О святых и святости
Некоторые критики решений Собора УПЦ в Феофании как аргумент приводят мнения прп. Лаврентия Черниговского, старца Зосимы (Сокура) и других. Как к этому относиться?
В данной публикации мы не будем рассматривать вопрос об аутентичности высказываний святых людей и авторитетных старцев. Это отдельная проблема, требующая весьма тщательного исследования. Далеко не все такие высказывания звучали из уст старцев на самом деле. Их ученики и последователи порой были не совсем добросовестны в том, что касалось точности передачи слов святых и их смысла. Довольно часто мнение старцев искажалось или преломлялось, проходя сквозь сознание людей, окружавших старцев и доходило до нас не в том виде, в котором выражалось изначально, если и выражалось вовсе. Этим людям очень хотелось, чтобы старец сказал то-то и то-то. Зачастую люди слышат не то, что им сказали, а то, что они хотят услышать. Такова человеческая психология. Кроме того, не только в христианстве, но и в других религиях и философских системах существует проблема обратного плагиата. Это не когда кто-то ставит свое имя на трудах известного человека, а наоборот, когда этому известному философу или святому кто-то приписывает свое мнение, поскольку полагает, что этот святой по этому вопросу высказался бы именно так. Но, повторим, здесь мы не будем рассматривать такие случаи и пытаться выяснить, говорил ли на самом деле тот или иной святой какие-то конкретные слова или нет. Попробуем порассуждать, как действует святость, распространяется ли она на все что говорит или делает человек, способен ли святой ошибаться и к чему, в конечном итоге, восходит наше желание опереться на мнение святого и поступить так, как он говорил.
В этой связи вспоминается случай, который произошел с преподобным Силуаном Афонским. Архимандрит Софроний (Сахаров), автор книги «Старец Силуан» повествует, что однажды на Святую Гору приехал один подвижник высокой духовной жизни по имени Стратоник. Он встретился с преподобным Силуаном сначала в кругу других подвижников, а затем один на один. Вот как описывает эту их встречу архимандрит Софроний: «Отец Стратоник пришел в назначенный час. Беседа между двумя подвижниками началась легко и сразу приняла желательный характер. И тот и другой духом постоянно были устремлены к единой цели, и ум их неотрывно жил все теми же вопросами, которые для них были единственно насущно важными. Силуан, накануне внимательно слушавший Отца Стратоника, заметил, что последний говорил «от своего ума», и что слово его о встрече воли человеческой с волею Божиею и о послушании было «неясным». Беседу он начал тремя вопросами, на которые просил ответа:
«Как говорят совершенные?»,
«Что значит предаваться на волю Божию?»,
«В чем сущность послушания?»
По-видимому, та удивительная атмосфера духа, в которой он пребывал, сразу повлияла на Отца Стратоника; он почуял важность и глубину вопросов и задумался. После некоторого молчания он сказал:
— Я этого не знаю… Вы мне скажите. — Силуан ответил:
— Они от себя ничего не говорят… Они говорят лишь то, что дает им Дух.
Отец Стратоник в этот момент, видимо, переживал то состояние, о котором говорил Силуан. Ему открылась новая тайна духовной жизни, дотоле ему неведомая. Он ощутил свои недочеты в прошлом, он понял, как был еще далек от совершенства, мысли о котором ему приходили после стольких встреч с монахами, когда очевидным было его превосходство; а ведь он встречался со многими и замечательными подвижниками. С благодарностью смотрел он на Отца Силуана».
Повторим эту мысль преподобного Силуана: совершенные ничего не говорят от себя, а только то, что дает им Святой Дух. Но кого мы можем отнести к таким совершенным? Существуют ли таковые вообще? Ведь у многих святых отцов можно встретить и другую мысль: совершенство самых совершенных поистине несовершенно.
Митрополит Антоний Сурожский однажды привел пример из жития преподобного Амвросия О Оптинского. К старцу приехал очень занятой купец и просил совета. Амвросий попросил подождать его сначала один день, потом второй, третий. Купец торопил старца, объясняя, что не может ждать долго. Наконец преподобный Амвросий сказал: «Я три дня просил Божию Матерь открыть мне решение твоего вопроса, но она молчит, и я ничего не могу сказать тебе». Вот пример не только высокого духовного ведения, но и предельно ответственного отношения к духовному наставничеству. Но так было не всегда, из жития преподобного Амвросия мы знаем, что он часто давал советы от себя, причем подробно описывал способы решения различных житейских вопросов. Это не значит, что советы были неправильными, но они были именно человеческими.
Если мы обратимся к Священному Писанию, то увидим то же самое. Бывало, что величайшие святые говорили и поступали по человечески, а порой совершали довольно неблаговидные поступки. Апостолы Христовы по дороге в Иерусалим спорили между собой, кто из них больше и кому сесть по правую и левую руку от Христа. Можно сказать, что это от того, что на них еще не сошел Святой Дух в день Пятидесятницы. Но и после этого события Писание повествует нам о том, что они не всегда делали и говорили только то, что им давал Святой Дух. В их делах и словах имело место и чисто человеческое мудрование. Например, святой апостол Павел, который сам о себе свидетельствовал: «…уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал.2:20), четко различал, когда он говорил от Духа Святого, а когда от себя. В Послании к Коринфянам он пишет: «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, – если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, – и мужу не оставлять жены своей. Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее» (1Кор.7:10-12). То есть апостол Павел не видел ничего плохого в том, чтобы дать совет по человеческому рассуждению.
Апостол Петр был однажды уличен в лицемерии. «Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?» (Гал.2:11-14). Мы видим здесь проявление обычной человеческой слабости: апостол Петр разделял трапезу с язычниками, а когда пришли иудеи, для которых это было моветоном, то «стал таиться и устраняться» этого, чтобы показаться правильным в глазах иудеев. И это делал просвещенный Святым Духом первоверховный апостол! Апостол Павел не только назвал это лицемерием, но и полностью аргументировал свою точку зрения. Значит сошествие Святого Духа вовсе не дает гарантию безгрешности, а тем более не отнимает у человека способность к проявлению чисто человеческих качеств и человеческого рассуждения. Показательно, что Священное Писание говорит все как есть, нисколько не смущаясь и не пытаясь выставить апостолов какими-то мифическими безгрешными сверхчеловеками.
Еще один пример из книги Деяний: «По некотором времени Павел сказал Варнаве: пойдем опять, посетим братьев наших по всем городам, в которых мы проповедали слово Господне, как они живут. Варнава хотел взять с собою Иоанна, называемого Марком. Но Павел полагал не брать отставшего от них в Памфилии и не шедшего с ними на дело, на которое они были посланы. Отсюда произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом; и Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр; а Павел, избрав себе Силу, отправился, быв поручен братиями благодати Божией, и проходил Сирию и Киликию, утверждая церкви» (Деян.15:36-41). Святитель Иоанн Златоуст в толковании на это место Писания говорит, что здесь проявилась разница в характерах апостолов и их размолвка обусловлена человеческими качествами. Также Златоуст обращает внимание, что Писание, несколько не смущаясь, повествует о подобных разногласиях.
Церковная история также изобилует случаями, когда не просто святые, а те, коих именуют отцами Церкви враждовали друг с другом и в этой вражде даже порой переходили рамки приличия. Например, в V веке, когда скончался святитель Кирилл Александрийский, другой святой отец, блаженный Феодорит Киррский написал по этому поводу следующее: «Наконец, хотя и поздно, умер злой человек. Ибо добрые и благодетельные люди переселяются туда прежде времени, а злые живут весьма долговременно. <…> А его, несчастного, Правитель душ наших не оставил, подобно другим, далее наслаждаться тем, что кажется увеселительным, но, зная злобу этого мужа, ежедневно возраставшую и вредившую телу Церкви, отторг, словно некую язву, и отъял поношение от сынов Израиля». Святитель Кирилл Александрийский, в свою очередь, враждовал на святителя Иоанна Златоуста, и когда возник вопрос о восстановлении Златоуста на Константинопольской кафедре после низложения, заявил: «Зачислить низложенного Иоанна в епископы – это все равно что Иуду поместить среди апостолов». Сам блаженный Феодорит Киррский за симпатии к несторианству был осужден и извержен Ефесским собором, который впоследствии получил наименование «разбойничьего», затем оправдан и восстановлен на Четвертом Вселенском соборе, а потом некоторые его сочинения были осуждены Пятым Вселенским собором как еретические.
Блаженный Иероним Стридонский, переводчик Священного Писания на латынь был таким последовательным сторонником анафематствованного впоследствии Оригена, что называл всех его противников (среди которых немало святых отцов) «бешеными собаками». Подобные примеры можно продолжать еще долго, однако вывод уже ясен – святость человека не означает, что он прав во всем. Тем более это не означает, что все его суждения обусловлены действием Святого Духа, и что на них не влияют такие факторы как характер, воспитание, среда в которой он вырос и сформировался, историческая обстановка, национальный менталитет, личные симпатии и антипатии, и так далее.
Почему же мы отнимаем у святых право быть людьми? Почему не допускаем, что они могут ошибаться, заблуждаться, делать выводы исходя из ложных предпосылок или неправдивой информации (на это также есть примеры из истории Церкви)? Почему не хотим принять во внимание ту историческую обстановку, в рамках которой они высказывали свои суждения. Почему не учитываем тот момент, что святые, полемизируя с каким-либо еретическим учением или неправомыслием порой допускали уклонения в противоположную сторону. Например, некоторые святые отцы в пылу борьбы с несторианством допускали утверждения в духе монофизитства, и наоборот, борцы с монофизитством порой уклонялись в несторианство. Все эти моменты нужно учитывать, если мы хотим на примере святых, на основе их суждений принимать правильные решения по нашим сегодняшним вопросам церковной жизни.
Но психология человека такова, что нам гораздо легче подчиниться какому-то внешнему авторитету, чем брать на себя ответственность при решении какого-либо вопроса. Нам хочется, чтобы кто-то уже решил этот вопрос за нас. Нам проще сказать, что такой-то святой сказал так-то, чем подумать своей головой, чем совершить свой собственный молитвенный подвиг, испрашивая у Бога вразумления как поступить. Нам удобнее прикрыться мнением канонизированного святого или авторитетного пастыря, чем совершить свою собственную духовную и интеллектуальную работу и определить, как правильно поступить в нашей конкретной исторической ситуации. И все подобные желания мы почему-то называем добродетелью послушания. Но ведь послушание не заключается в механическом бездумном подчинении, оно должно быть разумным и осознанным.
Кроме всего вышесказанного мы часто экстраполируем мнение святого, высказанное в других исторических условиях на нашу современную обстановку. Мы полагаем, что раз святой в тех условиях, в которых он жил и совершал свое служение высказался так-то и так-то, то и сегодня он занял бы аналогичную точку зрения. Но подобные аналогии не совсем корректны и добросовестны. Если честно, то мы не знаем, что бы сказали святые, если бы знали все обстоятельства нашей сегодняшней жизни.
Но тут впору задать вопрос: а на что же тогда мы можем ориентироваться, если мнения святых отцов нельзя воспринимать как однозначное свидетельство Святого Духа, по какому-либо вопросу? Здесь готового рецепта нет, но есть некоторые подходы, которые могут помочь в решении данной проблемы. Во-первых, нужно критически оценивать мнения святых людей и авторитетных пастырей. Критически, не значит скептически. Это означает, что нужно выяснять, в какой ситуации было высказано то или иное мнение, кому оно было высказано, в каком конкретном контексте, плюс нужно делать поправку на национальный менталитет, на особенности характера и так далее. Выяснение всего этого даст нам возможность поняьт истинное направление мысли святого отца, а также определить, настолько мы можем экстраполировать мнение святого на нашу нынешнюю ситуацию. Во-вторых, необходимо руководствоваться принципом единства мнения святых отцов по какому-либо вопросу. Так называемый, consensus patrum. Нельзя основываться на мнении кого-то одного. Нужно выяснять, что по этому поводу говорили другие святые. И в-третьих, необходимо выяснять, на что было направлено то или иное суждение святого, цель, которую он стремился достичь, выражая свое мнение.
Если руководствоваться этим правилом, то, возвращаясь к теме Собора УПЦ в Феофании, можно сказать, что и преподобный Лаврентий Черниговский и архимандрит Зосима (Сокур) и многие другие высказывались за единство Церкви. В тех обстоятельствах, в которых они высказывали свое мнение, это единство понималось как единство с Московским патриархатом. Но тогда не было ни агрессии России против Украины, ни позиции многих представителей РПЦ, направленных против УПЦ, не было деструктивного вмешательства Константинопольского патриархата в церковные дела в Украине и так далее. Не было также единства епископата и всей полноты УПЦ в вопросе ее полной независимости и самостоятельности, выраженного на Соборе в Феофании. Что бы сказал, тот же преподобный Лаврентий, если бы знал все то, что знаем мы сейчас? Если быть до конца честными, нужно сказать, что мы этого не знаем. Одно можно утверждать с уверенностью: он не стал бы говорить ничего такого, что причиняло бы вред Церкви. Сегодня вред Церкви приносят те, кто перед лицом гонений расшатывает ее единство, пускается в крайности, кто предлагает или слиться с РПЦ или наоборот провозгласить автокефалию и объединиться с ПЦУ. И если кто-то в защиту своей точки зрения приводит мнения святых, это просто остается на совести таких людей.