Спастись – значит воскресить в себе ребенка

Дети в храме. Фото: tatmitropolia

«Блаженно детство! Оно наследует рай. Горе старости! Она остается здесь на бедствия. Ты, Господи, помоги ей!» (преп. Ефрем Сирин. Надгробные песнопения)

В этой публикации я не буду говорить о том, что девять миллионов девочек и один миллион мальчиков ежегодно становятся товаром на рынке секс-услуг (Сorriera della Sera за 18.02.2009). Я также не стану осмыслять рассуждения некоторых политиков о необходимости деления детей на качественных и некачественных. Я даже не буду писать о миллиардах абортов, о детях-солдатах, о сиротах, о младенцах, которые еще толком не успев пожить на свете, умирают прямо сейчас, когда вы читаете эти строки, от голода, холода, отсутствия воды, еды, лекарств... Сегодня я напишу о самых страшных убийцах детей – о нас с вами. О тех, кто давно убил ребенка в самом себе и даже не заметил этого злодеяния.

Вперед! В детский сад сердца!

Христос поставил для нас важное условие спасения – воскресить в себе убитого нами ребенка, снова войти в ту первозданную чистоту и красоту, которые мы опорочили своей собственной жизнью. С возрастом из райского сада мы переселились в адскую пустыню. Мы утратили детскую нищету, которая, ничего не имея, всем обладала.

Божье Царство начинается с радикального отказа от обладания миром в сердце своем. Христос – Путь, Истина и Жизнь, ведет нас в блаженство детского райского сада. А в детский сад, как мы знаем, взрослых не принимают.

Для ребенка нет ничего мертвого

Корень греха − в самовлюбленности человека, в увеличении, разрастании взрослости собственного Я. Если человек – это микрокосмос, мир в миниатюре, то дитя – это зернышко будущего Христа, в Которого каждый призван облечься. Как зерну суждено умирать, так и младенчество обречено на то, чтобы быть поглощенным грузом набегающих лет. То, что ребенок собирает со Христом, расточает взрослый. С возрастом у нас исчезает детская радость и изумление красотой творения. Мы начинаем делить мир на «одушевленные» и «неодушевленные» предметы, на «живую» и «неживую» природу. Хотя Живой Бог все создал живым.

Взрослый ум живет фактами, оперирует знаниями, но не понимает сути и смысла. Он не видит, что все вокруг него наполнено жизнью и источает из себя живительный свет, будь то животное, дерево или камень. Для ребенка живо все: кукла, сад, калитка во дворе. Вещи, не говоря уже о зверях, при первом же знакомстве – его братья и сестры, ребенок открывает их бытийную сущность, удивляясь, как этого не чувствуют взрослые.

Каждый ребенок – гений

Каждый ребенок – гений, и каждый гений – ребенок. Гений – это тот, кто смог открыть в себе нерастраченный запас веры, заложенной в основу детскости. Веры в то, что выходит за пределы рациональной сферы бытия, то, что взрослые выкинули на обочину жизни за ненадобностью. Детство богато несметным количеством образов, которые мы забываем или теряем из памяти, когда становимся взрослыми.

Ребенок становится крестным всех вещей и понятий. Дети нарекают имена всему сущему, так же как это делал Адам в раю. Они крестят их в купели слов и заворачивают в полотенце сути. Ребенок познает мир через игру, которая есть начало любого искусства. «Чуть он овладеет какой-нибудь мыслью, как тут же делает ее своей игрушкой» (К. Чуковский «От двух до пяти»). «Гений – это сохраненная в сложном взрослом мире сердцевина детства» (Г. Померанц «Открытость бездне»).

Софиология детства

Бог – это Поэт Неба и Земли, если следовать точному переводу Символа веры. Он творит мир, как поэму, под веселый танец никогда не взрослеющей девочки-художницы, «веселящейся пред лицем Его…» (Притч. 8:30). Эта веселость Софии, Премудрости Божией, живет в каждой улыбке ребенка, в каждом его взгляде, сердечной интуиции души. Дело гения или ребенка – разгадать поэзию перста Божия, услышать Его мелодию, прислушаться к речи Бога, обращенной к миру.

Присутствие Бога растворено во всех вещах, запахах, звуках – всем том, что нас окружает. Но ум, постоянно погруженный в прошлое или будущее, отказывается жить в настоящем, поэтому взрослый человек проходит через жизнь, так и не найдя Бога, который здесь и сейчас говорит с ним через шум дождя, птичье пение, золото закатов, звездный блеск брильянтового ночного неба.

Воскресающий взгляд

Олевье Клеман рассказывает о таком случае в одной из своих книг:

«В детстве я жил в атеистической среде, где никто не говорил ни о Боге, ни о Христе. "А после смерти что?", – спрашивал я. – «Ничего», – отвечали мне. Однажды подростком я гулял днем по берегу моря. Была зима, и в бесконечной пустыне неба поднимались первые звезды. Может быть, они погасли уже тысячи лет назад, но их свет все еще доходил до меня. Вскоре умру и я, и немного позднее (ибо перед лицом небытия, тем более перед лицом Божиим, тысячи лет, как несколько дней) вся земля будет мертвой, а мертвые звезды всегда будут светить над ней. Оледенелый, с оледеневшим сердцем я сел в автобус, который должен был отвезти меня в город. Я решил покончить жизнь самоубийством. К чему жить и давать НИЧТО, медленно истязать себя? Так пусть же оно возьмет меня тотчас и всего целиком. И вдруг я почувствовал, что на меня смотрят. Это была маленькая девочка четырех или пяти лет. Глаза ее светились дружбой. Она улыбнулась. И я понял, что свет ее взгляда, внутренний океан ее глаз – шире, чем это ничто, утыканное звездами, и что надо жить…» (Беседы с патриархом Афинагором).

К старости мы вновь возвращаемся в забытое детство

За три недели до своей смерти В. Соловьев напишет эти строки:

В грозные, знойные

Летние дни –

Белые, стройные

Те же они.

Призраки вешние

Пусть сожжены, –

Здесь вы нездешние,

Верные сны.

Зло пережитое

Тонет в крови, –

Всходит омытое

Солнце любви.

Замыслы смелые

В сердце больном, –

Ангелы белые

Встали кругом.

Стройно-воздушные

Те же они –

В тяжкие, душные,

Грозные дни.

В томлении предсмертья, «в грозные дни» белые колокольчики, те, которые встречали его в начале жизни, теперь воспринимаются В. Соловьевым как залог жизни иной, стоящей за порогом, уже почти различимой. Отделяясь от колокольчиков, ангелы пролетают рядом, касаясь седого ребенка своими крылами.

«Жизнь, смыкаясь под старость, возвращается к утраченному детству. Такой закон, такова форма целостной жизни», – писал в своих письмах детям отец Павел Флоренский. Жене своего сына Василия, когда у той только родился ребенок, отец Павел напишет такие строки:

«Дорогая Наташа, хочу дать только один совет. Пусть с первых же дней он (новорожденный) получает наилучшие впечатления от мира. Большая ошибка думать, что эти "безсознательные" впечатления безразличны. Именно они, больше чем какие-либо другие последующие, слагают основу личности, ложась первыми камнями ее фундамента… Весь вопрос в том, какого рода откровения будет получать от мира малыш с первых дней своей жизни. Нужно, чтобы они были прекрасные, чистые и светлые. Тогда они станут коренными образами всего облика… Что же именно следует давать малышу для первого питания? Это: музыка, но высшего порядка, т.е. Бах, Моцарт, Гайдн, пожалуй, Шуберт, который, хоть и не глубок, но здоров и ясен. Затем цветы. Надо обращать внимание малыша на цветы, т.е. показывать ему их и привлекать внимание. Далее – зелень, воду, вообще стихии. Далее – небо, облака, зори. Далее – произведения изобразительных искусств, хотя бы в репродукциях. Надо, чтобы с первых же часов жизни он привыкал вживаться в природу и в лучшие проявления человеческого творчества. Не смущайтесь, что он будет будто чужд показываемому, это только кажется. Он будет воспринимать, но не сумеет проявить свое восприятие. Но позже вы сами убедитесь, что эти впечатления не миновали его, и они скажутся, так или иначе, самым явным образом…» (Письма с Дальнего Востока и Соловков).

Спастись – значить снова стать ребенком

Человеческая жизнь начинается с Откровения и открытия Божьего мира в его неповторимой первозданной радости и красоте. Потом это чудо Встречи зарастает тиной греха, серостью страстей, пылью и коростой порока. Царство Божие присутствует во всей своей полноте в каждом ребенке, но с возрастом, как бы испугавшись нашего безбожия, прячется где-то глубоко в сердце.

Спастись – это значит открыть ребенка в самом себе, вернуть ту чистоту души, которая была нам дана изначально. Тогда и Слово Божие приблизится к нам и Само откроет Себя царственным молчанием.

Читайте также