Как не попасть в ад каноническим путем

Святая великомученица Екатерина. Фото: СПЖ

Человеческий организм проходит свои этапы роста, взросления, старения и умирания. Беспомощность младенчества сменяется отрочеством, потом юностью, возмужание и зрелый возраст переходят в старость, а с ней человек возвращается к той же беспомощности, с которой и начал свое странствие в этом мире. Но душа, которая живет в этом бренном теле, подчиняется иным законам бытия, потому что не связана с нашей физиологией.

Церковный организм во многом схож с человеческим. И он также к концу времен вернется к тому же, что было у него и в самом начале. К Церкви вернется всеобщая к ней ненависть, злоба, агрессия и дикие фантазии, которые будут эту ненависть оправдывать.

Я не могу себе представить, чтобы кто-то из наших прихожан убил бы собаку и повесил ее на воротах какого-то религиозного сооружения. Или выламывал бы туда двери, избивая людей, защищавших свое имущество.

Кто бы в этом культовом сооружении ни находился и какую бы веру он ни исповедовал, я уверен в том, что мои прихожане на такую агрессию не способны просто потому, что у них иное внутреннее устроение. Проявлять зверство, издевательство по отношению к другим людям и невинным животным способны только сатанисты, кем бы они себя ни называли и чем бы ни оправдывали. Поэтому я искренне рад, что мы с этими агрессорами находимся по разные стороны. Потому, что и на суде Божьем сохранится точно такое же разделение.

В этой публикации я, во-первых, коснусь проблем, связанных с каноническим правом, формальное следование которому в нынешних условиях жизни Церкви может привести в тупик, из которого нам еще так никто и не показал выход. А во-вторых, я хочу, чтобы мы задали себе вопрос, а где же проходит граница допустимого компромисса с миром, за которой начинается предательство Христа.

Одним из важных критериев каноничности церковной структуры является преемственность рукоположения епископата, которая нисходит к апостольским временам. Там, где эта преемственность прервана, считается, что церковные таинства не имеют благодатной силы. Это условие необходимое для существования Церкви, но явно не достаточное.

Я помню, как тридцать лет тому назад к нам в храм пришел очередной ставленник на рукоположение. Духовенства тогда катастрофически не хватало, храмы открывали во всех городах и весях, служить в них было некому. Поэтому строгого отбора среди тех, кто желал стать священниками, не было. Молодой кандидат во священство, который представился нам как Эдик, внешне напоминал молодого Чингачгука из книг Фенимора Купера. Черные как смоль волосы, орлиный нос, железный волевой взгляд. В алтаре он вел себя тоже как индеец из племени Могикан. Стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Зрелище было, мягко говоря, странное и для нас, тогда еще молодых священников, непривычное.

Потом, слава Богу, выяснилось, что Эдик – это главарь местной секты сатанистов, который решил «принять сан» для каких-то своих сатанинских целей. Понятно, что даже если бы его рукоположили, время все расставило бы по местам и Эдик ушел бы в запрет. Но сам по себе факт примечательный.

Можно ли быть рукоположенным сатанистом? История Церкви нам говорит, что да, такие случаи тоже были.

Например, патриарх Константинопольский Мелетий (Метаксакис) +1935 г., член Великой масонской ложи, был, мягко говоря, не совсем православным человеком. Но никакого осуждения его антихристианская деятельность до сих так и не получила.

Преемственность рукоположения – это горизонтальные границы Церкви, и мы можем их как-то отследить. Но как понять, где проходит вертикаль Церковной ограды? Где находится та нравственная граница, перейдя которую человек за свою безбожную жизнь извергается из Церкви невидимым судом Божьим? Как мы можем определить, что вот до этих пор епископ, священник или просто мирянин еще член Церкви, а когда он перешел определенную меру грехов, то уже перестал им быть? Внутренняя жизнь души скрытна, ее невозможно определить «на глаз».

Но тем не менее, когда человек совершает очевидные преступления, мы уже можем сказать, что он к Церкви никакого отношения не имеет.

Нам также с глубоким смирением и рассуждением нужно подходить и к оценкам публичных высказываний тех или иных православных архиереев, а также к решениям Синодов Поместных Церквей, чтобы не быть увлеченными в ад теми иерархами, которые, несмотря на свою каноническую преемственность, предали Христа в угоду этому миру.

На самом деле это не слишком сложно. Все решения и проповеди, которые явно противоречат Евангелию и канонам Церкви, не могут быть от Духа Святого.

Мир любит своих. Свои для него те, кто служат его интересам, кто популяризирует его взгляды и принципы жизни. Мир не будет гнать таких людей. Наоборот, он будет им давать возможность проповедовать, «служить Богу», выступать в СМИ и т. п. Но что бы эти священнослужители ни говорили, как бы ни пытались оправдать свои слова ссылками на Слово Божие, лукавство их всегда очевидно. Те, кто считают кесаря своим Богом, будут нести ему не только кесарево, но и Божие.

Тяжелее всего будет клиру и прихожанам Поместных Церквей, которые связаны с государством тесными узами. К примеру, священство, которое получает зарплату из бюджета страны или каким-то другим образом зависимо от правящей элиты. И вот здесь необходимо дать ответы на вопросы канонического права.

Как поступать клирику, который не желает поминать и иметь духовное подчинение своему епископу, который сослужит с раскольниками или еретиками? Или который проповедует равенство всех религий, венчает ЛГБТ-пары и т. п.?

Формально, по внешним признакам, правящий архиерей может послать такого непокорного клирика за штат до решения церковного суда. По канонам Церкви, суд должен осудить епископа и оправдать клирика. Но скорее всего церковный суд будет на стороне своего архиерея. Такова реальность нашей жизни. Раскольником будет признан не епископ, а этот священник.

Храм также находится на канонической территории этого епископа. Получается, что община священника, которая решила сохранить верность канонам Церкви и жить по Евангелию, никак не сможет войти в административное подчинение епископу, который находится на другой канонической территории. Как быть в этой ситуации? К примеру, вчера этот владыка служил с раскольниками. А завтра он должен служить на приходе у этого священника. Батюшка понимает, что если он будут служить вместе с этим архиереем, то и сам станет раскольником. Если он заявит своему архиерею свои претензии прямо в лицо, то получит приказ о запрете в служении и будет обязан передать приход более лояльному священнику. На этом вся эта история и закончится.

Поэтому и получаться будет так, что духовенство может в душе и не соглашаться с решениями начальства, но будет ему подчиняться. Это не теория. Я знаю греческих священников, которые категорически против признания легитимными раскольников, но при этом их архиерей не только их признает, но и служит вместе с ними. Кроме того, священник обвенчан со своим приходом, он его отец. Даже если духовник решит поступить по совести и уйти из этой епархии, то на кого же он оставит своих духовных детей? На растерзание волкам в овечьей шкуре?

А ведь на самом деле здесь священник будет стоять перед выбором – я остаюсь со Христом или с продавшим Христа архиереем?

В таком положении сейчас находится духовенство тех Поместных Церквей, епископат которых бодрым шагом ведет их к экуменическому единству, которые признают не только раскольников, но и ЛГБТ-браки и т. п. В такой же ситуации и священники, которые хорошо понимают, чем отличается проповедь госслужащего в рясе от проповеди доброго пастыря, но вынуждены тихонько молчать, «как бы чего не вышло». А ведь на самом деле благодаря молчаливому согласию под давлением «безвыходной ситуации» и происходит предательство Бога. 

Сатана будет, без сомнения, предлагать нам как-то договориться с совестью, так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты, взывая при этом, как обычно, к логике и здравому смыслу. Т. е. чтобы и мир от нас отцепился, не лез в нашу жизнь, и мы бы сохранили возможность потихоньку молиться, причащаться, ходить на богослужения, но так, чтобы, во-первых, никто не знал, а во-вторых, чтобы к нам никто не цеплялся с глупым вопросом: «Вы чьих будете?».

В самом деле, кому какое дело до нашей с вами веры?

Конституция дает нам право верить так, как мы того пожелаем, а не как кому-то хочется из госслужащих. Разве апостол Павел беспокоился о юридическом статусе своих общин?

Триста лет жили христиане без опеки государства и льготного налогообложения и в большинстве своем попадали в Рай. Только после того, как власть имущие стали опекать земную Церковь, количество спасающихся душ стало резко сокращаться. Все это так и есть, здесь трудно с чем-то поспорить.

Но вот после этого помыслы будут предлагать нам жить двойной жизнью: внутри себя для Бога так, чтобы никто из внешних не догадался о нашей вере, а снаружи «быть как все», не привлекая к себе внимания. Да и зачем метать бисер перед свиньями? Давайте будем отдавать кесарю кесарево, а Богу Божие.

Помыслы могут даже нашептывать мысли о том, что какая там разница, под какой вывеской будет проходить ваше молитвенное собрание. Хотят чиновники, чтобы на ней было написано, к примеру, «церковь макаронного монстра», пускай так и будет. Это же просто вывеска. Главное то, что мы здесь собираемся петь православный Символ веры, служить литургию, так же, как это делали и пять, и десять лет тому назад.

Все это было бы логично, если бы не история мученицы Екатерины, да и тысяч других мучеников, которым предлагали совершить точно такие же формальные вещи, не требуя в них верить.

Достаточно было сделать невинный жест возложения ладана перед каким-то идолом, сказать определенные слова и идти дальше верить в Христа, молиться, служить Ему, любить Его. Но те, кто на это соглашался, оказались в числе отступников и предателей Бога.

А еще напоминанием о важности каждого произнесенного нами слова является история отречения апостола Петра. Ведь он также решил не посвящать внешних в подробности своей жизни. Да, он-то был со Христом, но им-то зачем об этом знать? Ведь проще сказать: «Нет, не знаю Того человека», чтобы они отцепились. Тем более, что даже, скажи Петр правду, то ничем бы своему Учителю он не помог, а себе навредил.

Если бы его правда могла хоть как-то помочь Христу, я думаю, он без сомнения сказал бы: «Я ученик Его». А так, какой же смысл? Но бессмысленная правда и, казалось бы, вполне логическая ложь и стали тем, о чем плакал первоверховный апостол Петр до конца своих дней.

Не получится нам прожить свою жизнь так, чтобы для внешних ты был одним, а для Бога, внутри себя, другим. Потому что тот, кто постыдится Христа «перед родом сим прелюбодейным и грешным», того и Сын Божий постыдится, когда придет с ангелами судить мир.

А что может быть хуже для христианина, чем потеря Бога? Лучше было бы тогда человеку и не родиться в этот мир, чем, узнав Христа, полюбив Его, потом отречься от Спасителя?

Учитывая то, что на самом деле мы уже прекрасно видим, куда идет мир и что дальше ожидает человечество, цепляться за эту жизнь, как за что-то ценное и основательное, нам, пожалуй, не стоит. Лучше цепляться за Христа и держаться за Него, несмотря ни на что и вопреки всему. А Он-то нас наверняка не оставит.

На самом деле проблема допустимости «лжи во благо» и имеет ли право на жизнь т. н. «праведная ложь» намного серьезнее и глубже, чем это может показаться на первый взгляд. Этой теме было посвящено немало исследований и богословских трактатов, особенно в западном христианстве. Я обязательно обращусь к ним в одной из ближайших своих публикаций.  

Читайте также