Как РПЦ у Грузинской Церкви епархии отбирала: ответ архиепископу Хризостому

Архиепископ Хризостом ложно обвинил РПЦ в отобранных "грузинских епархиях". Фото: СПЖ

В начале ноября архиепископ Новой Юстинианы и всего Кипра Хризостом единолично, вопреки прежнему решению Синода собственной Церкви, признал т.н. «Православную Церковь Украины», помянув ее «предстоятеля» на Литургии, чем вызвал разделения внутри Кипрской Церкви.

Вслед за этим кир Хризостом в общении с масс-медиа сделал целый ряд очень резких заявлений как в отношении Русской Православной Церкви, так и в отношении архиереев Церкви, несогласных с признанием им украинских раскольников.

Обвинения, выдвинутые со стороны предстоятеля Кипрской Церкви в адрес РПЦ, настолько парадоксальны, что большинство русскоязычных православных СМИ либо не стали разбирать и опровергать их вовсе, либо коснулись выборочно и поверхностно. Между тем, кир Хризостом и ранее был известен как человек с необычными взглядами. Чего стоит, например, его заявление, что Россия ранее была частью Византийской империи, а в историческую юрисдикцию Константинопольской Церкви входила «вся Европа».

Между тем, на наш взгляд, высказанные им обвинения не случайны: именно они являются тезисами тех обвинений, которые Константинопольский патриархат использует в своей политике для дискредитации Русской Церкви и провокации ее конфликтов с другими Поместными Церквями. Просто фигура кира Хризостома оказалась подходящей для выноса этих обвинений из кулуарной сферы в публичную. Что дает нам возможность подробнее их рассмотреть. 

Слова архиепископа Хризостома являются тезисами тех обвинений, которые Константинопольский патриархат использует в своей политике для дискредитации Русской Церкви и провокации ее конфликтов с другими Поместными Церквями.

Цитата с обвинениями владыки Хризостома звучит так:  «Архиепископ также сообщил, что после падения коммунизма Вселенский патриархат обратился к Русской православной церкви с просьбой вернуться к статусу до 1917 года, что было отклонено тогдашним патриархом Московским Алексием. И теперь они так себя ведут. Спрашивая Вселенского Патриарха: если кодексы существуют, почему они мешают (Московский Патриархат – Ред.)? Я знаю, что сегодня он взял две епархии из Грузии, две епархии из Украины, он принял более половины христиан из Польши, он взял епархии из Румынии. Кто дал им право основать автокефальную Церковь в Америке? Это вмешательство других в юрисдикции вызвало потрясения во всем Православии».

Итак, давайте разберемся с каждым из вопросов по пунктам. Эта наша статья о «двух взятых Московским Патриархатом» епархиях из Грузии».

Московский Патриархат забрал две епархии в Грузии?

Поскольку кир Хризостом не уточняет своих обвинений, то приходится искать в историческом контексте, что же он имел в виду. Сделать это порою не просто, так как таких фактов в истории Русской Церкви, в большинстве случаев, просто не существует. Но можно найти в истории факты отдаленно похожие на утверждения предстоятеля Кипрской Церкви. В отношении данного обвинения можно предположить, что речь идет об Абхазии и Южной Осетии (Цхинвальском районе). Этот вопрос заслуживает подробного рассмотрения, так как его часто пытаются использовать отдельные силы в Грузии для создания конфронтации между Грузинской и Русской Церквями.

Как известно, в Грузии эти территории считаются оккупированными. А в России их признали в качестве независимых государств, после военного конфликта 2008 года. Однако и Россия, и Грузия являются светскими государствами, в которых нет государственной религии. И потому ставить знак равенства между грузино-российскими межгосударственными отношениями и взаимоотношениями между Грузинской и Русской Церквями – нелепо. Также нелепо, как ставить знак равенства между властями Турции и Константинопольским патриархатом.

Может быть, киру Хризостому это сложно понять, так как на Кипре и в Греции Православие – государственная религия. В России же все обстоит иначе, несмотря на определённую поддержку Церкви со стороны властей. Например, РПЦ не смогла вернуть себе из государственной собственности даже в пользование Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге или получить разрешение на строительство нового храма в Екатеринбурге, что наглядно свидетельствует о светском характере государства. Потому уровнять военное участие России в осетинском конфликте с церковной экспансией весьма сложно и абсурдно. Это то же самое как, например, заявить, что Церковь Кипра намерена вступить в НАТО.

Сама же Русская Церковь никаких епархий у Грузинской Церкви не отнимала и, более того, постоянно подчеркивает, что данные территории канонически относятся именно к Грузинской Церкви. И Грузинская Церковь никогда не обвиняла Русскую Церковь в «отбирании» у нее одной или двух епархий. К сожалению, грузинские священники из-за военно-политического конфликта не могут въехать на эти земли, что создает многочисленные проблемы. И длится эта ситуация примерно с 1989 года.

О ситуации в Южной Осетии

Православному христианину бывает просто негде приобщиться к Таинствам или найти священника для духовной помощи в Южной Осетии. Подобная ситуация порою принимает неприятные формы. Так, например, в 2019 году Грузинская Церковь выразила протест Русской Церкви из-за намерений направить на эти территории священников-капелланов для окормления находящихся там российских военнослужащих. И действительно, с одной стороны, подобные действия РПЦ стали бы нарушением канонических границ Грузинской Церкви. С другой стороны, сложно представить, какой скандал начался бы в Грузии, если бы Грузинская Патриархии взяла на себя духовное окормление российских солдат на этих землях… Антиклерикалы и так обвиняют Грузинскую Патриархию  в «работе на Москву»…

Впрочем, подобный вариант был невозможен  в любом случае, так как священники ГПЦ въехать на данные территории не могут. Однако за тридцать лет этого военно-политического конфликта это был самый серьезный пример разногласий между Грузинским и Московским Патриархатами по данным вопросам. Повторимся, что никаких отбирании епархий и аннексии церковных территорий никогда не было.

Однако статус-кво данных канонических территорий Грузинской Церкви, фактически лишенных окормления грузинских духовенством, породил духовную брешь, которую сразу же стали заполнять сектанты и раскольники.

Так в Южной Осетии (Цхинвальском районе) данную нишу заполнила т.н. «Аланская епархия». Эта самопровозглашенная организация пыталась получить некий статус в РПЦ, однако эти попытки были категорически отвергнуты, так как речь шла о раскольниках, да еще и действующих на территории братской Православной Церкви. РПЦ заняла с самого начала четкую позицию – «Аланской епархии не существует». Сама «Аланская епархия» входит в состав т.н. «Греческой Истинно-Православной (старостильной) Церкви» также известной как «Синод Противостоящих».

То есть, южноосетинские раскольники действуют в составе организации греческих раскольников, которые и пытаются предать им видимость некой легитимности, в частности, в вопросе хиротоний. Позиция Московского Патриархата по отношению к т.н. «Аланской епархии» была определена тогда еще главой ОВЦС митрополитом Кириллом (будущим Патриархом): «Аланская епархия – раскольническая как бы епархия». Синод РПЦ отказался не только принять раскольников, но и вести с ними прямые переговоры.

Между тем, проблема духовного вакуума как-то должна быть разрешена. Возникла парадоксальная ситуация, при которой территория относится к Грузинской Церкви, а практические возможности реального окормления есть только у представителей Русской Церкви. Так как причина данной ситуации находится в военно-политической плоскости, то ни одна из указанных Церквей не может решить этой проблемы.

Временной альтернативой расколу для окормления православных христиан Южной Осетии стала деятельность русских православных благотворительных фондов и отдельных священников РПЦ.

О ситуации в Абхазии

В чем-то аналогичной является ситуация в Абхазии, куда также не могут попасть священники из Грузии с 1993 года. Епископа Грузинской Церкви в Абхазии также нет с 1993 года, то есть начиная с первого вооруженного конфликта между грузинскими и абхазскими формированиями в этих местах. Сухумо-Абхазская епархия Грузинской Православной Церкви осталась без реального епископского руководства. В 2005 году содействие священникам Сухумо-Абхазской епархии начала оказывать соседняя епархия РПЦ – Майкопская. При этом позиция РПЦ по отношению к канонической принадлежности Абхазии осталась неизменной. В 2009 году тогда еще архиепископ Иларион заявил:

«Несмотря на изменение политических границ, мы по-прежнему считаем Абхазию частью канонической территории Грузинской Православной Церкви. Однако мы видим, что де-факто Грузинская Православная Церковь там сейчас присутствовать не может: ни один грузинский епископ или священник не имеет возможности приехать в Абхазию, чтобы окормлять верующих. Значит, мы должны помочь осуществлять пастырскую деятельность находящимся там канонически рукоположенным абхазским священнослужителям. Мы должны помочь им обрести хотя бы временный канонический статус».

В 2009 году клирики Сухумо-Абхазской епархии провели собрание и объявили о ее реорганизации, призвав Поместные Церкви (в первую очередь Грузинскую и Русскую) «восстановить Абхазскую Православную Церковь».

Данный призыв, как и самочинное провозглашение некой «автономной» «Абхазской православной церкви» было проигнорировано Поместными Церквями. В том числе Грузинской Церковью, которая в 2010 году добавила к титулу Грузинского Патриарха «митрополит Цхум-Абхазский».

Вместе с тем, в отношении и.о. управляющего т.н. «Абхазской православной церкви» иерея Виссариона Аплиа, штатного клирика Грузинской Православной Церкви, не накладывались какие-либо прещения. Аплиа не запрещался в служении, не низвергался из сана, не лишался евхаристического общения, хотя очевидно, что канонические основания для подобных решений в его самочинных действиях были (Правило 39 Святых Апостолов). Важно учесть, что по священным канонам, в отношении клирика Грузинской Церкви, осуществляющего деятельность на канонической территории Грузинской Церкви, принять решение может только сама Грузинская Церковь. В условиях отсутствия каких-либо прещений Аплиа и его соратники, с канонической точки зрения, являются ни кем иным, а именно штатными клириками Грузинской Православной Церкви, и взаимоотношения РПЦ с ними строятся именно на этой основе.

Мотивы отсутствия прещений Грузинской Патриархии не сложно предположить: очевидно, что дело в икономии из любви к чадам Грузинской Церкви, находящимся в Абхазии. Запрет в служении Аплиа и его соратников оставил бы их без возможности Причастия, исповеди и других святых таинств на неизвестный период времени. В ситуации, когда другие священники ГПЦ не могут въехать в Грузию, это фактически означало бы отлучение от  Церкви не только виновных, но и невинных.

Сами абхазские священники не могут пополнить свои ряды для попечения о верующих, так как епископа среди них нет, а въезд священников из Грузии пока исключен. Единственным вариантом становится временное пребывание в Абхазии клириков из соседней РПЦ, по приглашению местного духовенства. Это же фактически спасает ситуацию в Абхазии от посягательств со стороны местных раскольников и покровительствующей им Константинопольской Церкви.

Абхазская тень Константинополя

Помимо т.н. «Абхазской православной церкви» (с канонической точки зрения, просто одной из епархий Грузинской Церкви), на территории Абхазии действует еще одна религиозная организация православной направленности – «Священная митрополия Абхазии» или «Анакопийская епархия». Возникла она в 2011 году в результате раскола т.н. «Абхазской церкви». Руководят этой раскольничьей организацией бывшие клирики Русской православной церкви архимандрит Дорофей (Дбар) и иеромонах Андрей (Ампар). «СМА» считает себя частью Константинопольской Церкви и в перспективе претендует на получение автокефалии от Константинопольской «Матери-Церкви». В 2012 году руководство «СМА» было официально принято в Константинопольском патриархате: «Патриарх Варфоломей I сообщил, что обращение церковно-народного собрания Абхазии будет рассмотрено в ближайшее время Священным синодом Вселенской патриархии».

Так оба руководителя «СМА»: и архимандрит Дорофей (Дбар), и иеромонах Андрей (Ампар), несмотря на свое абхазское происхождение, были рукоположены и ранее числились штатными, а потом заштатными клириками Русской Православной Церкви, РПЦ имела каноническое право для применения к ним прещений. Деятельность раскольников была осуждена РПЦ, а оба клирика были запрещены в служении.

Однако руководитель «СМА», как выяснилось, помимо статуса заштатного клирика РПЦ, умудрился получить статус штатного клирика Гуменисской Митрополии, относящейся к Элладской Православной Церкви, чем прямо нарушил каноны (10 правило IV  Вселенского Собора). Важным нюансом является то, что сама Гуменисская Митрополия, как и все северогреческие епархии имеет двойное подчинение: Синоду ЭПЦ в Афинах и Константинопольскому Патриарху в Стамбуле.  

То есть, фактически раскол в Абхазии, с претензией на переход под юрисдикцию Фанара, возглавляет штатный клирик Константинопольской Церкви и именно он обращается с ходатайством к патриарху Варфоломею об «уврачевании» им же совершенного абхазского раскола путем выхода из юрисдикции Грузинской Церкви.   

Раскол в Абхазии возглавляет штатный клирик Константинопольской Церкви и именно он обращается с ходатайством к патриарху Варфоломею об «уврачевании» им же совершенного абхазского раскола путем выхода из юрисдикции Грузинской Церкви.

Если же кто-то хочет обвинить РПЦ в действиях российского государства, от которого РПЦ отделена, как ранее уже указано, то тогда, по этой же логике, ему стоит обратить претензию к Константинопольской и Элладской Церквям. Представитель Гуменисской митрополии, пребывающей в двойной юрисдикции этих двух Церквей, возглавляет раскол в Абхазии и ведет деятельность по ее отделению от Грузинской Церкви и вхождении в состав Константинопольского патриархата. Причем сам клирик не находится ни в запрете, ни даже за штатом, что позволяет считать, что он выполняет послушание своего священноначалия, что следует из 39 апостольского правила.

В Цхинвальском регионе плотно обосновался старостильный греческий раскол, подчиненный центру в Афинах – столице страны, где Элладская Церковь (кстати, тоже признавшая ПЦУ, как и Константинополь, а теперь и Кипр) является государственной. Как видим, оснований для подобных претензий гораздо больше, чем притянутых за уши претензий к РПЦ, утверждающей нерушимость границ Грузинской Церкви.  

***

В конце января 2019 года делегация Константинопольской Церкви посетила Тбилиси для переговоров с руководством Грузинской Церкви. Одной из официальных тем стал вопрос признания Грузинской Церковью украинского раскола «ПЦУ», которому накануне патриарх Варфоломей выдал томос об автокефалии. Делегацию возглавил главный идеолог украинской автокефалии Галльский митрополит Эммануил.

По неофициальной информации, полученной в Грузинской Церкви, фанариоты намекнули, что в случае, если ГПЦ поддержит позицию РПЦ, то прошению абхазских раскольников к Константинополю будет дан ход… Подтвердить эту информацию о шантаже в силу ее неофициального характера невозможно. Однако в этом свете становятся логичными действия фанарского клирика в Абхазии, отсутствие в его отношении каких-либо санкций священноначалия. А также становится понятно, почему обращение т.н. «Священной митрополии Абхазии» к патриарху Варфоломею лежит на Фанаре уже восемь лет без официального ответа, оставаясь «ружьём на стене» – или проще говоря, средством шантажа … 

Читайте также