Как христианину относиться к юмору и 1 апреля?

Писать о юморе для православного человека – дело довольно сложное. Как всегда, в спорах о допустимости или недопустимости юмора, смеха, пародии и всего, что с этим связано, сталкиваются две непримиримые позиции: с одной стороны, те, кто настаивают на недопустимости смеха и юмора в жизни христианина, с другой стороны, те, кто не видит в юморе и смехе ничего предосудительного.

Аргументы обеих сторон хорошо известны:

– Противники юмора вспоминают известные слова Златоуста о том, что Христа никто не видел смеющимся, и, вдогонку, цитируют небезызвестный текст Евангелия от Луки: «Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете» (Лк. 6:25).

– Их оппоненты парируют эти аргументы рассуждениями о том, что если Христа никто не видел смеющимся, это ещё не значит, что он вообще никогда не смеялся. Он ведь присутствовал на свадьбе в Кане Галилейской, вот уж где люди веселились. Но нигде в Евангелии мы не видим осуждения тех, кто веселился на той удивительной свадьбе. Более того, Христос еще и добавил веселья, претворив воду в вино. Кроме того, Христу принадлежат слова: «…истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3). А уж кто-кто, но дети более всего любят смеяться и шутить.

– Но им опять возражают: когда Христос говорил о детях, Он не собирался оправдывать всё, что они делают. Скорее он говорил о других качествах, присущих детям – качествах, которые взрослые со временем утрачивают. И так без конца… продолжается эта многовековая дискуссия.

Имя Розы

Между прочим, решению именно этого вопроса (вопроса о природе смеха) был посвящен известный роман недавно почившего итальянского писателя Умберто Эко – «Имя Розы». По сюжету романа, некий монах Вильгельм расследует сеть загадочных убийств в одном из крупных средневековых монастырей. Как выяснилось впоследствии, все эти убийства были связаны с таинственной книгой о поэтике античного философа Аристотеля. Именно её прятал оппонент Вильгельма, старец Хорхе, и делал он это потому, что труд Аристотеля являл собой апологию (оправдание) юмора и смеха (а точнее комедии). Причем Хорхе так усердно старался скрыть книгу о поэтике, что убивал всех, кто имел неосторожность найти её в монастырской библиотеке.

По ходу романа, а точнее по ходу расследования, Вильгельм и Хорхе ведут замысловатую, богословскую дискуссию о допустимости или недопустимости смеха. Приведем лишь несколько выдержек из книги Умберто Эко, начинает Хорхе:

– И Иоанном Златоустом сказано, что Христос никогда не смеялся!»

– Ничто в его человечьей натуре ему не мешало, – возразил Вильгельм. – Ибо смех, как учат богословы, присущ человечеству».

– Хоть и мог, однако не писано, чтоб смеялся», – решительно прервал его Хорхе цитатой из Петра Певца.

– «Ешь, жаркое готово», – прошептал Вильгельм.

– Какое? – спросил Хорхе, видимо, думая, что принесли новое блюдо.

– Эти слова, по Амвросию, произнес Св. Лаврентий, когда его мучили на раскаленной решетке, и убеждал палачей перевернуть его на другой бок, о чём упоминает и Пруденций в “Книге о мученических венцах”, – сказал Вильгельм с самым святым видом. – Следовательно, Св. Лаврентий любил шутку и сам умел шутить – хотя бы чтоб торжествовать над врагами.

– И тем доказывается, что смех – вещь близящая к смерти и к телесному разложению», – прорычал в ярости Хорхе. Должен заметить, это был ответ безупречного логика.

– Мы говорили о смехе, – сухо ответил Хорхе. – Комедии создавались язычниками ради понуждения слушателей к смеху, цель весьма предосудительная. Иисус Господь наш никогда не изъяснялся ни комедиями, ни баснями, но единственно – наипрозрачнейшими притчами, где поучал через аллегорию, как обрести себе царствие небесное, да будет так, во веки веков, аминь.

– Хотелось бы понять, – сказал Вильгельм, – почему вы так противитесь предположению, что Иисус, хотя бы изредка, смеялся. Я уверен, что смех наипрекраснейшее средство, подобное ваннам, для излечения гуморов и телесных недугов, в частности меланхолии. Обезьяны не смеются, смех присущ одному человеку, это признак его разумности, – отвечал Вильгельм.

– Признак разумности человека – это и дар речи, однако речью можно оскорбить Творца. Не всё присущее человеку добронравно. Смех свидетельствует о глупости. Смеющийся и не почитает то, над чем смеется, и не ненавидит его. Таким образом, смеяться над злом означает быть неготовым к борьбе с оным, а смеяться над добром означает не почитать ту силу, которою добро само распространяется. Душа спокойна только когда созерцает истину и услаждается сотворенным добром; а над добром и над истиною не смеются. Вот почему не смеялся Христос. Смех источник сомнения.

– Известно о Св. Мавре, что, когда язычники погрузили его в кипящую воду, он посетовал, будто вода холодновата; градоначальник язычников по глупости опустил в котел свою руку, попробовать воду, и обварился. Славная выдумка святого великомученика, осмеявшего гонителей истинной веры!

– Хорхе ухмыльнулся. – И в том, что рассказывают проповедники слова Божия, находится место нелепостям. Святой, погруженный в кипящую воду, терпит за Христа, удерживает крики боли, а не ребячится с язычниками!

– Видите? – сказал Вильгельм. – Этот рассказ, на ваш взгляд, противоречит здравомыслию, и вы заявляете, что он смешон! Значит, вы, хотя и беззвучно, и не допуская к шевелению ваши губы, смеетесь над рассказавшим и меня призываете к тому же: не принимать рассказ серьезно. Вы смеетесь над смехом. Однако смеетесь.

Неразрешимая проблема, или ситуация, когда все правы

Должен признаться, что у меня нет окончательного решения этого вопроса. Иногда мне кажется, что правы те, кто осуждает смех, ибо цитата из Евангелия от Луки, которую мы приводили выше, говорит сама за себя. Да и потом, даже Святейший Патриарх Кирилл как-то указывал на то, что огромное количество развлекательных программ на ТВ свидетельствует о деградации общества. И действительно, только посмотрите наши развлекательные передачи: сколько там пошлости, шуток ниже пояса, кривляния, тупости и прочих глупостей. А теперь скажите, кого такой юмор сделал лучше: образованней, терпимей, сострадательней, любвеобильней и т.д.? Разве святые отцы одобряли насмехательство над человеческими пороками? Одобряли пошлость и глупость? Лично мне как минимум странной кажется ситуация, когда в одной из наших епархий церковным орденом награждается лидер комик-труппы «Маски» Георгий Делиев за «труды, направленные на высмеивание человеческих пороков». С каких это пор высмеивание человеческих пороков стало у христиан добродетелью?

Однако, с другой стороны, я также настороженно отношусь к людям без чувства юмора. Все мы грешные, слабые люди и не можем постоянно находится в молитвенно-постническом напряжении. Может быть поэтому, давая заповедь о посте, Христос настаивал на том, чтобы мы не постились с унылыми лицами (Мф. 6:16). Людям, всё же, нужна некая отдушина, и юмор вполне может нам в этом помочь. И, между прочим, это понимал не кто иной как основатель монашества Антоний Великий. Так, в его житии есть рассказ, в котором говориться, что пр.Антоний позволял себе шутки в общении с другими монахами, чему и стал свидетелем проходивший мимо охотник мирянин. Такое легкомысленное поведение возмутило охотника, и он сделал прп. Антонию замечание, указывая на то, что, будучи монахом, тот не может позволять себе шутить с братией. Тогда преподобный попросил охотника достать лук и натянуть тетиву. Охотник сделал это, но преподобный не унимался и просил натягивать тетиву всё сильнее и сильнее. Это продолжалось до тех пор, пока охотник заметил Антонию, что если тетиву ещё немного натянуть она может порваться. Именно этого момента и ждал преподобный, после чего он сказал охотнику, что и человек не может быть постоянно в напряжении всех своих сил души. И человеку нужен отдых, причем и телесный и душевный, в том числе и смех (как и вообще, приятные эмоции) может быть одной из форм душевного отдыха.

Так что, если вы ищите окончательных ответов на вопрос о том, допустим ли юмор и смех в жизни христианина, я вас должен разочаровать: таких ответов у меня нет. И вообще, мне кажется, абсолютно неправильно пытаться втиснуть человеческую жизнь в строгие рамки законов, уставных норм и правил. Церковь – это больница, а уставные нормы и правила – это рецепты, по которым мы можем осуществлять своё лечение в Церкви. Причём часто это рецепты довольно общего характера, т.к. каждая человеческая жизнь индивидуальна и поэтому невозможно найти одно лечение от духовных недугов для всех людей без разбора. В этом смысле мы сами должны уметь различать, какие эмоции полезны для нашего выздоровления, а какие вредят. Какой юмор только разжигает в нас страсти, а какой даёт возможность снять напряжение, наладить контакт с близкими, отдохнуть душой и т.д.

Закончить эту статью мне бы хотелось высказыванием Святейшего Патриарха Кирилла, которое он сделал в июле 2010 года в Одессе на встрече с общественностью города, отвечая как раз на вопрос о допустимости юмора:

Читайте также