Письмо Блаженнейшему с Фанара: чему именно противятся верные

Разрушения от действия Фанара не менее глубоки и ужасны, чем те, которые Церковь переживала в годы атеистических гонений.

И продолжается тем, что если Владыка Онуфрий не явится на «Собор», который созывает Константинополь, то сразу после избрания лидера новообразуемой структуры он «больше не сможет носить титул Митрополита Киевского», который он «удерживает сегодня в нарушение определений официальных текстов 1686 года».

Произведенный им эффект нельзя назвать эффектом разорвавшейся бомбы, уже когда Фанар посылал своих экзархов, тем более, когда он «восстанавливал», без всякого покаяния с их стороны, раскольников в общении, это подразумевало отказ от признания законных канонических прав за Митрополитом Онуфрием и Украинской Православной Церковью вообще.

Самые страшные разрушения – это разрушения невидимые; не когда храм превращается в руины, а когда разрушение вводится в саму ткань Церкви как сообщества людей, призванных к жизни по Евангелию.

То, что патриарх Варфоломей обозначил эту позицию прямым текстом – вполне ожидаемо. Как ожидаемо и то, что Митрополит Онуфрий ее отверг. Потому что принять ее – значило бы не просто отказаться от своих законных пастырских обязанностей, это значило бы согласиться на глубочайшее разрушение Церкви.

Самые страшные разрушения – это разрушения невидимые; не когда храм превращается в руины, а когда разрушение вводится в саму ткань Церкви как сообщества людей, призванных к жизни по Евангелию.

И разрушения, которые приносят действия Фанара, не менее глубоки и ужасны, чем те физические разрушения храмов, которые Церковь переживала в годы атеистических гонений.

Что разрушает Фанар, и в защиту чего выступает Украинская Православная Церковь? Очень много разных вещей в жизни Церкви, но я назову только несколько.

Это доверие. Доверие означает, что мы в Церкви можем полагаться на слово друг друга; что «да» означает «да», а «нет» – «нет». Что мы можем по-человечески полагаться на верность и надежность наших братьев. Любое человеческое сообщество держится на буквально честном слове – на доверии, на готовности признавать и уважать друг друга и следовать взятым на себя обязательствам.

Даже в миру для процветания общества важнее всего взаимное доверие между его гражданами, тот невидимый капитал «честного слова», который накапливается долгие годы и, увы, может быть легко промотан за одну революцию.

И вот патриарх Константинопольский демонстрирует, что на его слово полагаться нельзя. Сначала он заявляет о том, что признает отлучение раскольников. Например, в письме от 26 августа 1992 года, отвечая на письмо Патриарха Московского и всея Руси Алексия II по поводу низложения митрополита Киевского Филарета он писал: «Наша Святая Великая Христова Церковь, признавая полноту исключительной по этому вопросу компетенции Вашей Святейшей Русской Церкви, принимает синодально решенное о вышесказанном». После того, как Филарет был предан анафеме, патриарх Варфоломей писал Патриарху Алексию II (7 апреля 1997 года) «Получив уведомление об упомянутом решении, мы сообщили о нем иерархии нашего Вселенского Престола и просили ее впредь никакого церковного общения с упомянутыми лицами не иметь».

Сейчас его позиция полностью переменилась, причем Митрополит Онуфрий за это время явно не совершил никаких канонических преступлений и не подал никакого повода к тому, чтобы так изменить к нему отношение. Не изменились и древние каноны, и исторические прецеденты. Все, что изменилось – это позиция самого Константинополя.

Потом он заявляет о том, что принимает их в общение.

Сначала он признает канонической только Украинскую Церковь в общении с Московским Патриархатом. Вот его слова, сказанные в 2010 году: «Пускай они не колеблются, но присоединяются к канонической Церкви, которая является кораблем спасения... Сегодня за обедом я пожелал владыке Владимиру (глава Украинской Православной Церкви Московского Патриархата), чтобы он еще при жизни сподобился увидеть решение этой проблемы, и чтобы схизма (раскол) прекратила свое существование... То, что делает наша Церковь, она делает с уважением к действующему каноническому порядку». Еще в 2016 году он признавал Митрополита Онуфрия единственным законным главой Украинской Церкви.

Сейчас его позиция полностью переменилась, причем митрополит Онуфрий за это время явно не совершил никаких канонических преступлений, и не подал никакого повода к тому, чтобы так изменить к нему отношение. Не изменились и древние каноны, и исторические прецеденты. Все, что изменилось — это позиция самого Константинополя.

Недавний отзыв Томоса у Экзархата православных русских церквей в Западной Европе подчеркнул эту непредсказуемость и переменчивость – Томос был отозван без всяких упреков, без всяких разбирательств, члены Экзарахата были поставлены перед фактом, и, надо сказать, ошеломленные такой надменностью, отказались выполнять повеление Фанара о самороспуске и включении в греческие структуры.

То, что Фанар видит себя хозяином своего слова: захотел дал, захотел отозвал обратно – принимает совершенно гротескный характер в связи с отменой документов 1686 года. Константинополь может забрать назад свое слово трехсотлетней давности и даже говорит о возможности отозвать автокефалию у ряда Патриархатов, прозрачно намекая, в первую очередь, на Московский.

Тут дело не только в претензиях на диктаторскую власть над Церковью Христовой, хотя они сами по себе были бы неприемлемы, но и в том капризном, ненадежном и непредсказуемом характере, с которым эти претензии осуществляются. Такое впечатление, что Фанар воспроизводит управленческую логику Османской Империи, в которой патриарх Константинопольский рассматривался в качестве государственного чиновника, назначаемого султаном, которого султан мог назначить, сместить или опять назначить без каких-либо объяснений.

Такое непредсказуемое поведение разрушает доверие и полностью обесценивает слово патриарха Константинопольского. Тот самый долгожданный Томос, которого от него ожидают украинские власти, оказывается ничуть не более значимым, чем его признание законности Украинской Православной Церкви до этого, или Томос, выданный Экзархату Православных Русских Церквей в Западной Европе – он точно так же в любой момент может быть отозван. Не говоря уже о том, что никакой «независимости» или «самостоятельности» в той султанской системе управления Церковью, которую продвигает Фанар, вообще не может существовать.

Но еще более разрушительно требование личного предательства, которое епископы, священники и миряне Украинской Православной Церкви призываются совершить по отношению к своему главе, Митрополиту Онуфрию. В речах Фанара много традиционной риторики о теплых, семейных, доверительных отношениях, которые должны связывать церковную иерархию и верующих: мы должны видеть в Церкви мать и в ее иерархах – отцов. И в самом деле, Церковь – это не корпорация с наемными менеджерами, которых начальство может тасовать, как сочтет нужным для повышения доходов акционеров. Церковь – это союз любви. Украинские христиане привыкли почитать Митрополита Онуфрия, как отца, и вот им сказано, что он им больше не отец, и они должны его бросить, чтобы перебежать в новую структуру, где им назначат нового «отца».

Но, учитывая, что Митрополит Онуфрий ничем не согрешил, чтобы утратить доверие людей, и возложенной на него миссии никак не предавал, и даже враги не имеют против него обвинений в каких-либо канонических преступлениях – это было бы актом предательства, отвратительной человеческой низости, которая вызвала бы заслуженное презрение даже в миру. И что можно будет выстроить на фундаменте такого предательства? Какой союз любви? Какую Церковь Христову?

Внезапные кадровые решения: «он вам больше не отец», «у вас тут больше не экзархат» – не просто выглядят самодурством, которое было бы ужасно и в мирской корпорации. Они разрушают сам принцип устроения Церкви как союза любви, как единства людей, связанных преданностью, любовью, уважением и доверием.

Конечно, поведение патриарха Варфоломея разрушает и авторитет его сана. Было ужасно ожидать от православного Патриарха таких действий, но, увы, это именно то, что мы видим. Церковный иерарх обладает властью и окружен благоговейным почтением как хранитель Предания, и его решения должны выражать неизменную истину, а когда эти решения меняются и самым непредсказуемым образом, мы уже явным образом имеем не свидетеля Предания, а политика, действия которого меняются в зависимости от меняющейся политической обстановки.

И это обращает внимание на еще одну беду, от которой верные защищают Церковь, когда противятся притязаниям Варфоломея – от подчинения Церкви мирским политикам. Никто никогда не скрывал, что весь проект автокефалии имеет чисто политические причины. Сам Варфоломей прямым текстом говорил о том, что действует по просьбе светских властей Украины – властей, которые вскоре, в ходе выборов, могут смениться другими – и, таким образом, глубочайшее переустройство церковной жизни предполагается совершить по требованиям совершенно внешних по отношению к Церкви людей (многие из которых не являются православными даже формально), которые исходят из своих чисто мирских соображений.

Это означает не только вмешательство политиков в управление церковными юрисдикциями – само вероучение оказывается под угрозой. Например, один из энергичных сторонников автокефалии, бывший вице-президент США Джо Байден, близкий друг патриарха Варфоломея, известен своей решительной поддержкой ЛГБТ-идеологии (он называл противников «однополых браков» троглодитами, и мы не знаем, считает ли он «троглодитом» своего друга патриарха Варфоломея). Байден также много потрудился для продвижения абортов, что не помешало Константинополю увенчать его церковной наградой.

То есть за патриархом Варфоломеем и его проектом стоят мирские политики, причем не только политики, религиозно индифферентные (как Порошенко), но и ревностные адепты воинствующе антихристианской идеологии (как Байден). Говоря «нет» Варфоломею, верные говорят «нет» претензиям этих людей распоряжаться в Церкви Христовой.

Конечно, многих из нас возмущает грубая надменность и высокомерие письма патриарха Варфоломея к Митрополиту Онуфрию. Но оно и к лучшему, если бы он проявил больше осторожности, вкрадчивости, деликатности, его шансы были бы выше, и верным было бы труднее распознать ловушку. Но его поведение, как и грубые попытки СБУ загнать людей на варфоломеевский Собор при помощи шантажа и запугивания – не оставили возможности обманываться даже тем, кто сам обманываться рад. Церковь отвергла и посулы, и запугивание.

Читайте также