Визит главы Фанара в Рим: чего ждать человечеству?

Создают ли папа Франциск и патриарх Варфоломей новую религию? Фото: СПЖ

19 октября 2020 года Константинопольский патриарх Варфоломей отправился в Рим, чтобы принять участие в целом ряде мероприятий, организованных Римско-католической церковью.

Сразу по прибытии глава Фанара помолился на экуменическом молебне (причем, именно ему предоставили честь начать и закончить его) в римской католической базилике Санта-Мария-ин-Трастевере.

20 октября 2020 года, уже в базилике Santa Maria in Aracoeli – храме в честь Девы Марии, находящемся на вершине Капитолийского холма в Риме, состоялась экуменическая молитва за мир, а вечером 21 октября Патриарх Варфоломей стал почетным доктором папского университета.

Встреча Франциска и Варфоломея: знаки и символы

На следующий день, 22 октября, в Ватикане состоялась встреча папы Франциска и главы Фанара, которая, по имеющейся информации, продолжалась 50 минут. По словам патриарха, столь длительное общение оправдывается тем, что «двум братьям есть что рассказать друг другу и чем поделиться». Интересно, что в самом начале беседы с римским понтификом патриарх Варфоломей с удовлетворением отметил фотографию которая лежала столе главы РКЦ. Это фотография папы и главы Фанара, которую, по заверению официального сайта Константинопольского патриархата, «папа поместил там, где он проводит встречи с самыми высокими фигурами». Также примечательными можно назвать и подарки, которыми обменялись стороны. В частности, патриарх Варфоломей подарил папе икону святой Марфы Вифанской, выполненную монахами горы Афон, а папа Франциск подарил главе Фанара блюдо, с изображением святых апостолов Петра и Андрея, обнимающих друг друга.

Символизм этих двух подарков вполне прозрачен. Святая Марфа Вифинская, сестра праведного Лазаря, известна тем, что во время посещения их дома Христом, заботилась об угощении для Господа и попросила Его, чтобы Он приказал ее сестре Марии помочь ей. На что Христос ответил, что «ты, Марфо, печешься и говоришь о многом, а Мария (которая внимательно слушала Спасителя, вместо заботы о столе – Ред.) избрала благую часть, которая не отнимется от нее». Таким образом, даря икону святой Марфы папе римскому, патриарх Варфоломей как бы намекает на его социальное служение, а вместе с тем – на приуготовление общей трапезы для всех, кто желает встретиться со Христом. Очевидно, что под участниками этой трапезы глава Фанара видит, в первую очередь, православных и католиков.

«Двум братьям есть что рассказать друг другу и чем поделиться». 

Патриарх Варфоломей о своей встрече с папой Франциском

На эту будущую общность намекает изображение обнимающих друг друга апостолов, которое папа подарил патрираху Варфоломею. Ведь все прекрасно помнят, что апостол Петр считается покровителем кафедры Римских архиепископов, а апостол Андрей – архиепископов Константинопольских. Кроме того, в прошлом году, папа Франциск совершил еще один жест, который по словам фанариотского архиепископа Иова (Гечи) нужно воспринимать как пророческое указание на единство Рима и Константинополя – подарил Фанару мощи апостола Андрея.

Поэтому контекст и символическое значение этих подарков понятен – подчеркнуть, что движение к со-причастию католиков и православных продолжается и усугубляется.

Однако не исключено, что в будущем Стамбул и Рим допускают возможность участия в своем союзе и представителей иных религиозных течений. Безусловно, сейчас это кажется полной фантастикой. Но давайте вспомним, что не так давно в Ватикане «катехизировали» языческую богиню Пачамаму, а высшее руководство Римско-католической церкви не только поддерживает контакты с исламом, но и принимает участие в мусульманских праздниках. Сам папа подписывает с верховным имамом Каира совместную декларацию «Человеческое братство за мир во всем мире и общее сосуществование». Кроме того, в Риме, в упоминавшейся выше экуменической молитве о мире, принимали участие и язычники, и представители ислама, и буддисты.

И сегодня уже вполне уместно задавать вопрос не о том, будет ли создана некая синкретическая религия, а о том, на каких условиях может осуществляться ее создание. И как нам кажется, ответ на этот вопрос можно найти в словах как патриарха Варфоломея, так и в словах папы римского, сказанных этими днями.

Другие веры – богатство сынов Божиих?

Главной причиной пребывания патриарха Варфоломея в Риме и Ватикане было названо участие его в так называемой Международной встрече под названием «Никто не спасается в одиночку – Мир и братство».

На постере, рекламирующем мероприятие, вместе с главой Фанара, были указаны и другие участники «встречи»: папа римский Франциск, глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляен, президент Италии Серджио Маттарелла, основатель «Общины святого Эгидия» Андреа Риккарди и главный раввин Франции Хаим Корсиа.

Мероприятие было инициировано и проведено католической «Общиной святого Эгидия». Эта организация позиционирует себя как светская благотворительная и миротворческая, но, на самом деле, в настоящее время она самым активным образом участвует в развитии диалога между католиками и православными, а также межхристианского и межрелигиозного диалога. На протяжении более чем 30-ти лет «Община» собирает представителей христианских Церквей и основных мировых религий, политических и культурных деятелей на «Молитву о мире», которая должна свидетельствовать об общих ценностях и стремлениях всех людей земли.

Обсуждать целесообразность участия православных иерархов в подобных мероприятиях вряд ли стоит. Достаточно вспомнить 10-е апостольское правило, запрещающее молиться с еретиками («Если кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковой да будет отлучен»). И аргумент, что если представителей нашей Церкви не будет на такой «молитве», то нас неправильно поймут – совершенно неуместен. Ведь молиться можно и в своем храме, а не на площади.

Обсуждать целесообразность участия православных иерархов в совместных молитвах с представителями иных конфессий вряд ли стоит. Достаточно вспомнить, что «если кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковой да будет отлучен».

Проблема в том, что участие в инициативах «Общества святого Эгидия» ведет Православную Церковь не только к обесцениванию учения о спасении (единственно истинного), но и к союзу с еретиками, отступниками, а в недалекой перспективе, и с язычниками. Союзу, основанному не на церковном учении о Христе, а на «общечеловеческих ценностях», которые все время меняются. Дорогой к этому союзу служит размытое, аморфное понимание «любви» и «дружбы», на которых и будет строиться «новая церковь», а позже – «новая религия».

Религия на службе мира и братства

Например, во время своего выступления на экуменическом молебне, глава Фанара заявил, что другие религии – это «достояние (или богатство – Ред) сынов Божиих». Кроме того, обращаясь к участникам молебна, среди которых было большинство католиков, патриарх Варфоломей ни слова не сказал о покаянии и даже не заикнулся о том, чтобы призвать представителей РКЦ к переосмыслению своего ошибочного понимания догматов Церкви. Нет, он сосредоточился на призыве их к «дружбе»: «В этот вечер, возлюбленные братья и сестры, давайте вместе разделим вкус этой дружбы и этой любви, которую Он предложил нам в изобилии…».

По видимому, для патриарха Варфоломея его собственное восприятие «дружбы» и «любви» и является тем путем, который ведет к единству с католиками: «Глядя в ваши глаза, глядя в глаза, которые сияют в этой общине, мы видим обильный плод, ожидаемый Богом, и мы радуемся, потому что мы воспринимаем любовь Христа, потому что мы живем дружбой… потому что все мы идем к нашему преображению в Нем». Вообще, все выступление Варфоломея – это сплошные слова о любви, без упоминания о покаянии. И, в принципе, то же самое чуть позже говорил папа.

Выступая в базилике Santa Maria in Aracoeli  понтифик заявил, что «только любовь – это путь к полному общению между нами». Что же подразумевает под этим словом Франциск? Он объясняет: «Чем больше мы привязаны к Господу Иисусу, тем больше мы будем открытыми и "универсальными", потому что будем чувствовать ответственность за другого. А другой – будет способом спасти себя: каждого, каждого человека, независимо от его истории и вероисповедания». Получается, путь ко спасению лежит в социальном служении, в служении другим, в ощущении открытости и «универсальности» по отношению ко всем.

В тот же день, сразу после молитвы в базилике Santa Maria in Aracoeli, папа выступил на площади Piazza del Campidoglio и заявил, что «мы должны признать плодотворные шаги в диалоге между религиями. Это знак надежды, который побуждает нас работать вместе как братья: как братья». По его убеждению, «религии находятся на службе мира и братства». 

Несомненно, любой религиозный человек выступает за мир. В этом смысле, именно христианство является самой миролюбивой религией и только в христианстве миротворцы названы блаженными. Но, можно ли назвать стремление к миру главной целью религии вообще, и христианства в частности?

Кроме того, папа уверен, что «ни один народ, ни одна социальная группа не может достичь мира, добра, безопасности и счастья в одиночку… Мы помним, что никто не может спастись в одиночку, что мы можем спастись только вместе. Братство, проистекающее из сознания единства человечества, должно проникать в жизнь народов, общин, правителей и международных форумов. Таким образом, осознание того, что мы спасаем себя только вместе, будет расти, если мы будем встречаться, вести переговоры, прекращать борьбу, примиряться, модерировать язык политики и пропаганды, разрабатывать конкретные пути к миру».

Энциклика папы – венец социальной доктрины?

Другими словами, для папы основная задача религии заключается в создании необходимых условий для счастливой жизни на земле. Слово «спасение» используется им исключительно в биологическом смысле – как максимальное продление лет, проведенных человеком на земле. Он не говорит о посмертной участи человека, не говорит о том, как спасти свою душу, не говорит, что именно в этом предназначение Церкви и христианской веры в целом. Нет, только о земном благе и земном братстве. Удивительно ли, что за подобную позицию Франциска хвалят массоны?

Слово «спасение» используется папой римским исключительно в биологическом смысле – как максимальное продление лет, проведенных человеком на земле.

Странно другое – что подобная позиция находит полную поддержку у патриарха Варфоломея, который считает последнюю энциклику папы «Fratelli Tutti» («Все люди - братья», – Ред.) «венцом социальной доктрины».

Однако, по мнению иерарха Русской Церкви владыки Саввы (Тутнова), сквозная линия энциклики – «социальный глобализм». По меткому замечанию епископа Саввы, «Fratelli Tutti» – это «в целом, интересный, далеко не бесспорный политический трактат с формальной привязкой к Евангелию и адаптированный к современным леволиберальным ожиданиям, новым грёзам о том, что "справедливый мир построим"».

Соглашаясь с этой характеристикой русского иерарха добавим, что восприниматься этот папский документ должен в свете всего происходящего сегодня – пандемии, миграционной политики Евросоюза (не случайно приглашение на «Молитву о мире» главы Еврокомиссии), протестных движений в США и Европе, высказываниях о поддержке ЛГБТ. Все это вместе действительно создает новую социальную доктрину Римско-католической церкви, во многих чертах, отличающуюся от той, которую Церковь проповедовала на протяжении тысячелетий.

Поэтому, называть ее «венцом» можно только в случае отказа от аксиомы, согласно которой, миссия Церкви – привести человека в Царство Божие, в единство со Христом. И очень печально, что православный патриарх некогда славного града великого Константина забывает об этом.

Впрочем, скорее всего не забывает, а участвует в «проекте», главной целью которого является создание синкретической религии. Основой для нее станет именно то понимание «любви» и «братства», которое было озвучено этими днями в Риме. Согласно ему религия – это не более, чем социальный придаток, призванный помочь в улучшении жизни общества. А тот факт, что требования общества постоянно меняются предполагает, что и эта синкретическая религия будет меняться – как относительно языка (вспомните слова папы о «модерировании языка»), так и относительно формы. Меняться до тех пор, пока не станет понятно, что человечество должно поклониться своему «спасителю».

Тому самому, что придет «вместо» Христа.

Читайте также