Димитриевская суббота: почему молитвы об усопших важнее продуктов в кулечке

Фото: troitse-paraskevo.ru

Помимо Рождества, Пасхи, Крещения и некоторых других праздников, Родительские субботы – одни из немногих дней годичного круга богослужений, о которых знают и люди далекие от Церкви. Однако, к сожалению, прихожан в храме от этого больше не становится, а количество кулечков с продуктами и записок значительно превышает количество молящихся.

Многие люди, конечно, может где-то интуитивно, понимают необходимость ходатайства перед Богом о своих усопших родственниках, но сами от этого о смерти задумываются никак не больше обычного. Мне кажется, что такие дни, как и похороны, – это как раз то время, когда близость и неизбежность смерти должна ощущаться с особенной остротой, а потому важно поговорить о ее значении для каждого из нас.

«Последний же враг истребится – смерть» (1Кор. 15,26).

Если кто знаком с легендарным описанием жизни Сиддхартхи Гаутамы, тот знает, что наибольшее впечатление на него произвели похороны умершего, после чего он понял, что от смерти не сбежишь, не скроешься за высокими стенами, не откупишься, а она и только она является царицей на этой земле. И вроде бы все правильно, и близко к христианскому пониманию, но немного все-таки не так. 

В одном из стихотворений Владимира Соловьева есть такие слова:

Неподвижно лишь солнце любви.

Как так? Как не называть владыкой ту, которая стала нормой, мерилом и законом нашей жизни. Не проще ли примириться, перестать протестовать и найти с ней компромисс. Действительно проще, и на этом строится всякое религиозное мировоззрение… всякое, кроме христианского.

У апостола Павла есть такие слова: «Последний же враг истребится – смерть» (1Кор. 15,26). Еще Платон жизнь называл «упражнением в смерти» и предлагал полюбить мысль о ней, примириться с ней, но в христианстве все по-другому. Смерть – это враг, который должен быть истреблен.

Евангельское повествование говорит нам о том, что Господь плачет, а потом сразу же воскрешает Лазаря.

В разговоре о смерти протоиерей Александр Шмеман предлагает нам посмотреть на события воскрешения Лазаря. Он обращает внимание на то, что Спаситель плачет у гроба Своего друга и дальше добавляет: «Он не говорит: «Зато он теперь в раю, ему хорошо; он освободился от этой трудной и печальной жизни». Христос не говорит всего того, что говорим мы в своих жалких, неутешительных утешениях». Евангельское повествование говорит нам о том, что Господь плачет, а потом сразу же воскрешает Лазаря. Таким образом, Он возвращает Своего друга в ту жизнь, избавление от которой мы воспринимаем как благо.

Центральным событием Искупительного подвига Христа является именно Воскресение. Однако наш разум не хочет этого принимать, ему проще примириться с неизбежностью и так мы все потихоньку возвращаемся к Платону. Мы забываем, что смерть – это враг, который уже побежден. Во многом это революционный подход и ни одна религия больше не обладает такой идеей. Потому всегда важно помнить знаменитые слова апостола Павла: «Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших» (1Кор. 15,17).

Мы забываем, что смерть – это враг, который уже побежден.

Святитель Григорий Нисский подчеркивает здесь еще одну важную особенность, состоящую в том, что Спаситель, искупив нас от греха и смерти, не обнаружил никакого превозношения в отношении к искупленным. В другом месте святитель продолжает: «Наш человеколюбивый Спаситель добровольно воспринял оскорбительное и бесчестное для Себя, чтобы спасти гибнущего от обмана; снизошел в нашу жизнь, поскольку провидел и славное восхождение из нее, согласился умереть по человечеству, поскольку заранее знал и о Воскресении».

В христианстве смерть перестает быть естественным явлением, но воспринимается как недолжное и уродливое, подлежащее уничтожению.

Давайте здесь вспомним слова царя Соломона: «Бог смерти не сотворил» (Прем. 1,13). Господь – источник жизни, а потому в нашем мире царствует то, что не восходит к Богу. Как зло не самобытно и представляет собой лишь ущербность добра, так и смерть – это ущербность жизни, вошедшая в мир в результате грехопадения (Рим. 5,12):

«Смерть, таким образом, – пишет отец Александр, – есть плод отравленного и вечно действующего распада жизни, того распада жизни, в котором человек себя свободно подчинил смертному, не имеющему в себе самом жизни, миру».

«Смертным все трудно»

Смерть – необходимая мера, направленная на остановку греха устремляющегося в вечность. Но она при этом отравляет все бытие человека. Вот и святитель Григорий Богослов пишет, что из-за порока и смерти нет добра в этой жизни, к которому не примешивалось бы зло. В подтверждение своих слов он изображает ряд красноречивых параллелей и, в виду их остроты. Давайте взглянем на них полностью: «Богатство – не верно; престол – кичение сновидца; быть в подчинении тягостно; бедность – узы; красота – кратковременный блеск молнии; молодость – временное кипение; седина – скорбный закат жизни; слова – летучи; слава – воздух; благородство – старая кровь; сила – достояние и дикого вепря; пресыщение – нагло; супружество – иго; многочадие – необходимая забота; бесчадие – болезнь; народные собрания – училища пороков; бездеятельность – расслабляет; художества – приличны пресмыкающимся по земле; чужой хлеб – горек; возделывать землю – трудно... Смертным все трудно».

Однако Господь останавливает этот распад жизни. Святитель Иоанн Златоуст пишет, что Его Искупительный подвиг спасает погибающую Вселенную, соединяет Небо с землей, разрушает власть диавола, делает людей ангелами и сынами Божьими и возводит человеческое естество на Царский престол. Христос видел, –  утверждает преподобный Ефрем Сирин, – насколько страшна смерть для нашего рода, потому и Сам добровольно вкушает ее, дабы и мы больше не боялись смерти, но попирали ее, по слову святителя Василия Великого, словно содранную шкуру.

«Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших» (1Кор. 15,17).

Проповедь об уничтожении смерти всегда, начиная с первых веков христианства и до сего дня, казалась неким безумием, абсурдом, но и христианство без этого невозможно. Оно говорит нам не о вечности материи, а об ее одухотворении, о мире, который полностью будет приобщен Жизни. Слыша слова пасхального тропаря «смертию смерть поправ» и радуясь Воскресшему Христу, мы часто даже не осознаем той глубины, которая содержится в этом событии.

«Культ кладбищ и памятников, – подытоживает отец Александр Шмеман, – не христианский культ, ибо не о растворении в природе части материи, бывшей кому-то телом, идет речь в христианском благовестии, а о воскресении жизни во всей ее полноте и целостности, осуществленных любовью. В этом смысл Пасхи, в этом последняя сила и радость христианства».

Потому наши молитвы об усопших важнее кладбищ, застолий и продуктов в кулечке. Наши молитвы – это некий залог, открывающий умершим возможность грядущего приобщения к Жизни. Для христиан другого пути и не может быть ведь «Поглощена смерть победой» (1Кор. 15,54).

Читайте также