидовали: ведь им можно было не волноваться о зимней шинели, осеннем кителе, обуви.  

Студенты позапрошлого века жили уже в новеньком трехэтажном здании VIP-класса: на первом этаже находились классные комнаты, на втором – квартиры преподавателей, а на третьем – комнаты студентов. Тогда их называли номерами. А почему бы и нет? Апартаменты состояли из двух комнат: спальни и прихожей, там был стол для занятий и кровать. Что еще нужно для счастья бедному студенту?

А те, кому было совсем уж невтерпеж, искали подработки. Кстати, в нынешнее время в семинарии такие финты не одобряют. А вот раньше семинаристы помогали во время богослужений в приходах на Подоле, преподавали. Научился читать-писать – прямая дорога в школы при церквях, передавать полученные навыки малышам. В XIX веке среди богатых киевлян было модно нанимать академистов, чтобы учить детей читать и писать. Считалось, что такие "гувернеры" прибавляют престижа семье.

_{Какие только имена не носили духовные школы Киева! И Братская школа, и коллегиум, окончательный вариант звучит вот так.}

Из истории вопроса

Первая духовная школа в Киеве обязана своим появлением настоятелю Киево-Печерской лавры Елисею Плетинецкому, который положил жизнь на то, чтобы сделать Киев образовательным центром, и зажиточной горожанке Галшке Гулевичевне-Лозкиной. В октябре 1615 года она подарила кусок земли на Подоле для основания Богоявленского монастыря и школы для детей всех сословий. Так в Киеве появилась Братская школа.

Работу школы останавливали несколько раз. В первый – в 1630 году, когда Киев атаковала моровая язва. Тогда детей распустили, а ректор с частью студентов уехал куда подальше. Занятия возобновили в январе 1631 года. 

Летом того же года у Братской школы появилась конкурентка – школа в Киево-Печерской лавре, которую создал Петр Могила. Через полгода она объединилась с Братской. 

·  В 1701 году школа получила престижный статус академии (добивались этого лет 70). Благодарить за это нужно Петра I, который, к слову, так хорошо относился к Киево-Могилянской академии (второе слово – в честь все того же Петра Могилы), что назначал выпускников на все самые важные места в царской Руси. 

·  С 1817 по 1819 годы во время правления Александра I академию разделили на три звена – училище, семинарию и академию. 

·  В 1700 году в тогдашней коллегии училось 2000 человек, в 1819-м – всего 120 человек. Причем группы набирались раз в два года. 

·  В 1905 году студентов академии опять распустили на год – поддавшись революционным настроениям, они начали бойкотировать занятия и требовать самоуправления. Не вышло. 

·  К концу 1923 года работа академии практически остановилась – здания у духовной школы отобрали, часть профессоров репрессировали. 

·  Возрождение академии пришлось на 1947 год. За это время студенты учились и в Михайловском монастыре, и в стилобате Андреевской церкви. Правда, недолго – в 1960 году ее опять закрыли. 

·  В 1989 году духовная школа опять открылась – на этот раз на территории Киево-Печерской лавры, где и работает до сих пор.

СКАЗАНО!

Воспоминания киевского семинариста о быте и пропитании в 30-х годах XIX века:

"Давали на обед одну чашку щей на четыре человека. Без мяса и рыбы. Порцию полфунта хлеба (226 граммов. – Прим. ред.) и жидкую кашицу. Вместо которой в воскресные и праздничные дни подавали иногда вареный жидкий горох. На ужин подавалась жидкая кашица и полфунта хлеба. О завтраке не было и помину. Была попытка слезами, а не грубостью умилостивить начальство улучшить пищу. Не по качеству, а по количеству: прибавкою хлеба на завтрак хотя бы по полфунта на особу. И вот чем однажды разрешилась подобная затея. Явились выборные в числе четырех старших к ректору архимандриту Иустину, который, выслушав о цели явки депутации, сквозь слезы сказал приблизительно следующее: "Не могу, друзья мои, исполнить вашу просьбу. Казна отпускает в год на каждого из вас по 20 рублей ассигнациями, на эти деньги нужно вас одеть, обуть, дом отопить хоть как-нибудь, осветить зимой и прочее. На сии деньги содержатся и слуги. А теперь один пуд ржаной муки стоит 2 рубля ассигнациями. Я и сам питаюсь из вашего котла. Потерпите". И после этой фразы благословил всех порознь и отпустил с миром. Выборные явились в зал к ожидавшим милостивой резолюции. По выслушании оной громко пропели: "Под твою милость прибегаем, Богородица-Дева", и успокоились. Порешив благоразумно: будет же и на нашей улице праздник когда-нибудь и мы заживем как следует". 

БЫЛО ДЕЛО

Черная метка семинаристов

На каком сейчас языке ребята в школе разговаривают? На украинском. А дома, засев с семьей за вечерним чаем? На русском или украинском. Ох и везет же им! Семинаристы 200-300 лет назад о такой роскоши, как болтовня на родном языке, и мечтать не могли. Начиная с XVII века считалось, что латынь – это дверь в европейское образование. Поэтому говорили на ней и на занятиях, и в бурсах. А если сны на латыни снятся – вообще отлично. Обучение, конечно же, тоже на латыни. 

- Дело вот в чем: при переходе на высшую ступень духовных школ – из семинарии в академию – студент должен был идеально владеть латынью. В академии ее уже не изучают – считается, что ученик должен знать этот древний язык в совершенстве, – объясняет Владимир Бурега. – Чтобы заставить ребят даже думать на латыни, преподаватели ввели "черную метку" – калькулюс. 

В переводе с латыни это слово означает "камешек". Помните, что означала черная метка у пиратов? Вот калькулюс по своему призванию очень похож на пиратский знак. Только вместо смерти – розги.

 – Калькулюс вручался семинаристу, от которого хоть в учебное, хоть в свободное время слышали староукраинскую или русскую речь. Это мог быть хоть камешек, хоть значок, хоть сложенный в трубочку лист бумаги, – рассказывает Бурега. – С того времени, как этот знак отличия попадал к ученику, у него была одна цель – передать калькулюс кому-то другому! Что делали ребята? Держали ухо востро и старательно подслушивали чужие разговоры – вдруг кто не на латыни заговорит?

За неделю калькулюс мог обойти половину семинаристов. Хуже всего было тому, у кого метка оказывалась в субботу. Не смог сплавить значок? Получай розгами по спине и мягкому месту.

Ольга Кромченко, "Комсомольская правда в Украине"

Читайте также