Преподобный Серафим (Амелин): как сохранить мир в аду жизни

Отец Серафим (в миру Симеон) Амелин родился в июле 1874 года в набожной крестьянской семье. Несмотря на уговоры родителей, жениться он не захотел, а вместо этого в девятнадцать лет направил свои стопы в известный тогда на всю страну Глинский монастырь. Настоятелем этой обители тогда был очень мудрый и духоносный старец преподобный Иоанникий (Гомолко), которого позже, благодаря интригам отставного генерала П. Митропольского, оклеветали, уволили с должности настоятеля и изгнали из монастыря.

Когда схиархимандрит Иоанникий уходил из обители, вокруг Глинской пустыни был сильный весенний разлив рек, и вода поднялась очень высоко. Старец вышел из монастыря, перекрестил воду и на глазах у всех пошел по ней, как посуху, повторив чудо, совершенное некогда преподобным Иоанникием Великим. Так Господь прославил Своего угодника, открыл святость его жизни и несправедливость возведенных на него обвинений. Отец Серафим (Амелин) в самом конце своего жизненного пути также примет великую схиму с именем Иоанникий, в память о своем старце…

С детства Симеон не любил много говорить, но теперь молчание стало для него путем к постоянному богомыслию и стремлению к небесному.

Молодого послушника Симеона старец Иоанникий учил в первую очередь тому, что без хранения ума все духовные подвиги ни во что не вменяются. Тому, что нужно постоянно наблюдать за собой, обдумывать каждое слово и дело, контролировать свои помыслы и чувства. Все греховные движения души открывал Симеон своему старцу. Откровенность, простота и искренность были качествами, которые он воспитал в себе еще в родительском доме.

В 1899 году Симеона постригают в рясофор, а через пять лет – в мантию с именем Серафим. С этого времени он особенно ревностно стал следить за тем, чтобы его ум не развлекался и был всегда погружен в молитву. С детства Симеон не любил много говорить, но теперь молчание стало для него путем к постоянному богомыслию и стремлению к небесному. Путем такого делания монах Серафим стяжал сокрушение сердца и глубокое покаяние.

Основным послушанием молодого монаха в обители была работа в иконописной мастерской. Там он стремился к тому, чтобы не только изображать видимыми красками духовный мир, но и запечатлеть образ Христа у себя в сердце. Занятия иконописью утончили его ум и чувства к восприятию духовного мира. Шаг за шагом возрастая в смирении, вменяя себя ни во что, монах Серафим сумел приобрести великое спокойствие души, духовное просвещение ума и сердца и ясное познание пути добродетелей. Совесть его, очищенная трезвением, давала теперь истинную оценку всему, что встречалось в его жизни, и внушала только то, что действительно спасительно для души.

Братия монастыря стала замечать, что там, где появлялся монах Серафим, водворялся мир. Недоразумения разрешались, ссорящиеся легко и просто примирялись, всякое недоброжелательство исчезало.

Братия монастыря стала замечать, что там, где появлялся монах Серафим, водворялся мир. Недоразумения разрешались, ссорящиеся легко и просто примирялись, всякое недоброжелательство исчезало. Многие удивлялись тому, что молодой по возрасту монах, ничем не выделявшийся и не имевший, казалось, особых подвигов, редко говоривший, приносил с собой душам окружающих тот мир Христов, которого так ищут подвижники. Невольно многие старались быть ближе к монаху Серафиму, но он скромно удалялся от бесед, ища уединения и молитвы.

В 1913 году монах Серафим был рукоположен в иеродиакона, а в 1917 – в иеромонаха. Началось тревожное для монастыря время. Последним послушанием иеромонаха Серафима перед закрытием обители в 1922 году была должность казначея и помощника настоятеля. Но до этого он тайно принял малую схиму с тем же именем.

После закрытия монастыря отец Серафим жил в с. Ковеньки Сумской области, занимался столярно-слесарными работами. Став схимником, он как бы умер для всего внешнего. Преподобный жил в своем внутреннем, сердечном мире, не обращая внимания на то, что происходило вне его. Вернулся он в родную обитель только через двадцать лет, в 1942 году. Братия единогласно избрала его своим настоятелем. К этому времени отец Серафим был уже зрелым семидесятилетним старцем, наполненным духовными плодами и дарованиями.

Став схимником, он как бы умер для всего внешнего. Преподобный жил в своем внутреннем, сердечном мире, не обращая внимания на то, что происходило вне его.

Всю свою подвижническую жизнь он занимался Иисусовой молитвой и достиг духовного безмолвия и ангельского бесстрастия. До самоотвержения преданный заботам о благе обители и спасении вверенных его руководству душ, старец всегда оставался спокойным, собранным, несмотря на трудные и разнообразные обязанности настоятеля монастыря. Никогда не было в нем суетливости или раздражения. Благоразумный, рассудительный, он и среди многих попечений умел жить как затворник, пребывая в умно-сердечной молитве. Главным же даром старца была его любовь к Богу и ближнему. С братией он обращался, как с родными детьми. Говорил с ними мало, но всегда именно то, что нужно было сказать, то, что ему открывал Дух Святой. Более всего старец учил монахов работе над умом и сердцем. Наставлял всегда коротко, четко и ясно. Его сдержанное слово имело высокое назидание и отличалось особенной меткостью.

Отец Серафим имел также дар видения состояния человеческих душ. Приходившие к нему понимали, что все их мысли и чувства открыты перед старцем и часто даже без слов ощущали с ним духовный контакт. В обращении с ним братии монастыря приоткрывалась тайна будущего века – общение без слов с помощью молчания. В последние годы жизни, когда отец Серафим много и часто болел, ему было трудно говорить, и монахи, лишь молча посидев рядом с ним в келье, внутренне получали ответы на свои вопросы.

Рядом со старцем исчезало все ненужное, суетное, наносное. Человек становился самим собой и получал возможность видеть себя как бы со стороны, таким, каков он есть. Каждый сам ощущал свои грехи и невольно приходил к искреннему раскаянию. Тогда преподобный с кротостью говорил два-три слова на пользу душе, и эти слова, как драгоценное сокровище, человек хранил всю свою жизнь, благодаря за них Бога.

Рядом со старцем исчезало все ненужное, суетное, наносное. Человек становился самим собой и получал возможность видеть себя как бы со стороны, таким, каков он есть.

Не выходя из своей кельи, пребывая все время в непрестанной молитве, отец Серафим знал, что происходит в монастыре. Его взору были открыты все духовные нужды братии. Смирение было господствующим качеством его души. Оно проявлялось во всем: во внешнем виде, поступках, словах, взгляде. Смирением он всех покорял, даже тех, кто был им недоволен. Замечания он всегда делал с кротостью.

Но, наверное, самой отличительной чертой духовности отца Серафима было его миротворчество. Этот дар начал проявляться у него еще в молодые годы, но теперь он раскрылся во всей полноте. Внутренний мир, мир Христов, который царил в его душе, преподобный нес окружающим, объединяя их любовью. Дар миротворчества старца даже без слов имел исцеляющее действие на братию монастыря. Во все годы настоятельства старца Серафима жизнь обители была наполнена духовным миром и тишиной. Это отмечали не только насельники обители, но и многочисленные паломники, посещавшие Глинскую пустынь.

Первые десять лет после открытия Глинская пустынь претерпевала очень большие нужды. Не хватало самого необходимого. Братия нередко голодала. Но с 1953 года, благодаря отцу Серафиму, обитель снова стала процветать. В самых тяжелых материальных условиях для старца главной целью было духовное преуспеяние братии. А Господь, видя их ревность и богоугодное житие, стал посылать им все необходимое для обеспечения внешней жизни. Обновлялись корпуса, был поставлен новый иконостас, при монастыре начала работать аптека. В конце 40-х годов в Глинскую пустынь вернулись такие великие старцы, как схиархимандрит Андроник (Лукаш) и схиархимандрит Серафим (Романцов). Благодаря их молитвам и трудам, духовное окормление иноков и мирян процвело в обители во всей полноте.

За годы своего настоятельства отец Серафим собрал и приумножил братию Глинской пустыни, во всей полноте возродил старчество и древний устав обители, внутренне и внешне украсил монастырь.

К концу жизни преподобный Серафим по болезни редко возглавлял богослужения. Но когда служил, то всегда делал это со слезами, и совершаемая им литургия своей благоговейностью, красотой, духовностью и величием потрясала человеческие души. За годы своего настоятельства отец Серафим не только собрал, но и приумножил братию Глинской пустыни. Он во всей полноте возродил старчество и древний устав обители, внутренне и внешне украсил монастырь, создал условия для духовной и материальной помощи богомольцам.

Всего два дня поболел преподобный Серафим перед своей кончиной. 18 октября 1958 г. лицо больного старца вдруг внезапно просветлело, сделалось сияющим, и он с великой радостью отошел ко Господу.

Даже после своего успения отец Серафим не оставил братию монастыря. Так, он неоднократно в облачении являлся во сне будущему старцу, тогда еще молодому Глинскому монаху Иоанну (Маслову), поучал его, как надо жить в монашестве, учил умеренности в подвиге. После закрытия обители в 1961 г., при перезахоронении усопших старцев от храма на общее братское кладбище, были обретены нетленные мощи схиархимандрита Серафима. Даже облачение и гроб святого старца не были повреждены временем. Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!

Читайте также