Отпевание как угроза национальной безопасности
Архимандрит Роман. Фото: пресс-служба КДАиС
Отца Романа любили все – блестящий регент и композитор, монах, которого никто никогда не видел унылым, сердитым или хмурящимся. Открытое, доброе, любящее сердце. И потому в храме прп. Агапита Печерского было очень много людей. Не было только наместника Лавры, митрополита Павла, который находится под домашним арестом.
Накануне он обратился в СБУ с просьбой разрешить ему проститься с о. Романом, человеком, с которым они молились вместе много лет. Ему не разрешили. И это при том, что архиерей носит электронный браслет и любой его шаг известен силовикам. При том, что правоохранители спокойно отпускают на свободу (под залог) наводчиков вражеской армии. О чем все это говорит?
Прежде всего, что священнослужители УПЦ – на «особом счету». Власть ко всем относиться «ровно», но к ним – «ровнее».
Самое главное. Бог ставит нас в такие условия, когда мы должны особенно ценить и поддерживать друг друга. Сдерживать эмоции, не говорить острых, ранящих слов.
Ведь возможности все исправить может уже и не быть. Может не быть возможности даже проститься. И это должно делать нас собраннее и ответственнее.
Слава Богу за все.
Читайте также
«Наглядная разница между ПЦУ и УПЦ»
Один из самых медиа-активных клириков ПЦУ Роман Грищук опубликовал в Фейсбуке статус с заголовком «Наглядная разница между ПЦУ и УПЦ».
Какой будет «духовная независимость» завтра
Практически одновременно в медиа появилось два сообщения, касающиеся демографической ситуации в Украине.
Кто и зачем избил «иерарха» ПЦУ?
Ситуация с избиением «митрополита» ПЦУ не только вызывает неприязнь и осуждение, но и становится еще одним свидетельством того, насколько опасными могут быть последствия агрессивной политики в религиозной сфере.
Иезуиты, они и в Украине иезуиты
Недаром слово «иезуит» в нашей украинской традиции стало синонимом изворотливости, лживости и беспринципности.
Как запрет Церкви превратить в ее «защиту»
Глава УГКЦ Святослав Шевчук заявил, что закон о запрете УПЦ на самом деле «не является запретом Церкви, а ее защитой от опасности использования религии как оружия».