Бог не играет ни во что и никак, у Него все серьезно

Микеланджело Буонарроти «Сотворение Адама», фрагмент фрески в Сикстинской капелле

Для многих мыслителей, философов, культурологов, писателей игра – сама сущность и высшее проявление культуры, жизни, личности, свободы, совершенный способ существования человека, общества, даже Бога. Вспомним хотя бы индуистское учение об играющем боге Шиве, создающем и уничтожающем миры, homo ludens – «человека играющего» Хейзинги, «Игру в бисер» Гессе, играющего ребенка Ницше в «Так говорил Заратустра» – высшую стадию сверхчеловечности, наступающую после ступеней верблюда и льва.

Христианская культурология не приемлет этот подход. Для нас игра – принципиально несовершенный, детский, полупустой способ деятельности. Ее позитивный смысл – лишь в подготовке человека к настоящему, взрослому, серьезному делу. Не больше и не меньше. Если игра лишается своей подчиненной, относительной роли, становится самоцелью, абсолютизируется, она становится извращением, грехом.

Бог не играет ни в кости, ни в лапту, ни в футбол. Он в принципе не играет, ни во что и никак. Не актерствует. У Него все серьезно. Он – сама Серьезность. К серьезности покаяния и добродетели Бог призывает и человека, созданному по Его образу и подобию.

Читайте також