В ПЦУ служат на чемодане вместо архиерейской кафедры
На фото — представитель ПЦУ (бывш. УАПЦ) Борис с титулом Херсонский и Каховский служит на чемодане вместо архиерейской кафедры. Фото: Facebook
При создании ПЦУ у некоторой части либерально настроенных православных бытовала иллюзия, что вот, после акта патриарха Варфоломея, произойдёт перезагрузка УПЦ КП и УАПЦ и вместо них появится некая совсем иная, интеллектуальная и прогрессивная церковь.
Термин «перезагрузка» – компьютерный. И предполагает наличие соответствующих друг другу «железа» и «софта». И только при наличии рабочего «харда» возможно переустановить или обновить программное обеспечение. Но если вместо системного блока – деревянные счёты, то разговоры о перезагрузке смешны и нелепы. И даже если к счётам попытаться приспособить клавиатуру или мышку (имею в виду перебежчиков из Церкви), ничего не изменится. Будет только ещё смешнее. Точнее, печальнее. Собственно, что и наблюдается.
На фото — представитель ПЦУ (бывш. УАПЦ) Борис с титулом Херсонский и Каховский служит на чемодане вместо архиерейской кафедры. Кстати, он является у них заместителем главы синодальной богословско-литургической комиссии.
Это из смешного.
А о печальном вы, думаю, и так знаете: избиения, рейдерство, клевета и иные плоды духа, живящего эту структуру...
Таково мое мнение.
Читайте также
Відповідь мовчанням сильніша ситуативних аргументів.
Будьмо багатослівними своїми вчинками, поступками та подвигами, а не вивіреними термінами.
Десятинный монастырь для верующих не «незаконный МАФ», а храм
Какое значение это событие будет иметь в дальнейшем у верующих и священства УПЦ для определения их отношения к центральным властям и к ПЦУ в целом?
Что я здесь делаю? Неделя о блудном сыне
Господи, пусть этот вопрос прозвучит в сердцах тех, кто этой ночью нажимает на кнопку "пуск", и все дети доживут до утра…
Молчать нельзя, когда хулят Бога
В любой дискуссии нужны аргументы, а не эмоции. А вера не имеет доказательств. Это опыт, который у каждого индивидуальный.
Рассказ Александра Ужанкова о чуде святителя Феодосия Черниговского
Летом 1962 года мне исполнилось семь лет, и я очень хотел поскорее пойти в школу.